Сергей Попов - Я иду Страница 41

Кое-как найдя впотьмах более-менее сухое местечко с грудой какого-то гнилого хлама и тряпья, я с громким скрежетом вытащил из нее поломанную пыльную доску, распугав крыс, моющихся у лужи, положил на небольшой плоский обломок от потолка и сел напротив неразговорчивого спасителя, звучно расстегивающего рюкзак. Немного последив за ним, – хмыкнул, облизнул сухие губы, отряхнул испачканный вещмешок и вынул бутылку дождевой воды. Напившись, – убрал обратно, скинул капюшон, достал спички и закурил. Первая затяжка получилась на удивление неудачной: бросило в кашель, заныли легкие – видимо, подонок, что хотел поживиться моим добром, все-таки отбил их прикладом. Но потом неприятное нытье пропало, и следующие две затяжки сделал с превеликим блаженством, вдыхая дым с каким-то странным умиротворением. Все-таки что-что, а сигареты Скупщик продал хорошие: тянулись легко, нет противного привкуса.

– Верующий? – раздался внезапно хлесткий, даже бы сказал жутковатый вопрос спутника, и два зеленых огонька устремились на меня.

Выпустив дым, я стряхнул пепел и посмотрел на подаренные Майком четки с крестом, виднеющиеся из-под левого рукава накидки.

– Не сказал бы что фанатик, но верю, – честно признался я и в спешке, словно какое-то тайное сокровище, спрятал религиозный атрибут обратно под рукавом, – как ты заметил-то, темнота же кругом?..

Из-под респиратора спутника вылетел короткий смешок и тот постучал пальцем по зеленому стеклу.

– Увидел, – коротко ответил он, – причем в высоком разрешении.

– ПНВ, что ли? – догадался я и затянулся.

– Правильно думаешь, – загадочно ответил спутник и тут две изумрудные точки погасли – спутник снял респиратор, но лица по-прежнему не видел, лишь абрис. – Ночью без него как без рук. – теперь речь спутника обрела человечность, стала теплее, живее, приятнее, – хорошая вещь.

– Еще бы… – с неподдельной завистью усмехнулся я, – кто ж спорит-то…

Помолчали. Долго молчали.

– Как же тебя угораздило в такую глупую ловушку попасться? – вдруг с незлым укором спросил спутник. – Она ведь даже не на человека рассчитана, а так… на мелочь всякую вроде собак.

От этих слов мне стало почему-то стыдно, но все-таки ответил:

– От бандитов из лагеря убегал, – докурил, выкинул окурок в холодную воду, – на хвост сели крепко.

– Видимо, они все-таки знали о ней, раз ты в нее попал, – тот звонко открутил крышку фляги.

– Может, и так, – буркнул в ответ я и тут же сменил тему: – Вот только кто ты такой мне пока непонятно. Может, раз уж так вышло-то, хотя бы представишься?

Тот замолчал, зашуршал рюкзаком.

– Айс, – через несколько минут ответил он и сразу добавил: – Можешь звать меня так.

– Ну вот, хоть как нормальные люди заговорили, – довольно подметил я, – а то все молчишь-молчишь как воды в рот набрал, – посмотрел в его сторону, наблюдая лишь блеск глаз, – а я – Сид.

– Рад знакомству, Сид, – вроде и тепло, и как-то сухо, что ли, ответил Айс.

Тут крысы, все это время бегающие где-то поблизости, тревожно запищали и заплескались, словно предчувствуя беду.

– Грызуны нервничают – Тени рядом, – уже зная повадки «друзей» оповестил я и набросил капюшон, внимательно прислушиваясь к малейшим подозрительным звукам, доносящимся снаружи. – А ведь только разговор пошел… Эх…

– Уходим скорее! – проигнорировав нытье, скомандовал Айс и, вновь надев респиратор, – ко мне: – Силы есть? Бежать придется еще долго…

И, не дожидаясь меня, – к выходу.

– Да куда бежать-то? А?.. – в растерянности бросил я вслед. – Эй?!..

– Сначала из города выберемся, – раздался искаженный голос Айса, – а дальше – в мое убежище.

«Зря, наверно, покурил, – с волнением подумал я, – как бы теперь на бегу ласты не склеить…»

Но не успели мы и из дыры выскочить, – справа, из окон безглазых домов, вырвалась чудовищная какофония хрипов и верещаний, и на растресканный старый асфальт, заросший высокой травой, спрыгнуло не меньше трех десятков курящихся темным дымом остромордых Теней. Учуяв нас, первая тройка вдруг замедлилась, расправила в хищном порыве длиннющие лапы, раскрыла жуткие бездонные рты и вдруг так резво сорвалась с места, что я даже обомлел, с ужасом осознавая: теперь нам уж точно ничто не поможет оторваться. Почему-то посчитав, что самым верным решением в этой ситуации – точный выстрел зажигательным болтом по форварду юркой троицы, я уже изготовился сменить тип боеприпаса, чтобы отправить мчащуюся Тень в пылающий ад, но тут меня жестко схватили за плечо, так и не дав довершить начатое:

– В сторону, Сид! Это не поможет! – громко прокричал Айс и, выхватив из черного колчана такого же цвета стрелу, ловко натянул лук.

– А это как будто поможет… – раздраженно вымолвил я, со скептическим прищуром глядя то на спутника, то на Теней. Две из них уже запрыгнули на крыши легковушки и джипа без капотов и дверей.

Но тот ничего не ответил, а дождался, когда основная дымная масса подберется поближе и выпустил смертоносную стрелу…

Прямо на глазах разбушевавшийся огненный шторм целиком накрыл пытающуюся спастись хрипящую свору, за секунду превратил в золу половину, разорвал на части остальных, отбросил машины, проутюжил асфальт и затянул все вокруг непроглядным прогорклым дымом. А через секунду в нашу сторону подул крепкий ветер и нам в лицо, как метель, полетел горячий пепел. Он пачкал одежду, таял прямо на ней…

И все смолкло…

– Да кто же ты такой… – не сводя глаз с разрухи, учиненной разрывной стрелой, негромко протянул я.

– Все ответы потом, – пробасив через респиратор, вновь ушел от прямого ответа Айс и, подергав меня за плечо, отвлекая от наблюдения множества сожженных оторванных конечностей, поторопил: – Уходим! Теперь у нас есть время…

Договорив, – поправил лямки рюкзака, отряхнул капюшон и побежал вдоль дороги.

– Послал же мне бог попутчика… – вздохнув, пробубнил я и, поцеловав крест на четках, добавил: – Слов клещами не вытянешь…

Договорил, встряхнул накидку и побежал вдогонку.

После недавней шумихи, что наделал мой немногословный спутник, в окрестностях стало на удивление спокойно, словно кошмарные твари, узнав о его силе, испугались и решили затихнуть, больше не принимая попыток напасть. Ни нудный протяжный хрип, ни ворчания, ни верещания отныне не звучали ни из заросших развалин, ни даже из здешних зарослей – все эта классическая какофония ночи вдруг куда-то подевалась, умолкла, утихомирилась. Но теперь на замену ей пришли и наполнили уходящую ночь совсем другие, более, на мой взгляд, жуткие звуки, всегда умеючи создающиеся только одним подлинным мастером, – ветром. При каждом робком или сильном порыве в спящих руинах дрожали от гулкого эха промозглые стены, шумно катался по асфальту и полам мусор, натужно скрипели люстры и старая мебель, хлопали целые двери, словно в квартиры вновь вернулись их невесть куда подевавшиеся хозяева. Иногда сквозняки, по обыкновению без спроса посещающие жилища через трещины и щели, вдруг поднимали такую разноголосую трель, что меня временами пробирало настоящим холодом, вынуждая сбавить темп и ради любопытства заглянуть в то или иное окно. Но всякий раз, когда поднимал голову, чтобы вглядеться во мрак, ветер будто бы специально усмирял пыл и наполнял глубины домов одними лишь безобидными шорохами, запросто спутывающимися с шебаршением всяких там крыс или мышей…

– Сюда! – резко завернув в просторную арку, исписанную граффити, с валяющимися продуктовыми корзинами и тележками, велел Айс, а сам вдруг перешел на быстрый шаг.

– Теперь-то куда? – изрядно запыхавшись после долгого забега, поинтересовался я, ныряя за ним. – Ходим тут, бог знает где…

– Нам уже чуть-чуть осталось, – заверил Айс и, поставив ногу на грязную тележку, плечом лука указал на купол церкви с подкошенным крестом, виднеющийся за мелкими домишками, – вон там церковь сожженная… – протянул лук левее, к пустырю с парой-другой зданий, – а нам туда нужно. Там у меня квартирка одна знакомая припасена, в ней можно и ночь…

– Постой-ка… – перебил я и, встав рядом, посмотрел ему в зеленоватые стекла и спросил: – Церковь? Ты сказал «сожженная церковь», да?..

– Так и сказал. А что?

– И давно она – такая?.. Сожженная… в смысле, – задал я очередной вопрос, все сильнее чувствуя, как внутрь начинает проникать отчаяние.

Айс будто понял, что мне не понравилось в его пояснении, поставил лук и спокойным голосом ответил:

– Не знаю, Сид, но когда видел ее раньше, из нее еще шел дым…

После этих слов, ударивших по голове, как молотком, я пошатнулся и, надломленный внутренне, испуганный, тяжело осел на корзину.

– Как же это… – через невероятную силу выдавил из себя и, запустив пятерню в волосы, протяжно заскулил: – Как… как… – лицо горело, голос дрожал, сам шатался, как сумасшедший, – принцесса моя… Бетти… как…