Павел Корнев - Там, где тепло Страница 40

— Надеюсь, ты спилил мушку? — продолжил изгаляться гимназист. — Нет? Зря! Теперь пистолет разве что в задницу себе засунуть можешь. Ни на что другое он больше не годится.

Толстячок добродушно улыбался, но по лицу его катились крупные капли пота, а бившаяся меж ладоней энергия начала постепенно скатывалась в смертоносный шар.

— Блокирующее работу огнестрельного оружия заклинание вещь исключительно полезная, — продолжил медленно приближаться колдун, и шаровая молния в его руках налилась совсем уж нехорошим сиянием. — Ну, чего же ты не стреляешь? Не можешь? Ай-ай-ай, как нехорошо получилось…

Пытавшийся довести до ума боевое заклинание толстяк нисколько в своих силах не сомневался, да и я, честно говоря, тоже. Когда Иосиф автоматы заблокировал, зубы точно так же ломило. Не блефует, можно даже не сомневаться.

Но и сдаваться без боя резона нет. Раз гимназист вынужден тупо напитывать внутренней энергией простейшие боевые чары, все домашние заготовки у него уже закончились. Получится увернуться — тупо его руками-ногами забью.

Эх, мне б топор сейчас, как у Василия…

— Ну чего же ты не стреляешь, а? — повторил остановившийся метрах в пяти толстяк, продолжая закреплять упрямо рассеивавшиеся чары. — Ну чего?

Я уже совсем решился швырнуть в него револьвер и сигануть в чердачное окошко, когда внезапно обратил внимание на покалывавшее пальцы заклинание, залитое в деревянные накладки рукояти «носорога».

Точнее — заклинания.

Одно — подогревает рукоять. А второе?

А если…

И подобно хватающемуся за последнюю соломинку утопающему, я с усилием потянул тугой спусковой крючок. Ладонь обожгли безумно холодные искорки магической энергии, а миг спустя грохнул показавшийся в закрытом помещении просто оглушительным выстрел.

Промахнуться с такого расстояния было просто-напросто нереально, но всё же пуля прошла стороной и с глухим стуком засела в деревянных стропилах.

Плевать! Эффект неожиданности сыграл свою роль в полной мере — отшатнувшийся назад толстяк на миг утратил концентрацию и упустил контроль над с тихим шорохом бившейся у него меж ладоней шаровой молнии.

Давать ему время сотворить новые чары я не собирался и сразу выстрелил вновь. Пуля опять унеслась в темень чердака, а неожиданно тонко взвизгнувший колдун развернулся и неожиданно резво припустил прочь.

Я — за ним, на ходу стреляя в обтянутую кожаным плащом спину. На третьем выстреле парень лишь споткнулся, четвёртый наконец сбил его с ног, а пятая пуля угодила точно промеж лопаток, буквально пришпилив гимназиста к полу.

Потом боёк впустую стукнул по уже пробитому капселю, и этот звук заставил меня очнуться.

Всё в порядке, всё кончилось…

Для колдуна кончилось — не для меня.

Какое-то время воздух с сипом и бульканьем вырывался из простреленных лёгких гимназиста, а его толстые пальцы судорожно скребли пыльные доски, но ещё прежде чем я вытряхнул в карман стреляные гильзы и нашарил картонную коробку с патронами, парень последний раз дёрнулся и затих.

Перезарядив револьвер, я присел рядом с колдуном, вокруг которого по грязному полу растеклась настоящая лужа крови и, убедившись, что толстяк окончательно и бесповоротно мёртв, выдернул из скрюченных пальцев обрывок цепочки. Перехватил соскользнувший с него кусочек горного хрусталя, зажатый меж двух медных пластинок, и поднёс амулет к лицу.

«Щит веры».

Да уж, вовремя в отводящем пули амулете заряд кончился, ничего не скажешь.

И сунув разряженный талисман себе в карман — трофеем будет, — я направился к ведущему вниз люку, до которого колдун не добежал какой-то десяток шагов. Тут же захрипела рация, но после стрельбы в тесном помещении чертовски звенело в ушах, а вслушиваться в неразборчивое бормотание уже не оставалось времени.

— Колдун готов, я в порядке. Отбой.

Сунув рацию обратно в карман, я присел рядом с люком и попытался прислушаться. Хрена там — один звон стоит в ушах.

Терять время не имело смыла и, наплевав на осторожность, я в наглую спустился по лестнице. Обвёл стволом револьвера обветшалый коридор, прикинул, из каких квартир открывается лучший вид на почтамт, и прошёл в первую приглянувшуюся дверь.

После схватки с колдунов внутри всё так и дёргалось, сердце глухо бухало, будто автомобильный сабвуфер, а поджилки тряслись из-за выброшенного в кровь адреналина. Неплохое состояние для рукопашной схватке или драпа куда глаза глядят, но вот для снайперского выстрела — хуже не придумаешь. Руки и вовсе ходуном и ходят. Не прицелиться толком.

Заставляя себя хоть немного успокоиться, я снял болтавшуюся за спиной винтовку и внимательно осмотрел комнату. Точнее — кухню.

Выбитое окно, заметённый снегом пол, ржавая газовая плита. Сорванные со стены шкафчики с битой посудой, выломанная мойка.

Но это всё неважно, главное перед оконным проёмом стоял крепкий на вид, пусть и слегка покосившийся стол. Пригнувшись, я подобрался к нему и, оставаясь в тени, настороженно выглянул на улицу. С высоты четвёртого этажа здание почтамта было как на ладони и, прищурившись, я начал высматривать притаившихся там стрелков.

Долго искать не пришлось: сидевший на приставленном к стене стуле парень с автоматом преспокойно курил, время от времени наклоняясь к окну окинуть взглядом изрешечённый пулями «рафик». И спокойствие стрелка было вполне объяснимо: разместился он так, что с площади его было не достать. Если только из гранатомёта.

Но гранатомёта у нас не было, а вот снайпер на господствующей высоте имелся. И дистанция тут ерундовая, даже мне при малой толике везения не промахнуться. Куда-нибудь да попаду. Этого гада ведь даже убивать не обязательно, просто зацепить — и опасности представлять уже не будет. Когда в тебе винтовочная пуля засела, не до геройства; тут бы выползти из-под обстрела и постараться не сдохнуть. Не та сейчас ситуация, чтобы на амбразуру бросаться.

А вот второго автоматчика заметить не удалось. Вряд ли он позицию сменить решил, скорее всего сидит так, что мне его просто не видно. Ладно, придётся рискнуть…

Навалившись на кухонный стол, я постарался принять как можно более устойчивое положение и поймал на мушку грудь забычковавшего сигарету парня. Выстрел болезненно ударил по ушам; автоматчика будто молотом под дых шибанули и, кувыркнувшись через спинку стула, он повалился на пол.

Передёрнув затвор, я сдвинул винтовку в сторону и взял на прицел дальние окна второго этажа, где по моим прикидкам должен был сидеть последний стрелок. Заметил в одном из них какое-то смутное движение и немедленно всадил в туда пулю, стараясь даже не столько попасть, сколько просто напугать.

Стреляная гильза вновь отлетела в сторону, я загнал в патронник новый патрон и, оперев ствол винтовки о подоконник, взялся за рацию.

— Уходите! Быстро! Отбой!

В ответ что-то неразборчиво зачастили, но мне уже стало не до разговоров: подхватив мосинку, я внимательно вглядывался в тёмные окна почтамта. Если стрелок не запаникует и сменит позицию, у нас будут большие проблемы.

Другой вопрос: а оно ему надо? Мало того, что на трофеи теперь рассчитывать не приходится — понимать ведь должен, что колдун не просто так пропал, — так ещё и сам под пулю подставиться может. Захочет отомстить за товарищей? Не смешите мои тапочки! Патроны не копейки стоят, чтобы из-за каких-то дурацких принципов их почём зря жечь. К тому же он один из обозников остался, а значит, наверняка решит тайник в «камазе» выпотрошить. Слишком уж солидный куш там запрятан.

Но это если по уму. А если он наркотой накачан, то о логике можно забыть. Раз уж их предводитель так глупо подставился, то что о рядовых бойцах тогда говорить?

От напряжения у меня со лба потекла струйка пота, но я и не подумал отвлечься даже на миг и смахнуть её ладонью. И лишь когда вновь ожила рация, позволил себе немного расслабиться.

— Мы за домом! Приём.

— Ждите. Отбой.

Попятившись от кухонного стола, я развернулся и с винтовкой наперевес бросился в коридор. Выскочил из квартиры в подъезд и, забыв про осторожность, рванул к лестнице. А там едва ли не кубарем скатился на первый этаж.

Не успеть теперь последнему отморозку меня перехватить, никак не успеть. Элементарно времени перебежать через площадь не хватит. Главное, чтобы свои с перепугу не подстрелили. Вот это запросто — Напалм ничего толком не видит, а Иосиф с ружьём обращаться не умеет. Пальнёт случайно, и заполучу заряд картечи в потроха.

Именно поэтому, прежде чем выскочить из подъезда на улицу, я остановился и осторожно выглянул наружу. Заметил спешивших через двор парней и окликнул их, а потом и помахал рукой:

— Я здесь!

— Идём! — позвал меня с трудом пробиравшийся по глубоком снегу Иосиф.

Напалм помогал идти Василию, но к моему облегчению раненый достаточно уверенно стоял на ногах и сам. Шатало его, разумеется, неслабо, но и только.