Владимир Зырянцев - Люди Края Страница 40

— Сейчас я объясню, почему мы сегодня вместо занятий пришли в лес и почему так много с собой взяли. Вы все знаете, что я иногда могу видеть то, что еще не произошло, но может случиться. Так вот, неделю назад я увидела…

Марвелу Гхону с утра не работалось. Почти законченные часы, призванные украсить площадь поселка, в результате его усилий не только не стали лучше петь (Гхон добивался, чтобы в песне были слышны голоса всех известных ему певчих птиц Земли и Никты), но среди веселого свиста и щебета вдруг послышался какой-то скрип, а потом еще и уханье. Мастер попробовал исправить дело, но получилось еще хуже. Кончилось тем, что он погнул манипулятор. Это уж вообще никуда не годилось. Гхон махнул рукой и вышел из мастерской. Видно, сегодня ничего не получится. В его работе одним упорством не возьмешь; если нет настроя, что-то отвлекает, дело не пойдет. А у него с утра не выходили из головы услышанные несколько дней назад слова Нормы о ее зловещем видении. Тогда он не придал им значения: будучи, как и она, пруви и к тому же арт-мастером, он по себе знал, что не всем видениям можно верить, что иногда их порождает просто буйство фантазии, а иногда реальность, но чужая, неизвестно чья. Ну что могло случиться после того, как они наконец одолели этого проклятого хорта? Откуда могли взяться затянутые в черное убийцы? Банальный ужастик, да и только. И почему они должны охотиться за детьми? И еще какой-то окровавленный супи… Просто мрачная сказка, и все. Просто у Нормы наступил темный период, какой бывает у любого мастера. Теперь у нее будут получаться не мотыльки счастья, а зловещая птица рамору из древних легенд. Надо отдохнуть, сделать перерыв — и темный период пройдет.

Успокаивая себя такими рассуждениями, он тем не менее зачем-то все же слазил на чердак и достал 12-зарядный карабин, зарядил его и поставил у двери. Хорошо, а теперь что? Он позвонил Норме. С удивлением послушал десяток длинных гудков, за которыми не последовал обычный голос электронного секретаря — как видно, его забыли включить. Странно. Тогда он позвонил Корбелу. Если мэра нет, так хоть Люсинда ответит — она обычно в это время дома. Он считал гудки — пятый, шестой, седьмой, — все еще ожидая ответа, когда услышал раздавшиеся неподалеку выстрелы.

Гхон бросил трубку, схватил карабин и выскочил на улицу. Стреляли где-то справа, совсем рядом — видно, на соседней улице. Перестрелка была жаркая: ухали бластеры, гремели карабины, сухо трещали винтовочные выстрелы. Гхон двинулся на звуки стрельбы, но не успел он сделать и несколько шагов, как над головой у него лопнуло и разлетелось стекло, а затем грохнул взрыв, разворотивший угол дома на перекрестке. В тот же момент из-за угла выбежала группа женщин. Там были Мэри Друз с малышом, Джудит Соренсен, Изабелла Варгас — правой рукой она прижимала сына, а в левой держала бластер. Красавица Кармела, непременная ведущая всех праздников, несла ручную норлу — здешнюю кошку. Было еще несколько женщин, которых он не знал, некоторые с грудными детьми. Гхон уже открыл рот, чтобы спросить Мэри, от кого они спасаются, когда над головой раздался еще один взрыв, на мостовую посыпались кирпичи, упавшая доска больно ударила его по плечу. Из-за угла показались Варгас и Соренсен; укрывшись за домом, они продолжали отстреливаться от преследователей. Гхон побежал к ним.

Выглянув из-за угла, он, к своему удивлению, никого не увидел. Тогда он высунулся еще дальше — надо же было понять, кто противник, — но тут Соренсен резко дернул его назад.

— Ты что, с ума сошел? — крикнул картограф. — Тут не игрушки, эти сволочи умеют стрелять. Сэма и Акиро убили на наших глазах.

— А кто они? — спросил Гхон.

Соренсен не ответил: пригнувшись к самой земле, он быстро высунулся из-за угла и сделал несколько выстрелов. Вместо него ответил Варгас.

— Понятия не имею, — заявил он. — Я возвращался с прогулки, когда услышал выстрелы на восточной окраине. Едва успел сказать Изабелле взять карабин, как уже появились эти. Вот, можешь полюбоваться — вон там. Видишь?

Пригнувшись, Марвел Гхон осторожно выглянул из-за угла. Вначале он не увидел ничего, на что стоило смотреть, — улица как улица, только обломки на мостовой валяются. Потом от крыльца дома Леонидиса метнулась быстрая, как птица, тень и скрылась за выступом другого дома, ближе к ним. И тут же в стену над головами поселенцев ударил разряд. Варгас, высунувшись из-за угла, сделал два выстрела, то же самое сделал и Соренсен.

— Мы отходим на север, хотим укрыться в пещерах, — сообщил картограф. — По дороге будем собирать всех, кого встретим. Одно плохо: оторваться от них никак не удается, идут по пятам. Ты…

В это время совсем рядом раздался оглушительный удар, и стена, за которой они скрывались, исчезла. Гхона бросило на мостовую. Подняв голову, он увидел Соренсена, лежавшего посреди улицы; под ним быстро набухала темная лужа.

— Отходим! — услышал он голос экономиста, доносившийся словно бы откуда-то издалека. (Гхон помотал головой, от чего звуки боя снова стали слышны, и вместе с Варгасом побежал назад.) — Ну что, ты с нами? — на бегу спросил экономист.

— Так они всех вас перестреляют, — ответил Гхон. — И женщин тоже. Я, пожалуй, останусь и попробую их задержать.

Варгас взглянул на него, хотел что-то сказать, но промолчал, только буркнул: «Ну ладно» — и направился догонять остальных. Отбежав несколько шагов, он обернулся и крикнул:

— Да, слушай, ты не видел сегодня Норму? С ней все дети, кроме малышей.

— Нет, — ответил Гхон, — не видел.

Бросив взгляд на перекресток, где посреди улицы виднелось тело картографа, он вбежал в свой дом, прыгая через ступеньки, поднялся на второй этаж и выглянул из окна спальни. Ага, вот они! Две темные фигурки появились на перекрестке и разбежались в разные стороны. Один пропал из поля зрения, зато второго он видел хорошо: прижимаясь к домам, он крался по другой стороне улицы.

Гхон осторожно открыл створку окна, прицелился и выстрелил. Там, где находился враг, полетела штукатурка, человека в черном больше не было видно. Тут что-то резко дернуло его за локоть, отчего он невольно присел, и в эту секунду окно над его головой со звоном разлетелось, и заряд бластера разворотил противоположную стену спальни.

Взглянув вниз, Гхон увидел Калу — своего доро. Маленькое розовое существо постояло секунду, потом скрылось в коридоре. Гхон направился за ним. Кала был в кабинете, выглядывал из другого окна. Повернулся к хозяину, махнул своим носом, похожим на хобот. Гхон понял: подбежал к окну, выглянул. На другой стороне улицы человек в черном наводил на его окна какое-то незнакомое мастеру оружие с длинным стволом. Гхон не стал открывать окно и выстрелил прямо сквозь стекло. И кажется, удачно: враг выронил оружие, упал и пополз, как ящерица, стремясь укрыться за живой изгородью.

— Молодец! — воскликнул Гхон, обращаясь к своему помощнику, но того рядом уже не было. Зато с галереи донесся короткий писк, предупреждавший об опасности.

Гхон выглянул из кабинета и увидел в холле фигуру в черном, с уже знакомым длинноствольным оружием в руках. Инстинкт заставил арт-мастера броситься на пол. В ту же секунду над его головой раздался оглушительный взрыв, и стало значительно светлее. Подняв голову, Гхон увидел, что потолка и части крыши больше нет, а оставшаяся часть горит. Едва он успел удивиться тому, как могут гореть стальные балки и черепица, как на спину ему упало что-то невыносимо горячее, и острая боль пронзила тело. Он начал сдирать рубашку, догадываясь, что этим уже не поможешь, когда Кала вскочил ему на спину, вытянул свой хоботок и всосал напалм.

Гхон вскочил и бросился в гостевую комнату, окно которой выходило на задний двор. Ударом приклада выбил створку и, не раздумывая, выпрыгнул. Приземление нельзя было назвать приятным, но ногу, к счастью, не подвернул. Рядом мягко спрыгнул Кала. Вместе они преодолели живую изгородь, пробежали через соседний участок и ворвались в дом Сэма Дьюка. Здесь было пусто, в кухне на столе стыл брошенный завтрак, валялись какие-то банки. Гхон пристроился у окна и стал ждать преследователей. И вновь его спас Кала: враг появился вовсе не с той стороны, откуда мастер его ждал. Гхон сделал несколько выстрелов, заставив фигуру в черном отступить, потом перезарядил карабин, подумав о том, что эти патроны — последние, и выбежал на улицу.

В течение следующего часа, изредка отстреливаясь, он вместе с Калой отступал к северной окраине. В нескольких домах он, к своему удивлению, обнаружил хозяев: те явно не понимали, какая опасность им угрожает, и неспешно собирались. Видимо, вид Гхона подействовал на них лучше, чем любые слова: сборы были прекращены, и поселенцы, следуя указанию Гхона, направились к северной окраине.

Он достиг ее вслед за ними, и здесь, у последних домов, у него кончились патроны. До леса оставалось несколько сот метров, но враги были совсем рядом. «Не уйти, — подумал Гхон. — Не дадут». Он обернулся к доро, чтобы приказать ему самостоятельно следовать за беженцами и помогать им. Он уже готов был произнести формулу приказа, которого доро не мог ослушаться, когда розовое существо вдруг вскочило и бросилось в сторону, к стоявшему на отшибе дому Пермаршера.