Игорь Негатин - За гранью Джихада [СИ] Страница 41

— Остынь, Карим!

— Да, Поль, — ты прав. Каждый выбирает свою дорогу в этом мире.

— Именно! Лившиц не маленький ребёнок, который отобрал плюшевого мишку у своего приятеля. Он сделал свой выбор, — последние слова Нардина прозвучали как приговор.

Поль прав. И Лившиц, — наш старый приятель Лившиц, только что превратился для меня в человека вне закона. Жаль.

Чёрт побери… Этот мир не перестаёт меня удивлять! Я видел всякое. И грязь, и кровь, и предательство. Но чистокровного обрезанного еврея, который наживается на войне в одном строю с мусульманами, вижу впервые.

Пару лет назад, мы Полем уже попадали в похожую историю. Даже сейчас, после двух лет вспоминать неохота. Нет ничего хуже, когда неожиданно встречаешься со своим армейскими друзьями. И не просто так, а по разные стороны барьера… И эта встреча не даёт ни малейшего шанса разойтись по хорошему. Там было и у нас. Один из наших оппонентов был нашим другом. Более того — Нардин его сюда и вытащил. Ему, — как и мне, — Поль тогда отправил письмо. Нашему приятелю, с которым вместе служили в Легионе. Увы, но после работы на Орден наши пути с этим парнем разошлись. И вот, свела кривая дорожка. И мы с Медведем, тогда убили двух французских легионеров, которые забыли одну вещь. Какую? У наёмников тоже есть определённый кодекс чести. И есть вещи, которые нельзя взять и забыть. Забыть и опустив глаза в землю, сделать вид, что ничего не заметил. Потому что нельзя! Поэтому они и умерли. Быстро и без мучений. В память о былой дружбе.

— Ну и гадюшник собрался, — прошипел Поль, не отрываясь от бинокля. — Просто заглядение! Бывший католический священник — в виде правоверного мусульманина Салмана, бывший французский легионер — в виде еврея Лившица и толпа полудиких оборванцев — в виде борцов за веру. Тьфу!

К вечеру, когда переполох в посёлке немного затих, жители начали собирать трупы и разбирать завалы. До захода солнца не так много времени, — нужно успеть похоронить всех. Нельзя, чтобы мусульманин опоздал на встречу к Аллаху.

На разборке завалов работали рабы. Их, как удалось выяснить, в посёлке около двадцати человек. Наутро, около тридцати бойцов погрузили в машины какие-то ящики и куда-то уехали. Разбираться с обидчиками? Вполне может быть. Разборки это дело интимное. Война войной, а месть по расписанию. Негоже, если остроконечные пики, на могилах убитых мусульман не украсятся полумесяцем.

Охранник, дежуривший у ворот, вышел из караулки и посмотрел на небо. Поморщился, потом пробурчал что-то неразборчивое и поднял повыше воротник. Да, погодка была не самая лучшая. К вечеру опять зарядил дождь. Крупные капли, похожие на виноградины, барабанили по крыше гаража, выбивая барабанную дробь. В такую погоду хорошо спится. Парень, видимо, подумал тоже самое. Он зевнул, ещё раз взглянул на небо, и сплюнул. Потом нахохлился как воробей и повернулся к дверям.

— Привет, — тихо сказал Поль. Охранник даже не успел отреагировать и осел на землю как мешок с дерьмом. Я перекинул ремень автомат через плечо, присел и пощупал пульс. Живой. Твердая у него голова. Как грецкий орех. Другой, от такого удара, уже бы ласты склеил. Мы быстро упаковали этого нерадивого служаку и убрали его тело в караулку. После отъезда боевиков, людей в посёлке осталось всего ничего и парень дежурил без напарника. Кстати, удивительно, но в этом кишлаке мы не заметили ни одной собаки.

Кроме этого поста, на окраине было несколько парных постов, но их месторасположение мы срисовали ещё днём. Эти парни не особо мудрили с расстановкой секретов.

В дом проникли без особых проблем. Такие дома строят по одному типовому проекту и расположение комнат не меняется. Каждый местный подонок, когда достигает определённых высот, привозит бригаду строителей из европейского союза и они строят ему вот такой домик. Похожий как две капли воды на дом в соседнем кишлаке. В этом тоже есть определённый смысл. Табель о рангах, вовлечённый в архитектурную форму.

Прямо перед нами квадратный коридор, три двери и лестница ведущая на второй этаж. Одна из дверей — первая от входа — это комната телохранителей. Мы с Полем замерли у входа в комнату. Тихо шипел телевизор. На экране крутилась немецкая порнушка. Хм… Мальчики любят классику? Вот уж никогда не думал. Кстати, парни уже дремали. Нардин аккуратно заглянул в комнату и не оборачиваясь показал мне два пальца. Да, так и есть. Их и не должно быть больше. Меньше всего хочется поднимать шум. Тогда придётся всё переигрывать и совсем не факт, что второй вариант сработает. Если шумнём и начнётся стрельба… нам придётся брать амира в заложники. Это рискованно. Потому что неизвестно, кому выгодна его смерть. Вполне может быть, что и ближний круг обрадуется. Зачем помогать врагам? Пусть сами разбираются в своих симпатиях и антипатиях.

Поль предупреждающе кивает. Работаем!

Парней спеленали быстро и без шума. Думаю, они даже не проснулись. Рядом с одним лежал знакомый саквояж. Да, тот самый с которым прибыл Лившиц. Пустой. Несколько минут мы прислушивались, а потом медленно поднялись на второй этаж. Судя по тому, что старик по утрам любил маячить в окне, его комната самая дальняя. Вот эта. Рядом с дверью стоит несколько стульев. У него что, приёмная здесь? Остальные комнаты были пустыми. Слуги, живущие в доме, жили в подвальном помещении и в хозяйскую половину не совались. Раньше утреннего намаза они точно не появятся, так что бояться нечего. Интересно, а куда это наш Салман пропал? Уехал вместе со всеми? Его вроде не было видно среди уехавших. Ахлакова — да, видели. Он грузился вместе со своими бойцами.

Дождь взял небольшую передышку и затих. И лишь тяжёлые капли, набухающие на краях карнизов, срываются вниз и гулко бьют по жестяным подоконникам. Как метроном. За окном понемногу серело. Скоро проснётся этот дикий муэдзин и начнёт орать. Пора будить старика…

Муэдзин запел неожиданно. И призыв к утреннему намазу он начал резко, с очень высокой ноты. Словно обрушивался на совесть тех, кто в этот час ещё спал.

Аллаху акбар!Ашхаду алля иляха илляллах…

К середине строки, его голос понижался, набираясь сил перед концом фразы и опять улетал вверх. Будто не людей призывал к молитве, а обращался к небесам, в надежде быть услышанным у престола Аллаха.

Ашхаду анна мухаммадар-расулюллах.Хаййа галяс-салях…

Прошло несколько минут и старик проснулся. Почувствовал, что не один. Я вижу, как дрожат его ресницы, а ноздри раздуваются, как у зверя, почуявшего добычу. Морщинистое лицо, похожее на персиковую косточку, напряглось. Будто не лицо, а древняя, изъеденная червями, деревянная маска. Извини, старик, но роли изменились и ты сам превратился в добычу.

Старик открыл глаза и увидел меня, мирно сидящего на стуле.

— Амир, ваш муэдзин всё-таки порядочная скотина, — сказал я. — Он так вопит, словно никогда не слышал о наставлениях Биляла ибн Рабаха…

34

15 год по летоисчислению Нового мира

Перевал Арч-Корт

Говорили мы недолго. Минут пять, не больше. Мне было противно смотреть, как этот старик хочет изобразить старого идиота, который не понимает о ком идёт речь. Он не глуп. Очень не глуп. Но тем не менее, Анзор Ахлаков лежит сейчас на кровати, выпучив свои удивлённые глаза. Словно не знает, кто я такой и зачем пришёл. Всё он знает. Иначе бы не дожил до своих лет. Только он не ожидал, что я появлюсь в его спальне.

Как выяснилось, ребенка здесь нет. Он где-то на юге, у одного из негласных союзников. Прав был один персонаж из старого русского фильма: «Восток — дело тонкое!» Здесь всё так запутано, что сам чёрт не разберёт. Враги… Союзники… Значит малыша здесь нет. Если всё это не блеф. Может быть, что ребёнок уже мёртв. Да, я не исключаю такую возможность. Эти твари никогда не были надёжными деловыми партнёрами.

— Мы ждём ещё три дня, — подвёл итог я. — Потом, ты уж не обижайся амир, но умирать будешь долго и мучительно. Ты и все твои близкие. И похоронят тебя, паскуду, завернутым в грязную свиную шкуру. Как знал, что может пригодиться. Специально приготовил. Уверен, что тебе понравится…

С этими словами, я подхватил саквояж и открыл дверь. За ней стоял Нардин, с автоматом наперевес.

— Готово?

— Да, — кивнул Поль.

— Уходим, — я остановился на пороге и повернулся к старику.

Перед уходом мы объяснили старику где будет произведён обмен ребёнка на деньги. И что случится с семьёй Ахлакова, если что-то пойдёт не так. Анзор скрипел зубами от злости, но не перечил. Понимал, что ситуация складывается не в его пользу. Это не тот случай, чтобы «рисковать ради малолетнего ублюдка». Нет, это не моё выражение. Это слова одного нашего общего знакомого, который любил развлекаться с детьми. Отчего и умер. И этот дряхлый старик, лежащий на кровати, знает, кто убил его приятеля. Да, это был тот самый торговец из Демидовска, которого я посадил на кол.