Антон Орлов - Пожиратель Душ Страница 40

Сотрапезники Ревернуха спорили, на кого сделать ставку – на Дэлги или на Ярта Шайчи, здешнего чемпиона. Слушая их, Ксават пожалел, что не может остаться и сыграть. Деньги-то есть, почти десять «лодочек». А на кого бы он поставил, на психа Дэлги или на Ярта Шайчи, который, говорят, тоже псих – это еще надо прикинуть…

Нельзя ему. Пока жив Сорегдийский пожиратель душ, нельзя. Иначе он себя выдаст.

Чтобы не заплакать, Клетчаб заказал бутылку портвейна. Хотя бы это, срань собачья, ему еще можно!

Опустошая бутылку, он все больше мрачнел. Кое-какие собственные поступки начали казаться ему странноватыми. Чего ради он торговался в Убивальне с мутильщиками, если вырученные за Ника деньги все равно достанутся Радухту? Ежели бы у него имелась возможность прибрать их к рукам, тогда понятно, а так – зачем? Не хотел продешевить, не хотел уступить, но ведь ему с этой сделки никакого навара, не было ведь с Радухтом уговора насчет комиссионных.

«Кураж ради куража! А вот я такой – Клетчаб Луджереф из Хасетана, обдурил тупаков на три с половиной „лодочки“, и весь мир со мной ничего не сделает!»

У него хватило ума не заорать это вслух на весь ресторан. Он был готов бросить вызов всему миру, но не Королю Сорегдийских гор.

Взяв себя под контроль, Ревернух заказал кружку рассола, после заперся в номере. Посмотрев в зеркало, обнаружил, что фальшивая борода наполовину отклеилась. Ну, этим в Ганжебде никого не удивишь: иные любители азартных игр и кровавых зрелищ приезжают сюда в гриме, чтобы не запятнать свою репутацию.

К вечеру он полностью протрезвел. Сходил в Убивальню, но играть в тотализатор не стал, и билет взял недорогой, на галерею под самым потолком.

По традиции, вначале должны были выпустить новичков, но Ника почему-то не выпустили. Небось, до сих пор не опомнился после микстуры, вот его и придержали до завтра: если боец выползет на арену полуживой, зрители будут недовольны.

А Дэлги вышел, лихо разделался с противником, избавился от своего хвыщера и вернулся в каменное нутро Убивальни – ему, психу, там самое место.

Заодно Ксават присмотрел неопасных попутчиков, вместе с которыми на следующее утро отправился в Эвду. Когда машина выехала за ворота, подумал о Нике и злорадно ухмыльнулся: «Вот она, справедливость! Ты отсюда не выберешься, с тобой кончено. И если найдется сила, которая тебя отсюда вытащит – тогда я буду не я, а тупак и старая срань!»

Глава 6

«Как я сюда попал?!!!»

Окружающая среда: каменные залы и коридоры с низкими закопченными потолками, озаренные желтым светом торчащих из стен газовых рожков. Полы устланы серыми от грязи истрепанными циновками. Люди, их тут довольно много, напоминают живописную массовку из фильма о пиратах.

Вначале Ник решил, что бредит, тем более что голова болела, как при температуре. Потом рыжий детина с кустистыми бровями, в самой настоящей кольчуге, кожаных штанах и шнурованных сапогах с заклепками, сказал, что находится он в Ганжебде, в Убивальне, и в правой руке у него, как водится, хвыщер. По мнению рыжего, этой информации было достаточно. Он уже повернулся, чтобы уйти, но Ник, совершенно сбитый с толку, заступил ему дорогу.

– Подождите! Почему я здесь?

Дурацкий вопрос. Он и сам это почувствовал.

– Потому что тебя продали. Привезли с утра пораньше и продали за деньги, понял? Ты был никакой. Небось, настойку болотных грибочков употребил?

Он смутно помнил тряску в машине и месяц, прыгающий за окном по чернильному небосводу. Значит, все это не приснилось.

«Ясно, кулон с заинькой забрали, а меня – сюда, чтобы спрятать концы».

– Что я должен здесь делать?

Он все еще соображал плохо и потому задавал вопросы в лоб.

– Ты гладиатор. Сегодня вечером выйдешь на арену.

– Я не гладиатор, – ошеломленно моргая, возразил Ник.

– Тебя продали как гладиатора. Каким оружием ты владеешь?

– А это обязательно? Я вообще не пользуюсь оружием.

– Дерешься голыми руками? – рыжий смерил его заинтересованным взглядом.

– Я не умею драться. Я же сказал, я не гладиатор.

Рыжий, оказавшийся здешним охранником, присвистнул и позвал другого охранника, а потом еще одного, с золоченой цепью на шее. Все трое выглядели очень недовольными. Обругали Ника, после поругались между собой. Второй охранник предлагал «оставить парня, раз такое дело, пусть живет в Убивальне, кому он тут помешает», а двое других говорили, что бойцов не хватает, поэтому по-любому придется выпустить его на арену. Тот, который заступался за Ника, и тот, у которого поверх кольчуги сверкала цепь, чуть не подрались, при этом охранник с цепью обозвал второго такими словами, что Ник добровольного защитника испугался больше, чем перспективы умереть на арене.

Появился четвертый, богато одетый – костюм хоть и замызганный, но с золотым и серебряным шитьем, и массивная пряжка ремня усыпана то ли стразами, то ли настоящими драгоценностями – и поставил точку в споре, сказав, что драться сегодня вечером Ник будет, потому что традицию нарушать нельзя; вдобавок бойцов в Убивальне раз-два и обчелся, Ярт Шайчи половину перебил, а без игр не будет и самой Ганжебды. Видимо, он был из высшего начальства, и все сразу утихомирились. Заступника он куда-то отослал, а рыжему велел «подобрать этому тупаку что-нибудь по руке, раз он сам ничего не смыслит».

Охранник – его звали Рют – привел Ника в кладовую, где висело и лежало всевозможное холодное оружие. Мечи, кинжалы, шпаги, топоры, трезубцы… Попадались среди них и диковинные экземпляры вроде ножа с дисковидным лезвием или алебарды, напоминающей многолепестковый цветок. Ник разглядывал все это, как в музее. То, что сегодня вечером его убьют – возможно, одной из этих штуковин, – не укладывалось в голове: словно он видел сон, и у него все еще был шанс проснуться. Наверное, сказывалось остаточное действие той дряни, которой его опоили в эвдийской аптеке.

Снабдив Ника двумя ножами и коротким мечом, Рют спросил:

– Знаешь, что с этим делать?

Ник безучастно пожал плечами.

– Поналезло вас, на нашу голову, из Окаянного мира! Чему вас там только учат? Смотри и запоминай, два раза показывать не буду.

Как бы не так – ему пришлось показать и во второй раз, и в третий. Заодно Ник узнал, что такое хвыщер.

– …Эта тварь сидит у тебя внутри, в правой руке. Чтоб от нее избавиться, тебе надо или собственную руку по самое плечо оттяпать и немедленно сжечь, или кого-нибудь убить на арене и разрубить на куски – тогда он сам выскочит. На арене, понял? Там место особенное, заклятое. Если здесь кого убьешь, хвыщер не выскочит, а то умников много.

– Как он попал ко мне?

– Когда тебя сюда привели, ты совал руку в бак с хвыщеровой маткой. Не помнишь?

Никакого бака он не запомнил. Хотя… Осталось представление о короткой острой боли, как будто в ладонь вонзили иглу. Наверное, это оно и было.

Рют еще сказал, что поединки не обязательно должны заканчиваться смертью кого-то из бойцов, однако новичок всегда заинтересован в том, чтобы убить противника, иначе ему не избавиться от хвыщера. Нынешний чемпион Ярт Шайчи очень уж лютый, много народа извел почем зря, поэтому в Убивальне сейчас недобор.

– Если б не эта хренотень, тебя бы не купили, – равнодушно заключил Рют. – Послали бы этих, которые тебя привезли. Видишь, сейчас такой расклад, что сойдет хоть кто, лишь бы игры не отменять. Повезло тебе.

Они свернули в коридор, по обе стороны которого находились комнаты без дверей – или просто каменные полости. Нигде ни одного окна, зато на стенах полно сделанных из потускневшего металла газовых рожков. Воздух затхлый, влажный, насыщен запахами пота, мочи и болотной гнили.

В боковых помещениях упражнялись гладиаторы – кто разминался, кто фехтовал с невидимым противником, кто вонзал ножи в мишень. В золотистом свете лоснились мускулистые полуголые тела, сверкало оружие.

Один из бойцов выглядел так, что Ник, увидев его, содрогнулся: гора чудовищных мускулов, поросшая вьющейся черной шерстью, руки устрашающе длинные и мощные; шеи почти нет – словно голова, обритая наголо, сидит прямо на могучих плечах. Двигалась эта громадина на удивление проворно.

– Ярт Шайчи, – уважительным шепотом пояснил Рют. – Чемпион. На арене так лютует, что его противников потом в корзину по кускам складывают. Псих потому что. Не бойся, тебя против него не выпустят, он сегодня вечером отдыхает. Идем сюда.

Свернули в свободную комнату-полость. Рют велел Нику повторять за ним несложные фехтовальные приемы.

– Ты, когда выйдешь, хотя бы изобрази, что умеешь драться. Эх, на арене тебе достанется…

Он ошибся. Досталось Нику не на арене. Раньше.

Приближался вечер (об этом кто-то сказал, иначе здесь не поймешь, какое снаружи время суток), и гладиаторов позвали на жеребьевку в ярко освещенный каменный зал. Еще пришли охранники, которых называли мутильщиками, оборванцы, выполнявшие функции прислуги, несколько женщин в шикарных, но грязных платьях. Как объяснял Рют, Нику и еще одному новичку предстоит выйти на арену по-любому, а остальных, кому сегодня драться, определит жребий.