Юрий Шубин - Статус неизвестен (СИ) Страница 42

Поднимая гейзеры пыли, разметая и расшвыривая ветки, сучья, кору и дерн «Соколарис» надвигающимся ужасом кинулся на них из света как из темноты. Дерзко озорничая и бешено монохромно блестя, как огромное с выпуклыми глазами насекомое, вертолет кружил точно куражился над беспомощно бегающими людьми. Он походил на сотворенное колдовством чудовище. Силой злобной и непобедимой.

На висках бульдожьего лица Иллари вздулись вены. Ладони горели будто ему пришлось ходить на руках по раскаленной плите. Ветер гнал в лицо, подстегивал его. Какие-то секунды он смотрел, лихорадочно осмысляя. Как на экзамене по войскам и вооружениям Фракены Иллари, томительно щурясь, стал вспоминать тактико-технические данные вертолетов типа «Соколарис».

«Лопасти несущего винта выдерживают многократное поражение боеприпасами малого и среднего калибра. Повышенный моторесурс и боевая живучесть. Наиболее важные системы машины дублированы на оба борта. Даже оплетка проводки выдерживает прямое попадание автоматных пуль. Конструкция фюзеляжа представляет цельно металлический монокок. Ванна броне кабины пилота выполнена из 10-миллиметровых листов алюминиевой брони. Лобовые стекла представляют прозрачные силикатные блоки толщиной 45 мм. Питание пушек ленточное, двухстороннее из двух патронных ящиков. Гибкие не перекручивающиеся рукава избавляют от перекосов патронов и их заклинивания. Благодаря селективному питанию пилот может выбрать тип снаряда (бронебойный или осколочно-фугасный) непосредственно во время боя.»

«Соколарис» вибрировал бликами на стыке бронированного стеклянного колпака и камуфлированного овала фюзеляжа. И без того страшный нос уродовала турель с укрепленными на ней крупнокалиберными пушками. А под короткими кургузыми крыльями свисали ракеты и торчали дополнительные скорострельные пулеметы.

В крови жарко пылала убийственная ярость. Иллари закусил губу прогоняя внутреннее поскуливание. Его вершина клонясь тянулась в поисках прикосновения к соседним кронам, ища защиты от надвигающейся сверху винтокрылой машины.

Очередь выдаст его, но пули будут отскакивать от лобового стекла как бесформенные дождевые капли, не оставляя даже крохотных царапин. Мороз продирал до костей, а сохнущий пот в уголках глаз щипал и стягивал кожу. Словно овеществляя заклятие, Иллари рычал от досады и беспомощности но держался. Он весь как бы сплотился, обобщая невольный ужас неожиданно сорвавшейся с губ детской обзывалкой:

— Геликоптер воздух портил.

«Соколарис» неуязвимо поблескивал броней. Закладывало уши и еще что-то… вывихнуто само устраняя чувство реальности.

Иллари надломил кончик ветки. Просто так. Чтобы вернуть себе некую правомерную категоричность рассуждений и внятность окончательного ответа. Тотальная забота о безопасности «Соколариса», как всякая сложно конструктивная идея, должна таить в себе точку порочной слабости. Пунктик. Ахиллесова брешь. Загоняя неминуемый страх настолько глубоко, чтобы он не мешал думать и принимать решения и, в то же время, использовать этот страх для быстроты действий. Иллари, под свесом зеленой кровли, перекинул руку через ветку и повис на изгибе локтя, отстегнул магазин и опустил его в пустой нагрудный карман разгрузки. Вынув из подсумка новый магазин с особой маркировкой защелкнул его в узкую прорезь снизу.

Порядок без оглядок.

Резко оттянул затвор на себя и отпустил, дав возвратной пружине вернуть затвор в первоначальное положение и дослать патрон в патронник.

Стволы турели, от замка до замка, поворачивались на сорок градусов. Иллари находился в зоне охвата пушек «Соколариса».

Выцеливая в прозор между ветвями, как следует упершись плечом в приклад, космодесантник задержал дыхание и потянул спусковой крючок…

Не всякая дверь открывается в обе стороны. Кое что случилось не так. До этого невесомо содрогаясь, покачивающаяся махина вдруг вертикально ускорилась, показав тучное брюхо, и поменяла направление движения. Рокот лопастей, как эхо обвала, бесновался, сотрясая воздух. Свистящий рев турбин как бы оползал отступая за кромку плато. Лицо Иллари сделалось серым от усталости и досады, заостряя резкие черты лица. Охваченный ногами ствол под порывами ветра постанывал.

Грянуло. Полыхнувший внизу взрыв гранаты расшвырял троих вспышкой неистового пламени. Оптимально согласуя быстроту реакции с требованиями момента, проявившийся весь в пыли и копоти Парс задействовал подсветку, забежав со стороны солнца и прежде чем уляжется дым взрыва стал гвоздить из «хеклера». Парс бежал, сутуля плечи, вверх по уклону сопки. Вздымая грунт и разбрасывая вокруг себя шлейф гари, точно голыми пятками по пышущему поджаристому караваю. По нему с земли открыли ураганный огонь, долгий как не до выдернутый зуб.

Иллари замер, прищурился придавив приклад скулой к плечу. В небе еще качалось эхо взрыва пробитое закручивающимся ревом возвращающегося «Соколариса».

Парс обрел позицию за камнями. Несколько выстрелов. Он не позволял противнику приблизиться, жестко нейтрализуя движение. Парс взбежал уже на подлете «Соколариса» по ломаной тропе и спрятался за самым огромный из доступных камней. Хлопотливая стрельба солдат приобрела уверенность но не точность. Нескончаемая стрекотня напархнувшего вертолета бравурной мелодией двигателя не вязалась с истеричными взвизгами отскакивающих от камней пуль. Вертолет стал соскальзывать по наклонной линии, продолжив полет на предельно малой высоте, и претендуя на соло в охоте на человека.

Иллари был предельно внимателен целясь. Усталость от оружия которое приходилось держать на весу потекла в локоть. Плече измученно хрустнуло в суставе.

Парс был просто молодцом. По другому подманить, подобраться к вертолету на расстояние удачного выстрела было невозможно.

Одна из основ снайперского выстрела в умении стрелять между ударами сердца. В момент размышления: стоит ли продолжать борьбу за жизнь или покончить все разом и остановиться совсем. Момент чистого уравнивания всяческих шансов, не сопоставимых по возможностям сил и энергий.

Подбородок лежал низко, врезаясь в изгиб приклада. Иллари мягко выбрал захватом пальца мертвый ход курка. Холодок подморозил кончик пальца.

Рокот вертолета и ужасное завывание турбин.

Иллари почувствовал как душа его словно цепенеет. Глаз сделался зорче, а движения предельно короче от точности исполнения. Он отрешился от всего вокруг, настраиваясь на колебания вертолета. На его блуждания и рысканья, на убийственную серьезность его возможностей. Что он мог противопоставить этой мощи? Так немного, что шанс казался насмешкой.

Шерстинка целящаяся угодить в ноздрю летящему в прыжке волку.

Качаясь на вершине дерева Иллари висел против надвигающейся грохочущей лавины и почувствовал как у него внутри поднимается паника, готовая поглотить его целиком. Стараясь жить в одном с ним ритме, проживая каждый кач вертолета как собственную жизнь он замер, боясь спугнуть с мушки входную восьмерку воздухозаборников, максимальное приближение которых отработал с земли Парс.

Символ бесконечности и остановившегося времени.

Ужас спускового крючка от мягкости поведения которого зависит даже не жизнь, а череда жизней.

Ветер рвал ветки деревьев и тормошил листву.

«Соколарис» тускло поблескивал как селедка в рассоле.

В этот момент они друг друга и увидели. Из под переливающегося колпака шлема торчали чисто выбритые скулы пилота. Он был скуластым зрелым мужчиной. Суровым и жилистым. Его взгляд был бездонным, сухим и колючим как поросшая кактусами пустыня. Никакого удивления на безмятежно безжалостном лице. Все решаемо. Пустыня верила в миражи, сглатывая как подачку несколько оброненных секунд. Их взгляды, глаза много говорили другому, но внутри между ними было непроницаемое молчание. Пустыня остановившая движение песчинок в опрокинутых на бок песочных часах.

Думать еще означало бы медлить. Иллари погасил всякую мысль, сдерживая вибрацию костей и дрожание нервов. Не головой а сразу всем телом помогая стволу угадать верное направление и совершенно расслабляя закрепощенную до того руку.

Вертолет накатывался, коварный и неодолимый как сон.

Иллари на мгновение почувствовал сопротивление под пальцем спускового крючка и следом прозвучал неслышный сквозь рев пропеллера выстрел.

Только отдача.

Удача или неудача?

Куда он метил-туда и попал. Самовыражаясь в этом своем нашептанном попадании и внутренне обмирая от этого везения. Огромный, вращающийся с бешеной скоростью пропеллер с выпуклой коробкой ротора и шарообразным обтекателем под втулкой несущего винта выбросил искры как бенгальские огни. Двигатель взвыл дурным голосом.

Короткая звонкая боль.

Взвывший от раны двигатель-калека начал захлебываться и сбоить, а из труб вырвалось пламя с дымными выхлопами.