Джеймс Дашнер - Сквозь Топку Страница 42

— Зачем нужна была вся эта возня? — спросил Томас. — Прикончили бы меня ещё там, в переулке.

— Прикончить тебя? — удивился Белобрысый. Это ему принадлежал тот сиплый голос. Вроде бы раньше он не сипел. Должно быть, сказывалось несколько последних часов на танцплощадке, где приходилось вопить во всю глотку. — По-твоему, мы что — мафиозный клан из двадцатого века? Если бы мы хотели прикончить тебя, ты уже поливал бы кровью улицу.

— Мы вовсе не хотим, чтобы ты умирал, — вмешалась Конский Хвост. — Зачем мясо портить? Мы любим кушать наши жертвы, пока они ещё дышат. Главное — успеть набить брюхо прежде, чем еда истечёт кровью. М-м-м... Не представляешь себе, какая это сочная и нежная вкуснятина!

Страшила засмеялся. Томас не понял, шутила Конский Хвост или говорила серьёзно. В любом случае, она достигла цели: Томас пришёл в ужас.

— Шутка, — сказал Белобрысый. — Мы ели человечину, только когда совсем помирали с голоду. Человечье мясо на вкус как свиное дерьмо.

Долговязый Страшила опять захихикал. Не рассмеялся, не усмехнулся — именно захихикал. Томас не верил в то, что они говорят серьёзно. А вот их умственное состояние беспокоило его куда сильнее.

Белобрысый снова изобразил удавью улыбку.

— Опять шучу — мы ещё не совсем хряснулись. Но готов спорить на что угодно, что человечина — порядочное дерьмо.

Страшила и Конский Хвост кивнули.

«Чёрт, да эти выродки уже начали выживать из ума!» — подумал Томас. Слева от него послышался придушенный стон. Взглянув туда, он увидел в углу комнаты Бренду, точно так же привязанную к стулу, как и он. Вот только ей ещё и рот залепили той же липкой лентой. Наверно, устроила им пыль столбом, прежде чем свалилась без сознания. Похоже, она только что пришла в себя и, узрев троих хрясков, тут же принялась ёрзать и изворачиваться на своём стуле, стараясь высвободиться. Кляп не давал ей кричать, так что она только мычала что-то невнятное. В глазах полыхал огонь.

В руке у Белобрысого, как из шляпы фокусника, явился пистолет, и хряск навёл дуло на Бренду:

— Заткнись! Заткнись, или размажу мозги по стенке!

Бренда затихла. Томас думал, что сейчас она заплачет, но этого не произошло. И как только ему такая глупость могла прийти в голову? Он почувствовал себя полным дураком. Бренда ведь уже доказала, что она не из кисейных барышень.

Белобрысый опустил пистолет.

— Так-то лучше. Господи Боже, надо было её сразу пристрелить, ещё там, наверху, когда она только начала вопить. И кусаться. — Он бросил взгляд на свою руку: на предплечье красовался ярко-красный след от укуса.

— Она его подружка, — возразила Конский Хвост. — Мы пока не можем её убить.

Белобрысый приволок себе стул из другого угла и уселся в нескольких футах от Томаса. Другие сделали то же самое, с видимым облегчением на лицах, словно им пришлось часами ждать разрешения. Белобрысый держал пистолет наготове, уперев его рукоятку себе в бедро, а ствол направив на Томаса.

— О-кей, — сказал он. — Нам очень о многом надо поговорить. Мне неохота терять время на церемонии, так что предупреждаю сразу: если начнёшь бузить или отказываться отвечать, я прострелю тебе ногу. Потом вторую. В третий раз пуля отправится на свидание с мордашкой твоей девчонки. Куда-нибудь прямо промежду глаз, я так думаю. А что будет в четвёртый раз — можешь вообразить сам.

Томас кивнул. Ему бы хотелось показать, что тоже не лыком шит, тоже может оказать сопротивление этим выродкам, но какой смысл в таком геройстве? Примотанный к стулу, безоружный, без друзей, без союзников. Пулю в ногу тоже не хотелось. Да и то сказать — что ему скрывать? О чём бы этот тип его ни спросил, он на всё сможет дать ответ. Хряск, похоже, не блефует.

— Итак, вопрос первый, — продолжил Белобрысый. — Кто ты такой и почему твоё имя красуется на табличках по всему этому дерьмовому городу?

— Меня зовут Томас. — При этом ответе лицо Белобрысого перекосилось. Томас сразу же понял свою ошибку и зачастил: — Но это вы уже знаете. Как я попал сюда — это долгая и странная история, вы ей вряд ли поверите. Но клянусь — я говорю правду.

— Ты разве не прибыл сюда на Айсберге, как все мы? — недоумевающе спросила Конский Хвост.

— На Айсберге? — Томас не имел понятия, о чём она говорит, но заострять внимания не стал. — Нет. Мы пришли сюда по подземному туннелю, примерно в тридцати милях к югу. А чтобы попасть в туннель, мы прошли через такую штуку, которая называется транс-плоскость. А до того...

— Эй, тормози, тормози! — вскинул руку Белобрысый. — Транс-плоскость? Вот тут я бы пристрелил тебя на месте, но ты не врёшь, это ясно как день.

Томас озадаченно поднял брови:

— Почему?..

— Да потому что ты же не полный дурак, чтобы думать, будто можешь отделаться таким откровенным враньём. Значит, вы пришли через транс-плоскость? — Хряск был непритворно удивлён.

Томас взглянул на других хрясков — у тех на лицах было точно такое же выражение.

— Ну да. Почему в это так трудно поверить?

— Ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько стоит плоскостная транспортировка? Её изобрели перед самыми вспышками. И по карману она только членам правительств и миллиардерам.

Томас пожал плечами.

— Ну, у них денег куры не клюют. Тот тип так её называл — транс-плоскость. Такая серая стена, когда через неё идёшь, словно сквозь лёд проваливаешься.

— Какой тип? — спросила Конский Хвост.

Томас только-только приступил к рассказу, а у него уже мозги вспухли. Ну как можно в двух словах передать всё то, что с ними случилось?

— По-моему, тип был из ПОРОКа. Они устроили над нами что-то вроде эксперимента... или теста, кто его знает... Мне не всё известно. У всех нас... стёрли память. Кое-что ко мне вернулось, но не всё.

Белобрысый ответил не сразу, секунду посидел, уставившись на Томаса. Вернее, сквозь Томаса, на стену позади пленника. И наконец вымолвил:

— Я был адвокатом. До того, как вспышки и зараза превратили всё в руины. Я чувствую, когда кто-то врёт. Я был очень, очень хорошим специалистом.

Как ни странно, напряжение оставило Томаса.

— Ну, тогда ты знаешь, что я не...

— Знаю, знаю. Выкладывай-ка всю историю. Очень интересно послушать.

И Томас принялся выкладывать. И делал это с лёгкой душой, хотя и не мог сказать почему. Интуиция подсказывала ему, что эти хряски — не лучше и не хуже всех остальных, которых бросили на произвол судьбы и выслали сюда доживать свои последние, мучительные годы. Они всего лишь пытались вырваться отсюда. На их месте любой делал бы то же самое. И тут такая удача! — они натыкаются на парня, таблички с именем которого развешены по всему городу. Отличный первый шаг. Томас и сам поступал бы точно так же. Но, скорее всего, без пистолета и липкой ленты.

Днём раньше он уже рассказывал свою историю Бренде и теперь только повторял её. Лабиринт, побег, спальни. Крысюк с инструкциями. Эту часть он особо подчеркнул, утаив, однако сведения о лекарстве, оставив их под конец. Поскольку возможность получить помощь от Хорхе теперь для них утрачена, может, стоит попытаться привлечь на свою сторону этих людей? Он выразил своё беспокойство по поводу других приютелей, но на вопрос, не видели ли они их — или большую группу девушек — ответ был «нет».

И снова — о Терезе он не распространялся. Ему почему-то казалось, что если он будет слишком много о ней болтать, то тем подвергнет её неведомой опасности. Странно, с чего он это взял. О Бренде он тоже немного соврал. Хотя нет, напрямую он не лгал, просто не говорил всей правды. Постарался создать впечатление, что она была с ними с самого начала.

Закончил он эпизодом в переулке, когда они с Брендой познакомились с теми, кто его сейчас допрашивал. Глубоко вздохнул, поёрзал на стуле и спросил:

— Пожалуйста, не могли бы вы убрать эту ленту? Сил нет!

В руках Долговязого Страшилы блеснул острый, опасного вида нож.

— Как ты думаешь? — спросил он у Белобрысого.

— Да, пожалуй, почему нет. — Красавчик всю историю выслушал с каменной физиономией; в жизни не догадаешься, поверил он ей или нет.

Страшила пожал плечами, поднялся, прошагал к Томасу. И только он склонился над ним, потянувшись рукой с ножом к липучке, как сверху раздался грохот. Там что-то с глухим стуком упало на пол, кто-то завопил. Потом послышался быстрый топот ног — словно там вдруг забéгала сразу по крайней мере сотня человек. Опять что-то упало, снова грохот, крики, беготня.

— Должно быть, на нас напала другая группировка! — внезапно побледнев, воскликнул Белобрысый. Он вскочил, махнул двум другим идти за ним. Через пару секунд они прогремели башмаками по лестнице, ведущей вверх. Открылась и закрылась дверь. Хаос наверху продолжался.

Томас чуть с ума не сходил со страху. Он взглянул на Бренду — та сидела совсем тихо и прислушивалась. Наконец, их взгляды встретились. Поскольку рот ей залепляла лента, она могла только вопросительно поднять брови.