Джек Чалкер - Девяносто триллионов Фаустов Страница 42

– Звучит погано, – сказала Криша, потрясенная нарисованной им картиной.

– Именно. Но, в определенной степени, и обнадеживающе.

Они недоуменно посмотрели на капитана.

– Обнадеживающе? – переспросил Джимми.

Тот кивнул.

– Он действует в соответствии со своей репутацией. Однако, поступая так, он тоже становится досягаем. Мы совершенно точно понимаем его, понимаем, что он делает и почему. Он настолько низко пал, что, в известном смысле, находится уже на нашем уровне. Это игра, в которую мы тоже можем играть.

Джимми фыркнул.

– Я бы в данный момент охотнее предпочел играть его фигурами, нежели нашими.

– Возможно. Ты когда-нибудь играл в го?

– Даже не слышал. Моей игрой всегда были шахматы, да еще карты.

– Каждый игрок ставит свои камни, по одному за ход, на очень большой сетке. Когда какая-то часть территории соперника полностью окружена, она захватывается. При этом возможно выиграть, даже если противник имеет значительное численное превосходство. Ибо ни одна территория не будет в совершенной безопасности, сколько бы камней на ней ни находилось, если она может быть окружена врагом. Для окружения необходимо гораздо меньше камней, чем для заполнения области. Хитрость не в том, чтобы иметь больше камней, а в том, чтобы занять лучшую позицию.

Но Джимми отказывался быть оптимистичным.

– Да? Что ж, посмотри на экраны. Эти штуки – лишь малая часть его камней. А теперь взгляни на содержимое этого скромного корабля. Это то, что можно считать нашим камнем.

Ган Ро Чин кивнул.

– Значит, мы просто должны раздобыть больше камней, прежде чем начать игру.

– У нас проблемы, – доложил Джозеф. – Все в порядке, пока мы придерживаемся курса в пределах пространства Биржи, но когда я пытаюсь переменить курс и повернуть к Миколю, материя подпространства тут же вырастает перед кораблем, как стена. Насколько я понимаю, они, скорее всего, не могут заблокировать все несколько десятков тысяч световых лет границы, но насколько старыми мы хотим стать, прежде чем доберемся до ближайшего разрыва?

– А ты не можешь расчистить дорогу оружием? – спросил его Чин. – Это же, в конце концов, военный корабль.

– Этот корабль спроектирован для боя с другими военными кораблями, – ответил миколианец. – Ничто из имеющегося на нем вооружения не станет работать в подпространстве против материи подпространства. Он предназначен только для того, чтобы стрелять энергозарядами по другим кораблям типа нашего.

Чин обдумал услышанное.

– Есть способ как-то измерить толщину барьера?

– Нет, это бессмысленно. Опять же, все инструменты разработаны, чтобы определять только наш тип материи и энергии. При проектировании не предполагалось чего-либо подобного этой субстанции.

Капитан подумал еще.

– Мы должны допустить, что барьер относительно тонок, поскольку есть пределы тому, сколько материи может быть создано и запрограммировано в короткое время. Впрочем, я не думаю, чтобы это сгущение было заново созданным материалом; более вероятно, что это уже существовавшая ранее материя, стянутая, как кто-то здесь предположил, из удаленных пределов Вселенной, и сконцентрированная перед нами. Если бы он мог создавать и программировать материю с такой скоростью и в таком количестве, заточить его было бы невозможно, так как он смог бы делать что хочет, даже находясь в заключении. Нет, если рассуждать хоть сколько-нибудь логично, то скорее всего, либо материи здесь ограниченное количество, либо он не может производить ее сам и вынужден использовать готовый материал, имеющийся в его распоряжении.

– Странно, – прокомментировала Криша. – Если ты прав, то где-то могут существовать огромные цивилизации, сейчас переживающие мир и, возможно, золотой век.

– Пока они с нами не разделаются, – пробормотал Джимми.

– Тобруш! – позвал капитан. – Может быть, попробуем использовать твои природные способности, чтобы пробить для нас эту дырку? Как ты думаешь, это возможно?

– Можно попробовать, – нерешительно ответила Миколь, которая в конце концов получила возможность говорить с остальными напрямую через собственный транслятор, и для общения с ней теперь не требовалось телепатических способностей или знания миколианского языка. – Но цена может оказаться слишком высока. Чем бы это ни кончилось, мы неминуемо привлечем внимание, и слишком пристальное внимание, к той точке пространства, где мы находимся. В данный момент я склоняюсь к тому, что в наших интересах быть настолько незаметными, насколько возможно.

Капитан внезапно нахмурился, на его лице появилось странное выражение.

– Минутку! Мы шли не тем путем! Ведь эти штуки не имеют доступа в наше пространство; они не могут даже выдержать нашу окружающую среду без специальных средств защиты – таких как идолы и межпространственные геометрические фигуры. А почему бы нам просто не подойти к ним так близко, насколько мы отважимся, а потом, переключившись на субсветовую скорость, не миновать барьер в пространстве нашей нормальной Вселенной?

– Я думал в том же направлении, – ответил Джозеф.

– С другой стороны, это повысит вероятность некоторых других опасностей. Если в этой области окажутся какие-нибудь корабли Биржи, то нам придется удирать от них, и если мы не успеем пройти барьер на субсветовой скорости прежде, чем нас перехватят, мы будем вынуждены нырять обратно прямо в эту муть.

– Это несравненно лучше, чем оставаться здесь или таранить барьер в лоб, – заметил капитан. – Я бы сказал, что нам стоит сделать это. Прямо сейчас.

– Стоит попытаться, – согласилась Тобруш, и Джозеф высчитал экстремальную траекторию выхода, чтобы можно было перенестись через черную стену на автопилоте.

Взревели двигатели, они пристегнули ремни, и экраны стали заполняться массой темной плазмы, до тех пор, пока они уже не видели перед собой ничего, кроме преграды. Из медленно пульсирующей материи с поразительной скоростью сформировалось щупальце и бросилось на них, скользнув по кораблю и пройдя сквозь него, словно он был не материальным объектом, а каким-то фантомом…

В этот момент связь их сознаний прервалась, и Джозеф почувствовал сладострастный, неистовый гнев, растущий внутри него…

В этот же момент Модра ощутила сокрушительную тяжесть вины, соседствующую с почти животным вожделением…

Джимми почувствовал опустошающее, мучительное отчаяние…

Тобруш с трудом подавила внезапное побуждение убивать всех подряд, перебить всех, кто находится на борту…

Криша ощутила себя обнаженной, беззащитной, бесконечно уязвимой и одинокой…

Гриста почувствовала совершенно животную похоть и порвала один из ремней безопасности, пытаясь добраться до Джимми…

Ган Ро Чин испытал небольшое головокружение и минутное покалывание в коже, но больше ничего необычного не почувствовал.

На штурманском пульте раздался сигнал тревоги, вернув Джозефа к нормальному состоянию. Связь сознаний, ненадолго прерванная, восстановилась почти мгновенно, что позволило всем четверым уловить ощущения других и одновременно уменьшило остроту испытанного.

– Нас сканируют. С расстояния около двух парсеков, не больше, – доложил Джозеф. – Определенно, сигнал Биржи.

– Автоматический? – озабоченно спросил Чин.

– Разумеется, иначе к этому времени на нас бы уже наводились орудия. Таких, как мы, в этом регионе довольно мало, я полагаю. Я послал им отчет, но не уверен, что эта завеса что-нибудь пропустит.

– Я думаю, – сказал Чин, – это зависит от того, насколько разумны эти штуки внизу. Если они достаточно сообразительны, они пропустят такого рода послание без всяких искажений.

Модра вздрогнула.

– Какая разница, сообразительны они или нет? Им так трудно противостоять! Эти ощущения… они ведь были у всех нас! И тем не менее, они были настолько индивидуальны…

Сначала капитан решил, что они до сих пор не полностью перескочили барьер, и это влияет на их сознание. Осторожно он расспросил остальных. Наконец он сказал:

– Из того, что вы рассказали, я так понял, что эти чувства не были такими уж индивидуальными. Чем бы ни было это сгенерированное ими поле, оно было спроектировано так, чтобы подавлять комплексы и раскрывать примитивные части сознания, где мы прячем и наши худшие животные рефлексы, и наши мрачнейшие страхи.

– Да, но это было всего лишь касание, – вздохнула Криша, все еще немного дрожа. – Если бы мы полностью попали в это…

– И одновременно разрушилась наша связь, – заметил Джозеф. – Она была просто выключена на какое-то время, как огонек лампы, и мы из союзников превратились в хищников, настроенных друг против друга. Чем бы это ни было, оно чересчур сильно для таких, как мы.