Игорь Абакумов - Модератор реальности Страница 40

– Вот так…

Застегнув китель на все пуговицы, милиционер вышел в прихожую, встал перед зеркалом и, улыбнувшись, смахнул невидимую пылинку с капитанского погона.

– Ну что ж, время. – Он посмотрел на часы, нажал на телефоне кнопку громкой связи и набрал номер.

После первого же гудка в динамике раздалось нетерпеливое: «Да?»

– Это не он, Катюша. – Надев фуражку, он улыбнулся своему отражению.

– Что тебе нужно, капитан? – В голосе девушки звенело раздражение.

– О! Ты помнишь, в каком я звании. – Он усмехнулся. – В отличие от твоего мальчика…

– Илья, нам не о чем разговаривать. Я…

– Я помню, – он резко перебил собеседницу. – Предлагаю пари.

– Я жду звонка, извини.

– Он не позвонит.

– Я кладу трубку.

Илья выдержал паузу и, не дождавшись гудков отбоя, усмехнулся:

– Пари такое. Если он звонит тебе сегодня, я забываю и о твоем существовании, и о том, что мы были когда-то женаты. Если нет – завтра ты звонишь мне. Завтра, когда я вернусь с дежурства.

Он одернул китель, сполна насладившись молчаливыми колебаниями собеседницы.

– Пока, любимая. Звони завтра. После половины пятого. Будет интересно.

Илья разорвал связь и бодро вышел из квартиры.

– Ах да. Так что за «мапа»? – Базов попытался устроиться поудобнее.

– Карта. Во многих компьютерных играх так обзывают локальные миры. Виртуальная реальность.

Димка снова сел и покрутил рукой, разминая затекшее плечо.

– Заумно гуторишь как-то… Вроде лабиринта, по которому колобок от паучков убегает?

– Да, только круче. Компьютерная техника за двадцать лет далеко шагнула…

Дмитрий молча ждал продолжения.

– Я не помню… – Слава усмехнулся. – Я не знаю, когда, как и с чьей помощью подключился к этой игрушке. Знаю только, уверен: настоящего здесь от меня – только сознание. А тело и все окружающее – компьютерная имитация…

– Слышь, имитация. – Баз грозно покрутил плечами. – А ежели я тебе щас в глаз дам, твоему сознанию больно будет?

Слава очень эффектно исчез. Развалившись на маленькие черные квадратики, мгновенно растаявшие во мгле. Димка открыл рот от неожиданности и, подпрыгнув, присел на корточки.

– Будет. Сознание смоделирует боль.

Базов резко обернулся. Кротков сидел в той же позе, но с другой стороны.

– Ты дослушай, а потом эксперименты с моим глазом задумывай.

Димон показательно нахмурил брови:

– Ладно, валяй дальше.

Павел Ильич, придерживая руки больного, перебегал глазами с одного прибора на другой. Пациент неожиданно расслабился.

– Осталась одна карта! – Сергей повернулся от монитора. – Восемнадцать, тридцать семь. Но его там нет.

Ирина оторвала взгляд от ползущей ленты ЭЭГ.

– И что?

– Он вышел, мама.

Ира перевела взгляд на спокойное лицо Кроткова. Приподняла ему веко, посмотрела на дергающиеся иглы электроэнцефалографа. Павел Ильич глядел туда же.

– А активность-то есть, Иришка.

Сергей откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул. Его блаженный взгляд уперся в циферблат над кроватью. Глаза студента рассеянно прыгали от одной стрелки к другой, а губы растягивались в отстраненной улыбке. Неожиданно он подскочил на стуле:

– Ой, я же Катерине не позвонил. – Сергей выхватил из кармана мобильный телефон.

– Не здесь, – предупреждающе поднял руку Павел Ильич и указал на дверь. – Тут чувствительные приборы. Звонить – в конец коридора и на лестницу.

Сережка кивнул и бросился к выходу. Пока Ирина оборачивалась, сына уже и след простыл.

– Эй! Ну вот, сбежал… Хотела спросить, можно ли уже отключить датчики…

Павел поднялся и ходил теперь возле стойки, внимательно рассматривая показания приборов.

– Вернется и спросишь, – пробормотал он, не оборачиваясь. – А пока могла бы историю заполнить и данные отобрать… Твой пациент, а ты его врач.

– Ну уж нетушки. Сегодня твое дежурство. А я спать хочу. – Она оглянулась по углам палаты. – Привез бы мне каталку, что ли, а?

Вячеслав задумался на несколько секунд.

– В подобных играх всегда заложена некая жесткая задача. Задание. Правильно закончить игру можно, только добившись некоего определенного результата…

– Докатиться живым до выхода из лабиринта?

– В случае с колобком – да. В современных… Э… В будущих игрушках может быть чуть сложнее. Перебить всех врагов, найти клад, спасти заложников…

Димон радостно вскинул брови:

– Спасти младенца!

– К примеру, – Слава был более осторожен.

Базов вскочил и в восторженном волнении прошелся туда-сюда.

– Красиво излагаешь, черт тебя подери!

Неожиданно он остановился, словно налетев на что-то неподъемное и твердое. Секунду постоял в задумчивости и снова осторожно сел.

– А если не сумел выполнить задачу? То есть вообще? Не справился, опоздал. Если задача стала невыполнимой?

Слава встал и, засунув руки в карманы брюк, повернулся к Димке спиной. Постояв молча несколько секунд, заговорил, не глядя на Базова:

– Колобок может сдаться пауку или прыгнуть в сектор с пламенем…

– И начать все сначала, – подхватил Димон.

– Да.

Кротков достал из внутреннего кармана милицейского кителя пистолет.

– Но неизвестно, есть ли у колобка в запасе жизни. – Размахнувшись, он зашвырнул «вальтер» в серую даль. – Можно бегать по лабиринту дальше, в надежде найти другой выход. Но это весьма сомнительный путь…

– Да мы уже, похоже, побегали… Есть еще варианты?

Слава обернулся.

– Можно нажать «эскейп».

– Как-как?

– Кнопка такая в левом верхнем углу клавиатуры. Нажимаешь и вываливаешься из программы. Есть время подумать и принять решение – продолжить, начать сначала или закончить, не доиграв.

Базов хитро ухмыльнулся:

– Так вот что ты сделал с этим поганым миром, да?

– Вроде того.

– Мама, вы опять пялитесь в глазок!

Старушка раздраженно крякнула, не меняя позы у двери. Оборачиваться к снохе она тоже не сочла нужным.

– Я всего лишь хочу вынести помойное ведро. – В прихожей действительно стоял упомянутый хозяйственный прибор, правда далеко не заполненный. – А у соседей опять столпотворение. Все к ним ходють и ходють…

Дородная невестка всплеснула руками и бросила, удаляясь на кухню:

– Столпотворение, мама, это – строительство башни. Столп – это башня. Вавилонская.

– Сама ты башня вавилонская, – проворчала старушка, не отрываясь от глазка.

На лестничной площадке стояла молодая девица с копной каштановых волос и нетерпеливо давила на кнопку соседского звонка.

– Ишь, курица крашеная. Чего давить, если не открывают? Нету, значит, никого… – тихо, чтобы не было слышно за дверью, пробормотала бдительная старушка.

Катя отпустила кнопку и, приблизив ухо к двери, прислушалась. Нет, голоса, видимо, почудились. Незнакомые… Куда ж он делся?

Сергей должен был позвонить в половине четвертого. Договорились, что он проводит ее к шести на собеседование и подержит за нее пальцы. А потом они вместе посидят в кафе, отметят Катино трудоустройство. Или выпьют за провал и успехи в будущем. Ну, и все такое. Вытекающее…

А он не позвонил. Катерина могла бы и не придавать этому такого уж большого значения, но позвонил вдруг Илья. И что-то тревожное прозвучало в этом звонке.

Катя дважды ударила по двери кулаком и посмотрела на часы.

– Сережка!

Послушав пару секунд равнодушную тишину, она развернулась и медленно пошла вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, Катерина достала мобильный телефон и набрала Сережкин домашний номер. Слушая длинные гудки и покусывая губу, пошла к Большому проспекту.

У соседей трезвонил телефон. Неприятно так – тр-р-р, тр, тр, тр-р-р, тр, тр. Старушка покачала головой, на секунду оторвав ухо от соседской двери. Сначала заведут себе телефоны с таким громким и противным сигналом, а потом сами трубку не берут. Об окружающих совсем не думают, будто одни на всем белом свете.

– Мама!

Старушка, вздрогнув, отскочила от соседской двери. Вот змея, как тихо дверь отворила…

– И не надо за мной шпионить, – буркнула свекровь, подхватила мусорное ведро и засеменила по лестнице вниз.

Лицо медленно вошедшего в палату Сергея несло печать полного недоумения.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он и поднял глаза на мать. – Катерина трубку не берет… Ни дома, ни мобильник.

Ирина уложила, предварительно взбив, маленькую подушку на каталку и обернулась к сыну. Пожала плечами:

– Ну и что? Занята чем-нибудь.

– Нет, мама! – Сергей заволновался. – Мы договаривались. Ей сегодня на собеседование, я обещал проводить.