Александр Митич - Игра в поддавки Страница 41

Сейчас в этом моё единственное крохотное преимущество: я примерно знаю, как будет действовать мой противник.

Вот он — молниеносный колющий удар! Я успеваю уклониться. И ещё. Филин слегка обозлен: задуманный им красивый завершающий аккорд выходит каким-то смазанным. Давай, горячись! Злись сильнее! Мне нужна твоя злость. Злись, говорят тебе!

Он бросает мне в лицо грязные оскорбления. Зря. Я в норме, а он накручивает сам себя. Продолжай. Почему ты не харкнешь мне в лицо. Ну выйди же из себя!

Мы вновь кружим, я отступаю, но не даю прижать меня к стене. Удары пока удаётся парировать. Давай, Филин! Твои дружки ждут развязки с нетерпением, не обмани их ожиданий.

Момент истины наступает, когда Филин чуть-чуть поскальзывается на лужице крови — моей крови! Маленькая помарочка, но её-то я и ждал. Я не намерен упускать мой единственный шанс. Звон столкнувшихся клинков — и я хватаю противника левой рукой за правое запястье. Правда, он тут же вцепляется в мою правую руку, пытаясь помешать мне раскроить ему череп, и хватка у него неплохая, но это уже не имеет никакого значения. Подсечка — и мы на полу, причём я сверху. Вот ты и попался мне, Филин. Сейчас я сделаю тебе очень больно, и ты выпустишь из рук оружие. Вот так… Можешь повыть напоследок. Нет, тупить свой клинок о твой череп я не собираюсь, мне незачем смотреть на твои мозги. Мне вообще не понадобится оружие. Я просто сломаю тебе шею.

И Филин, осознав это, падает так низко, как только может упасть сталкер в глазах своего клана. «Мужики!…» — хрипит он, бесполезно дёргаясь и так выпучивая налитые смертным ужасом глаза, что они вот-вот повиснут на стебельках, как у рака. Слышу грохот и множественное шевеление — «свободовцы» ринулись спасать товарища, опрокидывая столы. Хрен им, не успеют.

— Всем сидеть! — раздаётся голос над самым ухом. — Что, Филин, доигрался? Чемодан, отпусти его!

Это Арина, и в руках у неё дробовик. Отпустить? Как бы не так. В висок мне без обиняков упирается ствол.

— Отпусти его, я сказала. Живо! До трёх считать не буду.

Серьёзная женщина Арина, и аргументы у неё серьёзные… Ладно. Отпустил. Тяжело дышу — теперь злой уже я, а не Филин.

Не дали мне посчитаться с ним за все мои порезы. Разве что пнуть напоследок?

Арина делает это сама. Ей бы пенальти бить — удар с носка что надо.

— А теперь быстро встал и пошёл к соплякам, — спокойно говорит она Филину.

Общее молчание. Кто-то из «свободовцев» закусил губу, кто-то качает головой, кто-то лупает глазами, ничегошеньки не понимая в раскладе, но ни один не дерзает спорить. Лишь Филин что-то бурчит себе под нос, но и он выполняет приказ без пререканий.

— «Отмычка»! — напоследок припечатывает его Арина.

Глава 10. Аспид

«Свобода» поражает меня всё больше, несмотря на то, что я заранее решил ничему не удивляться. Арина в холодном бешенстве, и фримены пятятся под её взглядом. Да, есть ещё женщины в русских селеньях… Эта могла бы управлять и бандитской шайкой, и крупной коммерческой фирмой, да только на фиг ей надо.

Под взглядом Арины разве что стены не дымятся. Здоровенные мужики, опытные сталкеры, даром что «свободовцы», напоминают нашкодивших детей.

— Он сам начал, — сконфуженно гундосит громила Хоббит.

— Вот как? А может, ему помогли начать? Я кому говорила не трогать гостей, а?

— Ты не говорила…

— А тебе разжуй и в рот положи? Стала бы я поить кого попало за счёт заведения! Выводов делать не умеешь? Тебя тоже к соплякам прогнать?

Хоббит тяжело сопит.

— Слушать меня, тугоухие! Кто обидит моих гостей — пожалеет. Всем теперь слышно? Кощей, ну-ка закуски сообрази гостям. А ты. Чемодан, давай за мной, дело есть.

Кое-кто из фрименов прячет ухмылки. Не очень трудно догадаться, какое дело ко мне есть у Арины…

— А пластырь есть? — брюзгливо спрашиваю я, сделав вид, что не заметил ухмылок.

— В «Свободе» почти как в Греции.

Она ведёт меня какими-то коридорами — плохо освещёнными длинными и загогулистыми. Здесь целый лабиринт, однако! Кое-где в кирпичной кладке стен сияют рукотворные проломы, занавешенные одеялами и плащ-палатками, из некоторых проёмов доносится густой храп, а из одного — чей-то жеребячий хохот и бабьи радостные взвизги. Многочисленна «Свобода»! Если судить только по народонаселению, то клан Штангеля в сравнении с ней как Моська рядом со слоном. Правда, слон не вполне здоровый что умом, что телесно. Случись драться — покусает его Моська.

Впрочем, у всех кланов, кроме, конечно, «Долга», со «Свободой» мир — так, во всяком случае, считается. Без дела убиваем друг друга редко. Но не потому же Арина нас спасла, что глаз на меня положила! Тут чувствуется какой-то практический интерес — иначе зачем «Свободе» осложнять отношения с другими кланами, помогая людям вне закона?

— Куда это мы? — спрашиваю я, устав от молчания.

— В медпункт, тебя чинить.

— Чего там чинить, обычная аптечка подошла бы, — ворчу я. — Мне бы широких пластырей только, неохота бинты на себя мотать…

— Герой, — насмешливо прищуривается Арина, обернувшись на ходу. — Пусть врач тебя посмотрит, хуже не будет.

— Ого! — не могу скрыть удивления. — У вас тут и врач есть?

— У нас не как в Греции. У нас почти как в Греции. Фельдшер он.

Полчаса спустя я вчерне починен неразговорчивым субъектом по кличке Коновал — восемь швов, перекись водорода, бинт, пластыри, влажные салфетки — и вновь ведом Ариной куда-то. На этот раз по соседству. Половину небольшой квадратной комнаты занимает кровать — импровизированное лежбище, сколоченное из досок и покрытое десятком одеял. А дверь в это помещение настоящая деревянная, увесистая, явно раритет минувшей эпохи, до Первого взрыва ещё повешена… И не напрасно она ещё висит, а не снята молокососами «Свободы» ради ещё одной столешницы на козлах. Хрусть, хрусть — Арина запирает изнутри старый замок. Да ещё тяжёлая портьера на прибитой поверх дверного косяка верёвочке служит целям звукоизоляции.

Так я и думал. И неизбежное случается — оно не может не случиться. Обижать Арину нет никакого резона, и более того — это опасно. Лучше плыть по течению.

Плывём вместе. Я не вполне в форме и поэтому позволяю Арине доминировать, с чем она справляется на манер лихой наездницы. Ого, как она умеет!… Нет, Ада мне всё равно милее, но такой скачки я с ней не испытывал. О-о-о!… После короткого отдыха Арина намеревается повторить, но теперь я беру инициативу в свои руки, и неожиданно оказывается, что умением брать мужиков способности Арины не ограничиваются — отдаваться она умеет ничуть не хуже. Похоже, ей по вкусу и то, и другое. Ай да баба! Маленькая и крепкая, как только что вылезший из земли подосиновик, тело плотное, но без единой жировой складки. Не подцепить бы от неё чего — думаю, она перетрахала полклана, а резинками, наверное, не пользуется принципиально…

Нимфоманка? Пожалуй, не совсем. Мне совершенно ясно, для чего Арина затащила в койку меня, а не Хвоста, — пополнить мной свою коллекцию. Я вне закона и уже потому редкий экземпляр, а ещё мы успешно добрались аж до Припяти, никого не потеряв, хотя против нас были брошены соединённые силы кланов. Это чего-нибудь стоит! Пока меня не убили, надо пользоваться.

В чём я ей и помогаю для пользы дела.

Потом мы просто валяемся, голые и разгорячённые, а над нами серый скучный потолок — уже хорошо, что без лохматых труб. Что тут помещалось, когда в доме над этим подвалом жили люди? Красный уголок какой-нибудь? Опорный пункт милиции? Теперь уже не выяснить, да и не надо.

— А ничего гнездышко… — говорю я наконец.

— Бывают и получше, — отзывается Арина.

— В Припяти?!

— Именно здесь они и бывают. Ты на фасад не смотри, на самом деле город мало разрушен, подземелья тем более целы. Ты не поверишь, здесь кое-где нормальная мобильная связь работает! Вода есть артезианская, почти не активная, электричество… Точки наблюдения на крышах и верхних этажах…

— Электричество откуда?

— От верблюда. Извини, Чемодан, чужаков это не касается.

— Резонно. А как насчёт мутантов?

— Сколько угодно, но это решаемая проблема. Мы отбили эту окраину, зачистим и центр. Слушай, Чемодан, я никому этого не говорила. Тебе скажу. Тут неподалеку есть бомбоубежище… ну, знаешь, как раньше во всех городах были. Лучшего места для базы не найти. Зверьё выгоним, фильтры поменяем, бронедвери починим — возьми нас тогда! Хоть залей напалмом весь город — хрен нас достанешь!

— А выбросы? — спрашиваю я. — ЧАЭС всё-таки рядом.

— Даже этот подвал нормально от них защищает, а уж бомбоубежище…

Стратегический расклад становится мне понятен. «Свободу» теснят, «долговцы» убивают анархистов при каждой случайной встрече, а иногда охотятся на них целенаправленно, причём чаще всего успешно. Клану нужна цитадель, на подступах к которой поляжет любой отряд вооружённых до зубов супостатов. Зато «свободовцы», защищённые аномалиями, кишащими зверьём лесами, а главное, близостью к ЧАЭС, легко смогут совершать вылазки за хабаром в любом направлении по разведанным ими тропкам.