Никита Аверин - Метро 2033: Крым-3. Пепел империй Страница 4

Триумвират и Раис предоставили все возможное оборудование. Его было не так много – склады Острога не шли ни в какое сравнение со складами Цитадели. И все же нашлось оружие – ручные огнеметы, пистолеты Макарова и автоматы Калашникова, боеприпасы, защитные костюмы. От шлемов и «химзы» Бандеролька думала отказаться, как-никак, и листоноши, и матросы Севастополя обладали повышенным иммунитетом, но Карачун сказал веско:

– Защиты много не бывает, – и она с ним согласилась.

В противогазе и желтом «чумном» костюме Бандеролька чувствовала себя персонажем старого фильма про эпидемии. Ранец огнемета оттягивал плечи, автомат болтался на ремне, а «макаров» застревал в кожаной потертой кобуре. Однако стоило быть благодарными и за это.

Их – нелепо одетых, напряженных – провожали.

Возле выхода из Острога собралось, наверное, все население. Бревенчатые стены со стороны неширокого рукава Днепра, отделявшего крепость от разрушенного города, были в три-четыре человеческих роста высотой, и выстроены оказались по всем правилам фортификации, насколько могла судить Бандеролька: отвесные со стороны реки, с острова они позволяли подняться наверх. У основания стена была толще, чем вверху, и к тому же в ней имелись ворота, ведущие на причал. Толстые, обшитые железом, снабженные засовами.

Их открытия и ждал сейчас отряд Бандерольки.

В толпе провожающих было тихо. Бандеролька оглядела жителей Острога сквозь запотевшее забрало защитного шлема. Многие из собравшихся потеряли из-за эр-чумы близких, и жизнь остальных была под угрозой. Налаженный быт, относительная безопасность, планы на будущее – сейчас все это было в руках чужаков, только вчера прибывших в крепость.

Бандеролька нажала кнопку микрофона и объявила:

– Выходим.

– Наконец-то! – отреагировал матрос Воловик и аж подпрыгнул на месте от нетерпения.

Ему любых приключений было мало. Лиц спутников Бандеролька не видела, но подозревала, что все они выражают одно: радость от предстоящего похода. Листоноши любят быть полезными. Листоноши любят чувствовать себя незаменимыми. А Воловик и Зиняк просто любят опасности и любой кипиш, кроме голодовки.

Охрана Острога открыла ворота. Если бы лицо девушки не пряталось за опущенным забралом шлема, то она смогла бы насладиться синью реки, отражающей высокое жаркое солнце, ветром и зеленью камышей на другом берегу. У причала покачивалась лодка. Между лопатками у Бандерольки зачесалось, она обернулась: за спиной стояла Ольга.

– Мы будем ждать вас до вечера. Раций настолько мощных, чтобы добивали до центра города, у нас нет. Если кто-то из вас заразится – подайте сигнал, разожгите дымный костер. Я надеюсь, у вас все будет хорошо. Мы все мысленно с вами. Мы надеемся на вас.

– Спасибо, – поблагодарила Бандеролька. Отвернулась и поспешила на причал следом за отрядом.

Воловик и Зиняк, вспомнив морское прошлое, принялись командовать. Точнее, Воловик уже устроился на скамейке и схватился за весла, а Зиняк осуществлял общее руководство, как будто погрузиться вчетвером, без оборудования, в качающуюся шаткую лодку – такая уж проблема… «А кстати, – осознала вдруг Бандеролька, – как в нее лезть-то в этом костюме? Да еще жители Острога смотрят, руками машут… ох, навернусь в воду, опозорюсь, растеряю весь авторитет». Заметив ее замешательство, Карачун ловко «прилоднился» и протянул руки. Бандеролька благодарно приняла помощь. Лодка качнулась, она едва не взвизгнула и осторожно уселась. «В конце концов, здесь ничего, кроме смешной нелепости, не угрожает, вот до города доберемся – там будет страшно».

С воды Херсон производил впечатление сонного и мирного городка – разрушения минимальные, не то, что в Севастополе или Балаклаве, движения не заметно, все зелено и спокойно. Плескали весла, и, если бы не костюм, в котором было невыносимо жарко, можно было бы представить себя на речной прогулке с друзьями.

Впрочем, приплыли быстро. Нос лодки ткнулся в берег, и Бандеролька собралась, от романтического и беззаботного настроения не осталось и следа.

– Первым делом, – сказал Карачун, – надо бы главного определить. Прости, Бандеролька, ты, конечно, листоноша опытная, но тут я бы принял командование на себя. Потому что нам не мутанты и местные угрожают, а неведомая, извините, фигня. И к ней надо, во-первых, подобраться, во-вторых, с ней надо разобраться. Хотя разбираться я бы не стал, а просто сжег бы.

– Что сжег-то? – удивился Воловик.

– А что найдем, то и сожжем. В этом мире все горит, надо только температуру правильно подобрать.

– Кое-что взрывается, – заметил Зиняк.

– Ну и взорвется – лишь бы больше не пакостило. Так что, как голосуем? Я за главного?

– Да командуй, если так приперло, – позволил Воловик. – Мы тебе доверяем.

– Вот и славно. Значит, построились цепью и двинулись к цели.

Цель была отмечена на карте, врученной Бандерольке перед походом. Центр неведомой заразы притаился в Ботаническом саду, до которого по одной из центральных улиц было всего пять километров – час бодрым шагом или два-три, если осторожно.

– Странно, что здесь нет опасной фауны, – заметил Карачун.

– Повымерла, – предположила Бандеролька. – Заразилась и вымерла.

Ей самой не нравилась такая теория, но другой не было.

Городок был как городок – невысокие обшарпанные дома, бурно разросшиеся акации и прочие деревья, колючие кусты, плети роз, выползающие из дворов. Ни аномальной растительности, ни явной опасности. Дорога к ботсаду относительно расчищена: видимо, до того, как радиус действия заразы увеличился, жители Острога навели здесь порядок.

– Мы на самом краю заражения, – заметил Зиняк. – Вы же помните, что говорили: радиус увеличился почти до пяти километров. В двух километрах – красная зона, повышенная опасность. Друзья, двум смертям не бывать, но может, Бандеролька, ты нас тут подождешь?

– Не выдумывай. Как глава клана я обязана…

– А как наша подруга – нет, – вклинился Воловик.

– Я так решила. Я иду с вами. Я не трус.

– А зря, – Карачун проверил автомат. – Страх – замечательный инструмент интуиции, для выживания необходимый. Ну ладно, раз все такие упертые – потопали, что ли?

И они потопали. Жарило солнце, по спине градом катился пот, линза шлема запотевала, хотелось пить, а главное, ничто не предвещало беды – было просто скучно. Внимание рассеялось – ему попросту не за что было зацепиться. Ну, дома, ну, деревья, ну, брошенные автомобили.

– Птицы не поют, – обратил внимание Бандерольки Зиняк. – Нет здесь птиц. Сдохли.

Трупы пернатых, впрочем, на дороге не валялись – то ли зараженные птахи успевали улететь, то ли их кто-то жрал. Всегда найдется устойчивая к любой инфекции форма жизни.