Константин Стригунов - Контрмеры Страница 41

Облака, окружавшие почти все время спуска, закончились неожиданно, когда очередная молния высветила картину лесостепи, раскинувшуюся внизу, но как следует присмотреться не получилось из-за резкой смены направления полета. Встроенный в парашютную систему микрокомпьютер принял помехоустойчивый зашифрованный сигнал с «Небесного взора» и с учетом всех возможных параметров выдал команду электродвигателю скорректировать полет, от чего Филиппов подумал, что у него выпрыгнет из груди сердце. Подняв голову вверх, он наконец-то увидел почти всех своих бойцов, освещенных на пару секунд разряженной электрой. Это был хороший знак, но только до момента новой вспышки. Одного из бойцов сильным порывом ветра отнесло метров на двадцать в сторону, однако вновь воцарившаяся чернь не дала увидеть, чем все закончилось. Капитана прошиб пот и он с надеждой вглядывался наверх в расчете хоть что-нибудь рассмотреть, пока во вспышке молнии не увидел подхваченного ветром солдата, унесенного на первый взгляд в пустую область пространства. Все произошло настолько быстро, что Филиппов не сразу понял суть произошедшего. В том месте, где очутился боец, возник колоссальный огненный шар — мощнейшая разновидность атмосферной жарки, в одну секунду поглотившую солдата и не оставив от него даже пепла. В шуме ветра не было слышно крика, хотя вряд ли солдат успел отреагировать на возникновение аномалии. Смерть наступила мгновенно.

— Только не это, — с горечью произнес капитан. Его охватило странное оцепенение от увиденного и некоторое время он испытывал полное безразличие к происходящему, но многие годы тренировки и взращенный в себе командирский дух не позволили ему впасть в ступор. Капитан постарался быстрее отойти от картины гибели своего товарища и крепче взялся за лямки парашюта. Он командовал почти двумя десятками человек и никак не мог допустить, чтобы на земле они увидели в нем нерешительность даже при виде смерти своего бойца. Им нужен пример, иначе операция могла оказаться под угрозой срыва едва начавшись. Такой ход событий был абсолютно неприемлем, поэтому Филиппов в напряженном молчании ждал, когда сможет коснуться ногами земли. Прошла минута, прежде чем впервые удалось разглядеть поляну, приблизительно в километре под собой и командир отряда специального назначения приготовился к приземлению. Парашютная система еще дважды меняла траекторию полета, избегая невидимые для глаз области, попадание в которые означало неизбежный конец. «Небесный взор» мог засекать поля даже от наземных аномалий, если позволяли условия и операторы заранее определили довольно большой участок свободный от регистрируемых аномалий, куда следовало приземлиться. На время оставив позади мысли о погибшем бойце, Филиппов заметил ту самую небольшую открытую местность. Имелся риск упасть в неизвестную форму аномалии, но здесь ответственные за планирование операции были бессильны. Отсоединенный капитаном рюкзак, повис в нескольких метрах ниже, чтобы первым коснуться земли и только за ним твердую почву ощутил сам Филиппов. Ему не было известно, встретятся ли еще воздушные аномалии, но по отработанным правилам потянул за передние лямки парашют для уменьшения горизонтальной скорости. Сведя ноги вместе, он немного согнул их в коленях и прижал к груди подбородок. Не смотря на царивший мрак, частые молнии и срабатывавшие аномалии электрической природы давали некоторое представление о происходящем внизу, что весьма кстати, когда земля буквально неслась навстречу. Касание — и капитан сделал кувырок, упав на бок, чтобы максимально смягчить удар и не переломать себе ноги. Послышались приглушенные звуки от приземления остальных солдат, которые тоже старались приземлиться и не получить травму, способную сделать невозможным дальнейшее выполнение задания. Быстро отстегнув парашют, Филиппов прислушался к сигналу детектора встроенного в рукав защитного костюма — ничего. Надвинув прибор ночного видения, он нашел купол и быстро побежал к нему, чтобы сначала загасить, а затем плотно собрать его, но тут же услышал чей-то сдавленный стон и обернулся. Один из бойцов, едва ступив на землю, не успел отстегнуть парашют, попавший в область действия некой силовой аномалии. Купол словно кто-то тащил по земле, увлекая за собой бойца, который почему-то не издавал ни единого звука. Филиппов не стал терять ни единой секунды и ножом отрезал от себя трос, которым крепился его рюкзак и бросился на помощь. В зеленоватом свете прибора ночного видения капитан разглядел попавшего в беду солдата и размашистыми шагами преодолел отделявшее расстояние до него. Почти добежав, капитан совершил прыжок и одной рукой схватился за парня, а второй дернул кольцевое замковое устройство на нем. В ту же секунду отцепился основной парашют, который увлекло дальше пока он вместе со стропами не исчез в пустоте. Это был оптический обман, а возникшая словно из ниоткуда ударная волна разорвала на мелкие ошметки парашютную систему. Подбежавшие остальные бойцы помогли перевернуть солдата и снять с него кислородную маску. Сам Филиппов, напрочь забыв о ней, немедленно отстегнул ее.

— Как он? — единственное, что сумел спросить командир отряда, переводя дыхание.

— Уже очнулся, — ответил один из бойцов, но Филиппов не узнал, кому принадлежал голос. — Похоже потерял сознание от удара при падении.

— Помогите ему, — тяжело сказал капитан и подумал, что его самого неплохо бы привести в чувства. — Остальные?

— Все целы… кроме Зубра. — Наступило короткое молчание, но затем работа продолжилась. Как только спасенного солдата подняли на ноги и он самостоятельно смог двигаться, остальные взялись быстро уничтожать в аномалии свои парашюты вместе с технологией «Сапсан». При других обстоятельствах это могли счесть непозволительной расточительностью, но необходимость скрыть следы группы спецназначения и не допустить малейшую возможность попадания аппаратуры не в те руки, вынуждала поступить именно так. Тем более внезапно обнаруженная аномалия уничтожала всё практически беззвучно, лишь с хлопком, но главное без факелов, которыми сопровождается срабатывание той же жарки. Потребовалась всего пара минут для уничтожения в аномалии теперь ненужной части экипировки вместе с индивидуальными системами жизнедеятельности, заодно увеличив радиус действия ловушки. Отдать последнюю дань памяти погибшему товарищу предстояло позже, а пока отряд, выстроившись в боевой порядок, быстро уходил с открытого участка в направлении секретного комплекса. Филиппов, поглядывая по сторонам, только сейчас по-настоящему ощутил свое возвращение в Зону и в очередной раз убедился, что к этому невозможно привыкнуть.

В противостоянии с ней счет сравнялся.

Радары зафиксировали цель и теперь на мониторах она отчетливо проявилась. На самом деле сканировавший воздушное пространство на триста шестьдесят градусов вокруг модифицированный АВАКС был в некоторой степени аналогом «Небесного взора», о чем Главное разведуправление прекрасно знало. Единственное различие их задач состояло в дополнительном оборудовании, которым снабдили американцы свой самолет. Благодаря ему они пытались перехватить любые сигналы помимо радиолокатора и связи, которыми пользовались русские. Заморские «партнеры» всерьез надеялись зафиксировать возможные эксперименты с использованием новейших излучателей на основе добытых в Зоне артефактов. Однако в этот раз оператор АВАКСа снова с сожалением констатировал, что самолет русских не производил никаких «облучений» аномальной территории, а занимался очередным картографированием, как и они. Несомненно янки догадывались, что русские знали, чем они занимаются, а русские, в свою очередь, знали о чем догадывались американцы и подобные танцы с бубнами продолжались с первого года появления Зоны на карте мира при молчаливом согласии по обе стороны океана. Как только какой-нибудь самолет-детектор появлялся над Зоной, другая сторона старалась немедленно выслать свой, чтобы подсмотреть за своим визави. Иметь больше двух самолетов для патрулирования не имело смысла, а постоянно вести сканирование экономически не целесообразно, поэтому самолеты-разведчки, помимо картографирования, задействовались лишь в исключительный случаях вроде крайне необычной аномальной активности и, как в этот раз, во время патрулирования противником. Американцы, узнав о взлете «Небесного взора» (время вылета им не было известно, поскольку военные из России всегда держали его в тайне), «случайно» в то же время решили отправить с одной из своих баз в Восточной Европе собственный аналог. Однако от момента фиксации взлета «Взора» до прибытия его заморского «коллеги» имелся определенный временной интервал, обусловленный как бюрократическими проволочками, так и объективными причинами, связанными главным образом с получением и анализом разведывательной информации. Про эту особенность было хорошо известно в Генштабе России, о чем сообщили в штаб авиабазы, к которой приписан «Небесный взор». Экипаж самолета, проанализировав полученные сведения, заблаговременно составил маршрут так, чтобы у американцев не было возможности задействовать АВАКС поблизости. Его радар способен выявлять объекты размером с велосипедиста и меньше, что для отряда спецназначения ГРУ под командованием капитана Филиппова означало обнаружение, а значит об операции могли узнать и в Вашингтоне. Чтобы обмануть противника и не допустить раскрытия своих планов, выброс грушников с передача им данных о положении аномалий приходились как раз на этот временной промежуток. Уловка сработала и теперь офицеры-операторы, сидевшие посреди огромного массива радиоэлектронного и детектирующего оборудования с комплексами охлаждения и кондиционирования, подумали об очередном необычайно «интересном» восьмичасовом патрулировании. Никто из них не догадывался сколь сильно в этот раз отличалась подлинная миссия их соперника.