Брюсов Орден. Ради лучшего будущего (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич Страница 41

С полминуты мы с Кузьминой молчали. Девушка явно изо всех сил старалась выглядеть уверенной и спокойной, спину держала прямо, глаз не опускала, но непослушные пальцы, как видно, оставшиеся вне поля ее зрения – и вне контроля – нервно теребили клетчатый подол. Чем дальше затягивалась пауза, тем быстрее и резче. Наконец дернули так, что Лиза и сама это заметила, судорожно попыталась оправить юбку, но «браслеты» не позволили ей толком развести руки, и движение получилось каким-то половинчатым и неловким.

– Честно говоря, не думал, что увижу именно тебя, – решив, что пора приступать к делу, проговорил я – как мне уже было известно, согласно правилам Ордена, к каждому из «отмеченных Машиной» мог обратиться с прошением только один приговоренный. Почему так? Уроборос его разберет. Брюсова традиция.

Оставив свою борьбу со складками подола, Кузьмина подперла подбородок сцепленными кулачками – но держать локти на весу, очевидно, оказалось неудобно, и скованные руки девушки снова упали на колени.

– А кого ты… – начала было она. – Кого вы ждали? – поправилась тут же.

– Ну… – неопределенно развел я руками. С учетом положения моей собеседницы, жест вышел разве что не издевательским – хотя вовсе таковым и не задумывался.

Почему-то мне казалось, что придет Хмельницкая. И, пожалуй, внутренне я даже был готов ее простить – хотя так однозначно решение для себя еще и не сформулировал. Да, это именно Вера подслушала тот наш разговор с Машей, именно Вера вырубила меня в девичьей гостиной… Но потом именно она до последнего уговаривала остальных оставить меня в покое – не суть важно, из каких именно соображений.

– Нам разрешили обсудить, кто пойдет и к кому, – не получив от меня ответа на свой вопрос, снова заговорила Кузьмина. – Решили, что Верка – к Белоголовцевой, а я – к вам. Только я им не сказала – я не за себя буду просить.

– А за кого? – удивился я, тут же, впрочем, предположив: – За Лешу?

– Нет, – мотнула головой девушка. – За Верку.

– Так ты же говоришь, что она сама к Полине пошла? – непонимающе нахмурился я.

– Вот она как раз будет просить за Алекса. Она не призналась, но это и так ясно – всем, кроме самого Алекса, а то бы он, конечно, встал в позу. Вот только пустой номер – Белоголовцеву ей нипочем не пронять.

– А меня, значит, пронять можно? – не слишком по-доброму хмыкнул я.

– Если бы я за себя просила – то нет, – мотнула головой Лиза. – Хотя… – на миг прищурилась она, слегка поведя плечиками. – Все же, наверное, нет, – продолжила затем. – Я шла до конца и практически победила – парни такого не прощают. Если, конечно, понимают, что проиграли – но здесь все прозрачно. А Верка – другое дело. Она была готова отступить. Ну и, получается, может рассчитывать на встречную любезность.

– Любопытная трактовка, – заметил я. – Ну а твой в этом какой интерес? Неужели исключительно забота о любимой подруге?

– Ну, не без этого, – сподобилась на мимолетную полуулыбку Кузьмина. – Как-никак, с Веркой мы десять лет на соседних кроватях спали, шесть – за одной партой сидели… Хотя такое как в плюс, так и в минус может работать… Эх, я бы даже ответила честно – да ведь все здесь сказанное будет потом использовано против меня…

– Не будет, – пообещал я. – Я уже, в принципе, решил, как поступлю – просто интересно, – это было некоторым преувеличением – но не совсем уж неправдой.

– Ну, тогда… Вот сами посудите: на кой Уроборос она сдалась мне на острове? – вздохнула девушка. – Пусть в Ордене остается. А Алекс будет там, со мной.

– Ты же вроде говорила, что парня завоюешь без посторонней помощи, разве что не по щелчку пальцев? – напомнил я не без доли издевки.

– А я и сейчас так говорю. Но всякое бывает. Когда третьему лишнему есть куда податься на стороне – хотя бы теоретически – это одно дело. А когда все тусят на одном крохотном пятачке…

– Понятно, – кивнул я. – Расчет, достойный Машины. Послушаешь – ни за что не поверишь, что тебе всего четырнадцать лет.

– Во-первых, уже почти пятнадцать. А во-вторых, я же в Ордене росла. Что ни месяц – то новый многолетний опыт. В каком-то смысле, по сравнению с вами я старше раз в пятьдесят, если не в сто! Так что, наверное, имею право на некоторый цинизм… Ну и вы обещали не наказывать за откровенность. Тем более, что ответка, если что, не мне прилетит – Верке.

До сих пор под подобным углом на ситуацию не смотревший, я лишь покачал головой. А ведь и правда, это сколько же жизней успела прожить сидевшая сейчас передо мной девушка! Конечно, весь ее опыт оставался детским – ну, ладно, подростковым – и тем не менее… А если взять ту же Полину? Не говоря уже о Викторе, тем более – Эф Эф… Каким же мальчишкой я должен выглядеть в их глазах!

И теперь этот самый мальчишка должен решать, кого из аксакалов казнить, а кого помиловать?

– Вы обещали не наказывать за откровенность! – повторила тем временем Кузьмина – уже с некоторым испугом и разве что не с мольбой – должно быть, неверно прочтя отразившуюся у меня на лице гамму эмоций.

Нет, в чем-то она все-таки еще ребенок. Ребенок, проживший полторы сотни детских жизней. Свихнуться можно! Блин, да изолированный от остального мира необитаемый остров для нее еще и избавлением будет! Может, и в самом деле Орден – зло?

Стоп, это меня уже что-то занесло. Ведь есть же еще Враг, о котором мне рассказывала Полина. Вернее, будет… Только вот, пока до него дойдет дело, сколько таких вот бойких четырнадцатилеток, не выдержав опыта не по годам, поедут крышей?

Если вообще это не ложь – насчет Врага…

– Вы обещали!.. – уже почти со слезами на глазах в третий раз выговорила девушка.

– А если Полина помилует Алексея? – с некоторым даже мазохистским удовольствием ловя себя на мысли, что начинаю оценивать ситуацию с точки зрения интересов Лизы, спросил я.

– Без шансов, – убежденно мотнула та головой. – Но в любом случае вы же можете посоветоваться – прежде, чем озвучивать свои решения.

– И все же, если? – не отступал я.

– Тогда пусть второй все равно станет Верка, – подумав, заявила Кузьмина. – Это будет честно.

– Уверена? – уточнил я.

– Уверена, – кивнула девушка.

– Ну, как скажешь… – кивнул я, обходя кресло и протягивая руку к кнопке вызова конвоя.

* **

Полина помиловала Машу. О снисхождении та не просила, да и остров ей не грозил, но разжалование до первого градуса означало автоматическое увольнение из Интерната – ниже третьей степени в воспитатели не брали, даже стажером.

Прежде, чем все было окончательно решено, у меня родилась идея, как спасти от изгнания всех троих проштрафившихся подростков. Ведь «отмеченных Машиной» в этот раз было не двое! Про Зулю забыли: а у нее, в некотором смысле, прав имелось даже больше, чем у Полины: Ибрагимову выбрали первой! Но не срослось. Даже не обсуждалось всерьез: прежде, чем поделиться планом с руководством Ордена, я изложил его самой Зуле, но та безапелляционно заявила, что никого прощать не намерена, и вообще, будь ее воля, попросила бы выбрать ссыльным островок поменьше и покаменистее. Переубедить ее мне не удалось.

Полина тоже отнеслась к моей задумке скептически, но, пока не отказалась Ибрагимова, твердого «нет» не говорила. А после сообщила, что с самого начала собиралась вывести из-под удара Машу. Оставить же в Ордене всех – или даже большинство – заговорщиков было бы, по ее мнению, поступком безответственным и не факт, что таким уж милосердным: жить помилованным так или иначе пришлось бы под постоянным надзором, разве что не под замком. И наверняка – строго изолированными друг от друга.

Что до меня, то после мучительных сомнений я все же освободил от наказания Веру Хмельницкую. Извините, но не стану дополнительно разжевывать почему.

Ну и еще одно. После отлета на остров Лизы с Алексеем (по указанию Эф Эф меня включили в группу, сопровождавшую осужденных на аэродром, так что все происходило на моих глазах: по трапу бизнес-джета ребята поднялись с гордо вскинутыми головами и взявшись за руки), я почти решился позвонить Ирочке – но вместо этого неожиданно для самого себя набрал Ольге.