Линейцы - Андрей Олегович Белянин Страница 40

— Намёк уловил, — влез подпоручик, делая настолько многозначительное выражение лица, что никто вообще ничего не понял. — Короче, Ахметка, режь правду-матку: что мы с другом поимеем, если вместо службы на Линии вдруг попрёмся вписываться в разборки нечисти?

— Вы армяни, што ли, да?!

— Нет, я русский, он черкес, даже в Ереване никогда не были. Просто мы не конченые идиоты. Заур, как объяснить ему это попонятнее?

Студент первого курса недолго думая отвесил шайтану звонкий подзатыльник. Нечистый поймал слетевшую с рогатой головы папаху, вновь водрузив её на макушку, и после короткого размышления, сопровождаемого активным грызением ногтей, выдал:

— Золата дам! Немнога, палавина мешок…

— Шикардос, — быстро согласился будущий историк из Калуги, потому что универсальная валюта в жёлтом металле имеет ценность в любом отрезке времени, а в будущем ещё и добавляет на тридцать-сорок процентов, как высоколиквидный антиквариат.

Но у его младшего товарища были другие жизненные ориентиры.

— А ещё ты вернёшь нас домой, в наше время, в тот же день и час!

— Э-э, слюшай… эта фсё не так проста, да-а, — засомневался кавказский шайтан, сурово хлюпнув носом. — Минэ подумать нада. Осень крепка нада.

— Как надумаешь, приходи!

— Эй, а золото? Заурбек, дорогой, давай хоть авансом возьмём в счёт моей будущей докторской диссертации!

Владикавказец молча развернул старшего товарища за плечи, лицом к ожидающим их лошадям. Барлога пыхтел, бурчал, возмущался, но влез на спину буланого жеребца. Когда оба наших героя, тронувшись по тропинке, обернулись назад, Ахметка всё ещё сидел на камушке в позе роденовского мыслителя, или орла на вершине гор, или Тириона Ланнистера на краю унитаза, или Карлсона на подоконнике, или…

Когда Васе скучно стало искать новые ассоциации, кони уже увезли их за поворот, передвигая копыта быстрым и уверенным шагом. Предчувствуя отдых, рассёдлывание, овёс и воду, буланый с вороным едва не пустились рысью, так что ребятам не удалось толком обсудить столь скоропалительно оборвавшийся разговор. Возможно, каждому требовалось побыть наедине со своими мыслями. Личное пространство важно любому из нас.

В конце концов, Василий прекрасно отдавал себе отчёт, что в этом временном отрезке так уж сильно задерживаться не стоит. Уют, комфорт, культурные и цивилизационные ценности манили его домой. Весёлые приключения хороши лишь тогда, когда ты вовремя можешь снять жестяной шлем, отклеить эльфийские уши и отложить алюминиевый меч. А вот когда ты с каждым часом понимаешь, что вязнешь в прошлом глубоко и надолго, это редко радует.

Поэтому, как ни верти калейдоскоп, но любые, самые замысловатые, ни разу не повторяющиеся узоры всё равно будут собраны только из тех кусочков цветного стекла, что насыпаны в игрушку. И если внутри жёлтый, синий, зелёный и чёрный, то рисунок никогда не будет иметь ярко-красные тона. Точно так же, пока вы не разберётесь, кто и зачем закинул вас в тот или иной мир, вам никогда не выбраться из него обратно.

А вот каким именно способом логики или дедукции следовало разложить случайные линии или цвета, чтобы понять структуру времени и сам смысл их пребывания здесь — эта задачка была явно не для чистых студенческих умов, не тронутых излишними знаниями и не обезображенных пылкой страстью к академической науке. Нет, разумеется, все люди разные, и студенты тоже, но мне достались именно эти. Что делать?

Мир не выбирает себе героев, выбор делают они сами…

* * *

Когда добрались до секрета и спешились, дед Ерошка выдал каждому из парней по сухарю в руки, а потом отобрал верхнюю одежду для чистки, отправив «приводить себя в порядок». Это значит — равняйсь, смирно, кругом, шагом марш, в нижнем белье, босиком, парадным шагом, носок тяни — к речке и мыться!

— Танюшка, внученька, посмотри за хлопцами, что да как…

— Что именно у них посмотреть? — недоверчиво сощурилась красавица-казачка.

— Ох, девка, про то и думать не моги! Твоя службишка в кустах, на тенёчке прилечь с ружьишком, проследить хищника случайного, али джинна летучего, мало ли…

Вася и Заур уныло переглянулись: после всего, что они пережили в последние дни, купание в ледяной воде горной речки как-то не казалось заслуженной наградой. Куда как ближе к наказанию, но знать бы тогда за что? Тем не менее, взяв оружие, без которого на Кавказе и в наши дни никуда, парочка послушно получила на руки две чисто стиранные тряпки вместо полотенец, и отправилась за конвоирующей их неулыбчивой девушкой.

До ручейка, имеющего такое большое самомнение, что его называли речкой, хотя в определённых местах его могла на раз форсировать даже курица, Татьяна, внимательно оглядевшись, разрешительно кивнула. Типа, купайтесь, можно.

— Растелешайтесь, чё встали-то?

— И мы действительно рас… расте… рас-теле-шаться будем? — откровенно смакуя и едва ли не по буквам, протянул господин Кочесоков.

Подпоручик решительно кивнул, стягивая с плеч шёлковую нижнюю рубашку, но тонкие подштанники оставил из скромности. Владикавказец последовал его примеру, оставшись в простеньких штанишках, но папаху не снял. Папаху снимать нельзя — это он запомнил. Вода была настолько холодная, что, ступив одной ногой в ручеёк, Вася с визгом отпрыгнул обратно:

— А-а-й, мать твою! Холодрыга-то какая! И мы на серьёзных щах должны тут мыться?! Ни бани, ни сауны, ни ванны с горячей водой, ни шампуня, ни мыла, ни…

— Тс-с! Офицерик, ты не шуми так-то! — Из раздвинувшихся кустов ракиты показалась недовольная физиономия дедовой внучки. — Где тут в секрете баньку ставить? Вода есть, так-от в ей и плескайся. Глины со дна набрал, себя сухой травкой обтёр, да и смыл! Всех делов-то на три копейки, а тут шуму на царский пятак…

— Она над нами издевается, да? — задрав голову, спросил Василий безмолвствующие небеса.

Заур пожал плечами и, пользуясь случаем, влепил старшему товарищу здоровенную плюху грязи на спину. Взревевший неодупляющим Басковым на самых высоких нотах подпоручик ответил в той же манере, в результате чего примерно через минуту оба студента-историка были грязными, как чёрные гробокопатели дождливой ночью, и счастливыми, как две нехаляльных свиньи в одной луже.

…Ровно в то же самое время на противоположном берегу, где сосны спускались почти к самой воде, в густоте ветвей недвижимо сидел коричнево-серый сокол. Неземная видеоаппаратура успешно записывала действия двух объектов, введённых в память птицы.

* * *

Технический отдел специалистов с Нергала прятался по