Игорь Огай - Уровень атаки Страница 41

— Как угодно, — инка даже не посмотрел в его сторону. — Эта информация не имеет отношения к обвинению.

— Вот как? А мне казалось — отношение прямое, — проговорил Павел. — Если состоится трибунал, я даже могу вызвать свидетеля — человека, помогавшего Анне организовать ее месть!

— Трибунал состоится, — пообещал Акарханакан. — Справедливость будет восстановлена.

— Очень странно слышать о справедливости от человека, чья раса допускает ритуальные сожжения, — процедил Павел. — Тебя ведь заботило только одно — успеет ли девчонка войти в огонь сегодня на закате…

— Павел! — окликнул его Потапов. — Остынь!

Но лицо индейца уже перекосила гримаса ненависти, он шагнул навстречу оппоненту.

— Молчи, землянин, — прошипел посол империи прямо в лицо Павлу. — Что ты знаешь об этом огне?! Что известно тебе об ожидании смерти длиной в девятнадцать лет?! Ты и представить себе не можешь, каково растить дочь, которая знает, что должна умереть в день совершеннолетия! И каково это — получить надежду и снова потерять ее в одночасье!

— Что?.. — Павел мог ожидать от краснокожего чего угодно, но только не такого признания. Что-то лопотнул по-своему индейский жрец, потрясая знаком Солнца, но посол метнул в него огненный взгляд, и священнослужитель заткнулся, отступив назад.

— Налицо позиция личной заинтересованности… — пробормотал Филиппыч, — Можно ходатайствовать перед трибуналом…

Акарханакан не обратил никакого внимания на его слова.

— Я расскажу тебе о твоем преступлении, землянин, — продолжил он. — Известно ли тебе, что избежать принесения в жертву можно лишь одним способом — зачать ребенка от мужчины, избранного жрецами по законам Золотого бога? Я сделал все, чтобы этот выбор был совершен. Я сделал все, чтобы избранник получил одобрение круга верховного жречества. Это стоило мне нескольких лет унижений перед слугами богов и половины состояния!.. Молчи, жрец, сегодня ты потерял надо мной власть!.. Я не сумел только одного, землянин: уберечь избранника. Твой выстрел уничтожил мои труды. Твоя пуля убила не только славного воина, но и обеих моих дочерей!

— Как — обеих?.. — Павел был потрясен. — Почему — обеих?..

— Потому что, верша свою месть, бедная Анэтуатхе не учла одного: вместо нее по решению жрецов может быть назначена другая жертва, вышедшая из чрева матери в тот же час!

Павел вздрогнул и невольно оглянулся на закрытую дверь. У той девушки, конечно, была другая одежда и другая прическа… Но изумленный и немножко испуганный взгляд был совсем, как у сестры.

— Анэтуатхе уже покинула меня, — проговорил тихо посол. — А сегодня на закате я потеряю и Анэтахитэ. Но, клянусь Золотым Солнцем, прежде она услышит твой приговор!

— Так вот для чего ты притащил ее на Землю?.. — выдавить из себя что-нибудь умнее Павел оказался не в состоянии. Его взгляд скользнул в сторону от перекошенного горем и яростью лица отца.

Жрец Золотого бога улыбался очень тонко, одними губами. Он не спешил торжествовать, но уже не скрывал удовлетворения.

— Ты выбрал себе не того врага, Акар, — проговорил Павел, не заметив, что сократил имя ацтека до оскорбительного предела. — Не я поднесу факел к поленнице…

Улыбка богослужителя сделалась шире.

— Мы — цивилизованный народ, землянин, — мягко проговорил жрец. — В жертвенном очаге давно используется газ.

Потапов откашлялся нарочито громко и продолжительно, а когда он закончил, Павел осознал, что только этот звук и удержал его от порыва вцепиться жрецу в горло. Удержал его и еще посла империи — секунду назад индеец переступил грань, за которой догмы престают действовать, и, не задумываясь, присоединился бы к расправе… Но эта секунда прошла.

— Ты поплатишься за все, — процедил посол. — Я созову трибунал через полчаса. Будь готов, землянин.

Когда ключ скрежетнул в замке стальной решетки и дверь распахнулась, трое землян сумели только в недоумении переглянуться. Полчаса — это очень долго, если покорно томиться в ожидании судилища. Если же пытаться на ходу выработать тактику защиты и возможного нападения — тридцать минут пролетают как миг.

Потапов и Филиппыч успели очень мало, но даже из того, что было предусмотрено и оговорено, Павел понял и запомнил не больше трети. Глубокое убеждение в том, что решение трибунала меньше всего будет зависеть от его поведения, не позволяло относиться к спешным приготовлениям всерьез.

— Павел Головин, — объявил охранник и застыл у двери, глядя прямо перед собой.

— Давай, Паша, с богом, — прошептал Филиппыч. — Главное, делай упор на умышленную провокацию в частном порядке… Старайся давать односложные ответы — не наболтаешь лишнего…

— Да помню я, помню… — проворчал Павел и двинулся к выходу. Едва он пересек порог, атлант шагнул ему за спину, гиперборей занял место впереди. Вахту на проходной уже несли двое инков.

— В лифт, — приказал гиперборей и нажал кнопку.

Кабина раскрылась сразу — скорее всего, была вызвана заранее. Входя в зеркальную коробочку, Павел краем глаза увидел, как шеф и Филиппыч, не сделав попытки войти следом, прошли к лестнице.

— Куда едем? — спросил Павел, не особенно рассчитывая на ответ. Но гиперборей, уже нажимая кнопку четвертого этажа, снизошел до объяснений:

— Посольство империи Инка предоставило для трибунала свою территорию.

— Ясно, — Павел нахмурился. Проведение судилища на территории истца могло свидетельствовать об абсолютной предвзятости судей вплоть до написанного заранее приговора. А могло не говорить ровным счетом ни о чем. — Ну что же, значит, сходим в гости…

Лифт замедлил ход и остановился. Дверь удручающе медленно откатилась в сторону. Павел еще ни разу не был на этом этаже, но для праздного любопытства сейчас было неподходящее настроение. Лишь краем глаза он отметил, что интерьер, в общем-то, мало отличается от обычного офиса с евроремонтом, разве что кое-где расставлены у дверей статуэтки богов с устрашающими физиономиями.

Арестантский конвой встречал лично посол империи в сопровождении четырех воинов. Атлант сделал шаг вперед и, не покидая лифта, протянул индейцу какую-то бумагу. Посол не глядя поставил в ней роспись и, вернув ее, направил указательный палец Павлу в грудь.

— Выходи, землянин. Отныне ты на территории империи Инка, — сообщил Акарханакан. — Ты подчиняешься ее законам и ее правосудию. Следуй за мной, трибунал ждет.

Павел глубоко вздохнул и шагнул вслед за первой парой воинов. Вторая пара тут же пристроилась сзади.

Конвой остановился у дверей с казенной табличкой, отпечатанной синим шрифтом на белом пластике: «Малый ритуальный зал Инти». Посол империи склонил голову и сделал сложный пасс руками, видимо, долженствующий засвидетельствовать благоговейное преклонение перед божеством, после чего распахнул, наконец, дверь.

Павел перешагнул порог и замер, не поверив своим глазам. Только раса религиозных фанатиков могла притащить с собой такое в иной мир. За пластиковой офисной дверью с намертво занавешенным жалюзи стеклом скрывался настоящий языческий храм. Одного взгляда хватило, чтобы Павел сразу поверил: гранитные блоки, из которых складывались эти стены, — настоящие, факелы не предмет антуража, но источник света, а алтарь посреди зала не раз обагрялся жертвенной кровью. И пусть урожденные инки не приносят человеческих жертв, подобно ацтекам, — столь серьезный подход к религиозным догмам означал, что на этой территории споры лучше не заводить.

Трибунал действительно ждал, однако в присутствии Золотого бога даже верховным представителям рас не дозволялось сидеть. У противоположной от входа стены стояли господин Эхтинор Тарийский, глава Миссии Великой Атлансии, и, в шаге от него, Брахмир, нижайший слуга Общины Гиперборейской. Посол инков сделал охране повелительный жест и, приблизившись, встал в этот ряд третьим.

Повинуясь начальнику, четверо воинов конвоя остановились перед алтарем. Теперь между подсудимым и трибуналом был только жертвенный стол, и этот символ очень не понравился Павлу.

Пауза затягивалась. Потрескивали факелы на стенах, угадывалось дыхание присутствующих, билось собственное сердце… И шептал что-то, ведя разговор с самим временем, крупный речной песок в больших песочных часах. Иногда из-за дверей, из внешнего светлого мира доносились какие-то обыденные звуки — голоса, шаги, даже смех, — но все это тонуло в тяжелом сумраке храма самого солнечного из богов.

А потом последняя крупица песка упала из верхней колбы в нижнюю, и время, наконец, снова двинулось вперед.

Акарханакан поднял голову и проговорил безо всякой торжественности:

— Ждать больше некого — смарры игнорируют, как обычно. Давайте начинать.