Сергей Зайцев - Темная мишень Страница 41

– Да ты сам подумай. Если вытаскиваем только одного – второй попадает под замок. И тогда все становится гораздо сложнее. А насчет Шрама ты все же ошибаешься. Если он был в курсе планов Бауманки, то зачем позволил мне увязаться с ним на Павелецкую?

– Чтобы отсечь змее голову, это же элементарно, – снова вставила Наташка.

– Верно, – кивнул Димка. – Ты же координатор операции. Без тебя она просто не начнется.

– Тогда он должен был понимать, что я расскажу о заговоре вам, – мрачнея все больше, все же продолжал спорить Фёдор, не столько убеждая спутников, сколько самого себя. – Ты переоцениваешь его возможности. Он же тебе рассказывал, какие у него проблемы. А значит, мы были правы, когда захотели вас забрать. Только сделать это следовало еще раньше.

– Не дает мне покоя одна мысль, Федя, – задумчиво обронил Димка. – Слишком легко ушли. Словно Шрам на это и рассчитывал.

– Ты, блин, своей паранойей меня не заражай, ладно?! – возмутился Кротов. – Хоть раз в жизни может быть удача на нашей стороне? Просто удача? Послушай, мы уже в десятый раз обсуждаем…

– И я тебе в десятый раз говорю, что возвращение на Бауманку ничего не решит.

– Да почему?! Димон, тебе не приходило в голову, что пора уже завязывать с геройством в одиночку?

– Федь, а тебе не приходило в голову, что я мог забрать Наташку в любой момент и без вашей спасательной операции?

– Это ты так шутишь? – недоверчиво спросил Фёдор, и без того чувствующий себя неловко после всех доводов младшего напарника.

– Спасатели вы хреновы, – Димка покачал головой. – Разведка и шпионская деятельность – не ваша стихия. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, почему мы оставались на Таганской.

– Потому что дали Леденцову слово, – негромко напомнила девушка.

– Вот именно, – оторвав правую руку от «Бизона», Димка с силой хлопнул по колену. – Отец от меня и Наташки отказался, потому что хотел сохранить статус-кво своего любимого Бауманского Альянса… Тихо, Федь, не спорь. Богатство и самостоятельность Бауманки основаны на продаже оружия. Но у нас всегда были конкуренты, мечтающие нас потеснить. А слухи о странной болезни могли здорово подпортить репутацию Бауманки, отпугнуть заказчиков. Ганза же все устроила так, что наши проблемы остались тайной за семью печатями для всех остальных. Именно поэтому мы и не дергались, не хотели вам навредить. Если вздумаем переиграть ситуацию – нам все припомнят: и кто мы такие, и как Панкратова грохнули. А он, заметь, не рядовым бойцом был, а начальником службы безопасности Таганки, как Леденцов сейчас.

– Тогда почему ты решил нарушить это слово сейчас? – Фёдор непонимающе нахмурился.

Димка немного помолчал. Пожал плечами:

– А кто сказал, что я его нарушил? Нам нужно лишь кое-кого повидать на Новокузнецкой.

– Так это не побег?! – Фёдор даже привстал, пораженный этой новостью, но снова плюхнулся на рельс.

– Да не дергайся ты так. Пока это просто прогулка, Федь. Самоволочка. А там видно будет. Я одного с вашим супер-заговором не пойму – почему именно сейчас отец вдруг передумал и решил нас вытащить с Ганзы? Можешь мне это наконец объяснить? Или он просто вдруг вспомнил, что Наташка все еще его дочь? Про себя я уже молчу, приемыш – он и есть… приемыш.

– Хорош уже волну на него гнать, Димон, – проворчал Фёдор. – Не надо делать из него чудовище, раз и сам прекрасно понимаешь все причины, по которым…

– Федь, что происходит на самом деле? – перебила его Наташка, с трудом сдерживая напускное спокойствие. – Папа… еще жив?

– Да тьфу на тебя, Наташка! – возмущенно вскинулся челнок. – Надо же такое удумать…

– Федя!

– Да жив, жив, – Кротов успокаивающе замахал руками. И тяжело вздохнул, признаваясь: – Только плох он.

– Преемник, значит, понадобился? – понимающе усмехнулся Димка.

– Да забудь ты свои обиды, пацан. Он просто хочет вас вернуть. Обоих. Последняя воля умирающего. Дошло, наконец?

И Фёдор сердито умолк.

Наташка после этих слов сразу притихла. Димка нашел в темноте прохладную ладошку девушки, накрыл ее своей, стараясь молча приободрить, поделиться сочувствием. Он давно уже понял, что происходит. Но одно дело – понимать, а другое – услышать подобное признание.

– Умеешь ты порадовать…

– Не хочешь услышать неприятные ответы – не задавай неприятные вопросы. – Фёдор говорил теперь жестко, резал короткими фразами, отбросив прежнюю игру в дурашливость. – Приболел он. Слег еще недели две назад, с сердцем плохо. Альянсом уже не руководит, полномочия передал Каданцеву… Да не о том мы сейчас говорим! Как бы то ни было – вы уже не у Леденцова. И надо думать, что делать дальше. Вряд ли Леденцов обрадуется вашей самоволке. Вот что я предлагаю. Раз все так через задницу вышло, то наши планы придется скорректировать… – Фёдор решительно сдернул с плеч брезентовый чехол, похлопал по нему ладонью: – Видишь этот ствол?

– Вижу. Всю дорогу пыжишься и таинственность наводишь, не даешь глянуть. Можно подумать, я ВСК-94 никогда в жизни не видел.

– Ёханый бабай… – оторопел Фёдор. – Как ты догадался?!

– Да у тебя на морде лица написано, Федь, – не остался в долгу Димка, хотя шутка, учитывая обстоятельства, вышла невеселой.

– Да, блин, а серьезно?

– Вот ты говоришь, что я изменился, но не понимаешь, насколько, – задумавшись о своем, нехотя пояснил искатель. – А все просто, Федь. Брезент и металл излучают по-разному, поэтому для меня с самого начала твоя снайперка не была тайной. А теперь выкладывай уже все свои доморощенные секреты.

– Вот черт, – Фёдор сконфуженно поскреб пятерней затылок. – Ладно, ближе к делу. Слышал, какие нынче охотничьи забавы проводятся на Пролетарской?

Димка кивнул. Еще бы он не слышал, все-таки в Ганзе обитает. Среди руководящей элиты различных группировок было немало любителей специфических развлечений. А в Ганзе нашлись расчетливые и изобретательные дельцы, превратившие Пролетарскую в охотничьи угодья. Специальные отряды егерей отлавливали мутантов на поверхности, чтобы «охотники» смогли пострелять по тварям в свое удовольствие из хорошо защищенных укрытий, без особого риска для жизни. Будто этих мутантов в метро и без того не хватает…

– Чистой воды извращение, которое почему-то превратилось в модную нынче тенденцию, – вторя мыслям Димки, презрительно усмехнулся Фёдор. – Дорвавшись до власти, многие капитально бесятся с жиру. Короче, ствол по нынешним временам редкий, и я должен был передать его в качестве аванса… нужному человеку на Таганской. Да вижу, что надо думать уже иначе, сделка-то сорвалась. Так вот, презентую-ка я его Учителю, я слышал, он тоже иногда посещает Пролетарскую. Попробую договориться о поддержке уже с ним. Как представитель Альянса, я многое ему могу пообещать. Братки, к примеру, никогда не упускали случая получить дармовое оружие. Уверен, что у нас найдутся общие интересы. Возьмем у Учителя людей для сопровождения и двинем домой по поверхности. Ну как тебе план?

– Мы подумаем, Федь.

Димка переглянулся с Наташкой.

Почему-то ему не хотелось рассказывать Фёдору о собственном плане, связанном с дикими. Не хотелось лишний раз разочаровывать старого друга. Да и не исключено, что именно так и придется сделать, если дикие все-таки решат сохранить свои тайны, несмотря на оказанную им помощь.

Димка встал, подхватил «Бизон», машинально отряхнул от ржавчины штаны. Глядя на него, спутники тоже поднялись.

– Хотя… ладно. Сделаем так – заглянешь к Учителю сам, поболтаешь по душам, а мы с Наташей потихоньку двинем через станцию. Если что пойдет не так, сразу ускользнем в туннель, и поминай как звали.

– Ох и подозрительный ты стал, – Фёдор одобрительно похлопал парня по плечу. – Молодец, осторожность еще никому не помешала.

– Пойдешь первым, хорошо? А мы подождем минутку и двинем следом… своим способом.

– Своим способом? Это еще как?

– Долго объяснять. За нас не беспокойся, никто не заметит. И давай сразу к Учителю, Федь. Посмотрим, что дадут твои переговоры.

– Да сейчас-то нам зачем разделяться, Димон? Мы же еще…

– Так станция рядом, – улыбнулся Димка. – Пост метров через сто. Поэтому мы здесь и обсуждали, что к чему.

– Вот же супермены чертовы! Ладно, догоняйте.

Кротов включил налобный фонарь и решительно двинул в сторону станции, следуя за прыгающим по путям зайчиком.

Оживленная повседневная суета и людской гомон говорили сами за себя – Новокузнецкая давно проснулась. Подниматься на платформу бауманцы не стали – там, в гуще людей, намного сложнее отводить внимание от себя, а светиться раньше времени не хотелось. Не та эта станция, где стоит мозолить глаза местным обывателям.

Поэтому парень и девушка неторопливым шагом следовали вдоль платформы по правому пути, который был оставлен для проезда транспорта, в отличие от левого, приспособленного под блошиный рынок. Шли и чутко прислушивались к тому, что творится на станции. Ориентировались больше на чутье, чем на зрение, – край платформы возвышался на уроне груди, а большая часть пространства между прямоугольных арок, образующих шеренгу массивных пилонов со строгими вертикальными линиями, была заставлена или палатками, или навесами, или огорожена ширмами из брезента – хоть какая-то защита от сквозняков. Так что с пути почти ничего не разглядишь, зато и их никто не видел.