Это другое 2 - Иван Солин Страница 40

— Успокойтесь, Вениамин Абрамович, у вас же сердце! — потребовала, прежде чем налить воды чтоб запил таблетку, отложившая-таки смартфон мама того мальчика, которому, ох, как хотела сейчас надрать уши за все те геройства, видео с которыми только что просмотрела и, понятное дело, не смогла не узнать на них так безрассудно рискующего сына.

А чуть ранее, ещё не старая, весьма видная и достаточно привлекательная женщина в бежевом деловом костюме — получила по электронке очередное гневное письмо от своего чада, где тот снова многословно, весьма капризно или даже истерично требовал своего наследства, которого так подло был лишен ненавистной старухой. А если расшифровать и перевести на нормальный, то сухо информировал, что у него всё в порядке, что жив, здоров, сыт, любим, но очень скучает и в который уже раз настаивает на извлечении и эвакуации в безопасное место любимой мамы. Если не желает в Воднинск, то хоть куда — одно только её слово. Однако не менее любящая мать, пусть и страшно скучала, но ни в какую не желала подвергать ребенка лишней опасности, даже видя, что он уже вроде как в состоянии без опасений свободно покидать княжество, где был вынужден укрыться от навязчивых спецлужб. На что, к слову, Слава отдельно указал в последней «шифрограмме», ибо взволнованная женщина могла понапридумывать всякого, увидев его в последних новостях.

Например, что «гэбня» шантажом или ещё как-то вынудила кровиночку так рисковать в том сумасшествии, которым сейчас пестрят все медиа, а мир после такого разделился на два лагеря.

Тех, кто убийство княгини и ликвидацию волшебного княжества вместе со всеми его чудесами даром — считает ужасным преступлением против прогресса всего прогрессивного человечества. Тем, что по своей глупости, граничит с беспросветной тупостью уже всех доставших зажравшихся правителей, не способных своими заплывшими глазками видеть дальше собственных разжиревших щек. А потому эти глупцы или скорее престарелые безумцы, нет, выжившие из ума маньяки — вбивают своей дряблой и по локоть в крови рукой клин между человечеством и теми, кто революционно подстегивает неспешные эволюционные процессы.

Ну и на тех, кто ни в какую не верит гладко стелящим и определенно чего-то выгадывающим коварным пришельцам, которые в итоге по-любому обрекут на нечто жуткое толпы глупых единоличников, не способных заглянуть дальше подсунутого им корыта, в которое с упоением погрузили свои потребительские рыла и наслаждаются щедро наваленными им туда невиданными яствами, отныне уверенно полнея к, например, рождественскому столу. Но откармливаемых, возможно даже осознающих происходящее, всё это не особо-то и волнует, пока они не с краю, а ближе к серединке стада. Да и до этого самого «стола», который и вовсе может случиться не при жизни, они, как говорится, в полном шоколаде, а уже потом... А потом можно уже будет и поглядеть: чё да как, пока окровавленным копытцем пихать под нож кого-то вместо себя, отсрочивая тем самым неизбежное для своей яркой индивидуальности и бесценной, как иначе-то, личности.

Разумеется, этими двумя самыми массовыми группами, назовем их оптимистов и пессимистов, всё не ограничивается. Ибо помимо тех, кто, сидя на седалище ровно, просто ругает противоположную сторону, будучи уверен, что он-то уж точно на правильной, есть ещё и всех мастей активисты. Которые, если продолжить столь циничные и прямо-таки сочащиеся желчью автора аналогии, ловко забираются на розовые спинки «соратников» и громко, аж заслушаешься, хрюкают оттуда, не важно даже что и в чьих интересах, но за лучшие куски, которых в итоге, элементарно по закону больших чисел, всегда много, даже если просто смести лишь крошки.

Помимо «изъявителей народной воли», есть и те, кто обычно представляет, скажем так, силовой блок, организовываясь, чтобы обеспечить подачу к хозяйскому столу тушек поупитаннее и, главное, без лишнего шума и волнений в массах. Ведь любому понятно, что такие вот полезные инициативники под нож не сразу пойдут. Они всегда были, есть и будут, причем не важно кто в текущий момент в роли «хозяев» и для чего нужно препровождать им стадо: уже на забой или, как сейчас у нынешних и местных, всё же преимущественно на острижку шерсти.

Есть, непременно, и те, кто, скалясь на систему, зашкерился в самый дальний угол и там с братанами втихаря жрет отнятое. А будут и такие, кто и себе подобными не побрезгует.

Ну и, конечно же, так называемые философы, куда ж без них, интеллектуалы, усматривающие во всём этом свинстве высший смысл. При таких могут образовываться и упорно не признающие очевидного, считающие, что именно они — особенные, и что ещё чуть-чуть да уже воспарят наконец, подобно гадкому утенку, над стадом «низших».

Есть, понятное дело, и беглецы, кто, вырвавшись за загородку и рванув в лес, радостно мчит к диким сородичам, убеждая их, таких мохнатых и клыкастых, что очень с ними близок с точки зрения биологии. Вот, даже в книжке про то написано. Жаль только, у диких дальних родственников с чтением не очень, а вот нравы достаточно простые, поэтому им без особой разницы: жрать «городских» прямо так, или с книжкой впридачу.

Так что же получается? Неужто всё так... невесело? Неужели лишь на моральные качества «фермеров» и остается уповать?

А я отвечу... или лучше нет. Книжка-то о другом.

— Как вы, Веня? Лучше уже? Пойдемте я вас проведу... Вениамин Абрамович, руки прочь! У вас — сердце. И жена, — дав «выздоравливающему» по рукам, попеняла тому Софья Самуиловна, особенно надавив интонацией на последнем обстоятельстве, так как Абрамыч только обещает развестись, а потому давно уже исчерпал кредит доверия.

Впрочем, благодаря именно его мягкотелости, это скорее он при Силиной, а не она при, только не смейтесь, Иванове. Возможно оттого женщина и не торопится принимать предложение сына и бросать ту жизнь, в которой она, как не посмотри, хотя лучше бы не с парадной, не с лицевой, а с так называемой теневой стороны — величина.

Глава 11

За день до падения Золотого княжества, Аляска.

— Доклад! — потребовал руководитель операции, меряя шагами пространство развернутого в палатке оперативного штаба, где за мониторами деловито мониторили обстановку подтянутые молодые люди, как правило с короткими прическами, в гарнитурах.

— Террорист заканчивает приготовления. Все цели распределены. Группы ждут приказа, — бодро отрапортовал нервному федералу, а может и