Феномен (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич Страница 41

***

По узкому оврагу в глубине хвойного леса, где вилась дорога, медленно ехали две советских машины, чёрная «эмка», и «Зис-5» с бойцами, наверху оврага всё заросло ёлками, что и позволило мне оба броневика хорошо замаскировать. Да, у меня осталось два броневика, а воюем мы уже девять дней с момента как вышли из окружения, медленно отходя, у нас второстепенное направление, но и пехотные дивизии давили только так. Тем более мы как раз против эсэсовцев моторизованной дивизии СС «Рейх», уже пятый день воевали, пока из окружения не вышли. И не предупредишь этих неизвестных, что катили по дороге, немцы уже были видны, ещё немного и встретятся лоб в лоб у ближайшего поворота. Засада у меня, специально мост сжёг, чтобы другой дороги не было, а открыть огонь я не могу, рано, только передовые машины в зону засады въехали. А вообще дальше по дороге у меня боец стоял, должен был остановить тех, кто будет двигаться навстречу немцев. Тем более тут мотоциклисты немецкие проехали, раз не встретились, ответ прост, эти машины вывернули на эту дорогу откуда-то с боковой развилки. Причём где-то рядом, боец не так и далеко стоял, в шестистах метрах. Причём, «эмку» я узнал, как и бойцов. Моя бронегруппа усиливала сильно потрёпанную стрелковую дивизию, нашей Четвёртой армии, Сорок Вторая стрелковая. Машина командира дивизии, бойцы из комендантского взвода.

А об этих девяти днях я могу сказать так. С командиром Сорок Четвёртого стрелкового полка, что и входил в состав Сорок Второй стрелковой дивизии, мне повезло, быстро наладили взаимодействие, в глупые атаки не кидал, так и работали, и били немцев из засад, крепко били. Недалеко советская танковая дивизия дралась, и её комдив требовал передать нас им, но парни-стрелки крутились как могли, и не давали. Так бы и отдали, но мы два дня активно совместно били немцев в обороне. То есть, определить уровень моего опыта те могли, и отдавать такого танкиста те не хотели категорически. Любых других легко, но не меня. Вон за девять дней у меня на груди появились «Красная Звезда» и медаль «За Отвагу». Кто ещё мог заработать за такое время столько наград? Моему экипажу, и другим парням моей группы тоже перепало. В основном медали, орден один был, и он у меня. Комдив Сорок Второй лично награждал. Звание, правда, тоже осталось, старший лейтенант, но и так неплохо. Мы отступали, в окружении побывали, еле выбравшись, но перемалывали немцев в обороне. Танков у противника тут мало было, в основном самоходки, пехотные дивизии против нас действовали. Один раз я рейд ночной устроил по тылам немцев. Потери те вряд ли большие понесли, но задачу выполнил, расстреляв гаубицы и миномёты, те что в ночи нашли, они очень наших стрелков напрягали, и напугал серьёзно. Мало кто спал из немцев в ту ночь. Хотя пожаров было немало, как и взрывов на складе боеприпасов, когда вернулся к своим, горизонт светлым был. А на следящий день оказалось мы в окружении. Что удивительно, за девять дней я не потерял ни одной боевой единицы. Танка нет, это да, но его ещё пять дней назад передали другому полку дивизии, и заиграли, больше я его вряд ли увижу. Сделают большие глаза, и скажут: Какой танк? Не видели мы никакого танка.

Сейчас мы находились на второй линии, где дивизия пополнялась и готовилась к боям. А меня комдив отправил на свободную охоту, я сам напросился. Немцы мелкими группами просачивались через неплотную передовую, вот такие группы моя цель. Даже моторизованные были, как вот эта из дивизии СС. В этой группе, за которой я наблюдал в прицел, было одиннадцать единиц техники. Пять мотоциклов я не считаю, четыре умчалась вперёд и один осуществлял головной дозор. Сегодня было девятое июля, много времени утекло, много дел сделано, и я хочу полностью уничтожить вот эту моторизованную группу, которые немцы рассылают в наши тылы для его дестабилизации. Ловить их не просто. У этой группы было два лёгких танка, самоходка арт-штурм, пушечный броневик, два бронетранспортёра и пять грузовиков. Уверен в одном батальонный миномёт и запас мин. Немцы их всегда перевозят. Главное выбить самое грозное оружие, это оба лёгких танка и пушечный броневик, чтобы вы не подумали, самоходка на самом деле, не так и опасна, но она следующая. Наконец, вся колонна тут, да и дозор на мотоцикле выехал из-за поворота и две колонны увидели друг друга, и я скомандовал:

- Выстрел!

Хлопнуло орудие пушки, это вам не «тридцатьчетвёрка», тут тише, но рты всё равно открывали, привычку нарабатывали. И «двойка», которой снаряд пробив боковую броню попал в боеукладку, подпрыгнув, выдала мощный факел из верхних открытых люков. Рядом начала дымить вторая, а я уже бил по самоходке, пробив броню между катками. Второй снаряд поставил крест на самоходке, загорелась. А рядом заполыхал броневик, его вторая моя машина поразила. Пехотного прикрытия мы не имели, но мой стрелок-радист срезал мотоциклистов дозора, при первом выстреле, и теперь бил по пехотинцам, что старались найти укрытия, покидая кузова, но засада для того и устроена. Сложно с этим.

- Осколочные.

Дальше работали осколочными снарядами. Я по грузовикам и пехоте. Экипаж второго по бронетранспортёрам, что пытались развернутся на узкой дороге и подставить морду. Там брони чуть больше. Я посыл снаряд за снарядом, сначала в кузова грузовиков, потом по обочинам где залегли пехотинцы, уйти на вершину или по дороге не давали пулемёты обоих бронемашин, пули сбивали их с ног. Тут очнулись те на грузовике «Зис», отправили красноармейцев цепью, осматривать разбитую колонну, мы тоже, скидывая маскировку, скатились вниз. Точнее моя машина, вторая осталась наверху, прикрывала. Тут песок, чуть не застряли, но стронув лавину оказались внизу и выехали на дорогу. Пушку повернули в сторону, куда укатило четыре мотоцикла, я о них помнил. В «эмке» было два командира НКВД, майор и капитан. И ещё один политработник, он из Особого отдела Сорок Второй, я его знал. Покинув машину, я встал на дороге, у мотоцикла «Цундап».

- Мне нужен старший лейтенант Сергеев, - сказал майор.

- Сергеев, это я, - рассеяно ответил я, наблюдая, как сдаются эсэсовцы.

Значит, не всех побили, около десятка выжило, многие ранены, но всё равно огорчало. Если бы не свидетели, всех бы кончили, но эти не поймут. Я так думаю.

- Старший лейтенант Сергеев. В арестованы.

- Майор, ты идиот? Арестовывать меня в моём подразделении? Ты серьёзно?

Подняв руку, я пошевелил ею, дверца моего броневика тут же закрылась и тот сдал назад, наведя пушку на незваных гостей. Значит, заряжающий уже перебрался на место командира. Второй броневик чуть подал вперёд, чтобы наклонить передок на склоне, а то мы в мёртвой зоне, и также направил бортовое вооружение на них. Майор глянул на мою технику, и как-то нервно сглотнул. Сняв фуражку, тот вытер лоб ладонью и сказал:

- Неожиданно. Однако у меня приказ.

- Документы.

- Я проверял, порядок. Звонили из штаба фронта, подтвердили, - влез особист, но я так взглянул на него, что тот сделал шаг назад.

Документы были в порядке, даже приказ на мой арест. Всё чётко.

- И за что меня? За то, что немцев мало бью, или мешаю бензин с керосином, потому что топлива постоянно не хватает?

- Наверху знаю за что. Моя задача лишь доставить.

- Полковника гонять в качестве обычного конвоира? Ой, что-то не верится.

- Лейтенант, соблюдайте субординацию.

- Вот что, майор, на приказ не отреагировать я не могу. Сейчас соберёмся и едем к штабу Сорок Второй, там как комдив решит. Сейчас немцев шлёпнем, и поедем.

- Лейтенант, это военнопленные! - снова возмущенно взревел майор.

- Это военные электрики. Между прочим, они сотрудников НКВД и политработников в плен не берут, сразу расстреливают. Приказ у них такой.

Однако майор выполнить задуманное не дал. С пленными остались бойцы и машина, на которой они приехали, в кузов будут грузить трофеи, когда огонь затихнет, а то там патроны рвутся. А мы двинули к штабу дивизии. По пути моего бойца подобрали, он стрелок-радист со второй бронемашины. Полтора часа и добрались до штаба дивизии, там сразу две свободных машины к уничтоженной колонне отправили, и одного из командиров, подсчитать трофеи. Про те четыре мотоцикла известно, их ищут, передали в разные части и населённые пункты. Комдив час висел на телефоне, но вердикт тот же, отправить меня под конвоем. Майор так и сиял самодовольством. Делать нечего, передал командование младшему лейтенанту, его выделили из командиров штаба, пусть осваивается, штаб охраняет, а я в форме, той самой, в которой в поезде под бомбёжку попал, та в порядке, но форма танкиста, награды на груди, взял вещмешок, и в машину комдива. Там до ближайшей железнодорожной ветки, и уже ночью поездом, тут грузовые вагоны, но был один для пассажиров, двинули в сторону Смоленска. А я спал. С майором были лейтенант, тот капитан куда-то пропал, и два бойца НКВД. Они и охраняли. Из Смоленска санитарным эшелоном в Москву, дальше на Лубянку, но тут застопорись. При оформлении, напряглись, как-то забегали, и другие сотрудники повезли меня в… Кремль. В приёмной долго ждать не пришлось, сопровождающий от охраны Кремля остался, а секретарь пригласил меня проходить в кабинет. Сталин не один был, генерал Власик присутствовал. Сам Сталин, глянув на меня из-под бровей, тревожный знак, бросил вперёд газету и спросил с заметным акцентом: