Настоящий полковник (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 42

– Мой друг – генерал НКВД.

– Везунчик!

Дальше события понеслись галопом. Накричавшийся на лётчика, начальник штаба ОКДВА Мерецков Кирилл Афанасьевич пришёл к палатке, и именно в это время прибежал туда же заместитель командира роты Светлов, он же бывший хорунжий.

– Иван Яковлевич, сопку «Богомольную» захватили японцы, отряд порядка пятидесяти человек.

Расположившиеся рядом НКВДшники, которые пытались, используя очень поверхностное знание японского языка Трилиссера и не менее поверхностное у военврача китайца Хуа То, допросить раненого японца, услышали крик души Светлова и японец им тут же стал совершенно не интересен. «Богомольная» она же «высота 141.2» это по картам территория Маньчжоу-Го, но сказано это было с таким тоном, как будто диктор центрального телевидения объявил, что немецко-фашистские войска заняли город Киев.

– Твою мать, комбат, чего стоишь. Срочно отбить нашу территорию, – заорал руководитель Дальневосточного НКВД. Трилиссер чуть дёрнул головой. Иван Яковлевич, который хотел, было просвятить начальство, что это китайская территория, быстренько это делать перехотел и скомандовал, нарочито подчёркивая каждое слово:

– Товарищ заместитель командира роты отдельного разведывательного батальона имени Иосифа Виссарионовича Сталина, согласно приказа руководителя НКВД по Приморскому краю немедленно выдвигайтесь со своим взводом и отбейте у японцев сопку «Богомольная». Если получится одного японца взять в плен, то возьмите, нет, так нет. Приказ понятен. Выполнять.

– Есть отбить у японцев сопку «Богомольная»! – хищно улыбнулся Светлов и побежал к окопу за диверсантами.

– Товарищ начальник НКВД по Приморскому краю, разрешите с вверенными мне людьми заменить взвод Светлова на сопке «Пулемётная горка», чтобы предотвратить захват ещё и её японцами. Атаки следуют одна за другой. Каждые полчаса японцы высаживаю десант в размере роты, и атакуют нас.

– Роты? А вас сколько? – встрял Мерецков. Давно пора.

– Как вы и приказывали, товарищ начальник штаба. Один взвод, ну и немного обслуги. Повара, военврачи, колхозники, железнодорожники, которые построили причал на озере Хасан.

– И с кем ты собираешься роту останавливать? – ага, сыкотно.

– С ними и собираюсь, это около пятнадцати человек.

– Твою мать! – Ага, и НКВДшника главного проняло.

– Вам, товарищи командиры, лучше бы уехать отсюда, а ну как не удержим, – подлил маслица с бензинчиком Брехт.

– Твою мать! – заклинило в начальственной голове.

– Иди, комбат. Товарищи командиры, пойдёмте к лошадям. Терентий Дмитриевич, может нужно поднять соседние заставы и перебросить сюда другие части НКВД, пока это ведь чисто пограничный конфликт. Взвод отдельного разведывательного батальона имени Иосифа Виссарионовича Сталина сюда прибыл по моему приказу, чтобы оценить ситуацию и провести рекогносцировку. – Классно Мерецков стрелки перевёл.

– Мать вашу! – О, уже прогресс. Новое выражение. – Уходим. Нужно добраться до заставы Хасан, там рация.

Ну, Слава Богу. Начальство убралось и даже не расстреляет никого на месте, да ещё возможно и помощь пришлёт.

– Товарищ комиссар, полезли снова в гору, война не закончена. Ах, да, принуждение Японии к миру, ещё не закончено.

Прибежали. Застали на сопке только пулемётчиков и артиллеристов, всех диверсантов Светлов уже увёл с собой. Расспросил Якимушкина, что тут без него происходило.

– Жги правду матку, Александр.

– Так что, товарищ командир батальона, всё так себе. Как третий раз катера стали к нашему берегу подходить, так я и, как вы выразились, «сенокосилкой» их причесал. От души причесал. Извините, товарищ Брехт, но без вредительства не обошлось…

– Какого вредительства? – Брехт глянул на реку. Точно, вон, какая-то херня торчит посреди реки.

– Один катер взорвался и стал тонуть, два остальных не стали причаливать к тому берегу и дали дёру вниз по реке. Я посля того «сенокосилку» нашу от греха сюда на место вернул. Однако, узкоглазые молчат и с берега все умчались.

– Молодец, а что с других катеров весь десант причесал?

– Так я не считал, но на невооружённый взгляд – никто не шевелился. Прямо горами японцы лежали на палубах.

– Отдыхайте. Да, сходите, пообедайте. Думаю, что пока тут без вас обойдёмся. И артиллеристов забери с пулемётчиками, а когда пообедаете, то на нас возьмите котелки и сюда принесите.

– Слушаюсь, – вжик и нету. У Брехта у самого в животе урчало. А ещё нога ушибленная ныла и рёбра. В больничку бы, на чистые простыни. Полежать, на медсестёр полюбоваться в обтягивающих белых халатах …

– Воздух!!!

– Якимушкин!!!

Глава 21

Событие пятьдесят первое

Памятка на военном аэродроме:

– Механик, помни: если самолёт не сядет – сядешь ты!

Ух, ты! Красиво плывёт вон та группа в полосатых купальниках. Групп было три. И купальники серые, с красными кругляками. В горошек, мать их. Сначала клином шли три бомбардировщика, потом клином шли … ещё три бомбардировщика, а следом три мелких истребителя. Бомбардировщики прикольные – с двумя хвостами.

Спутать три первых было не с чем. Им недавно на штабных учениях рассказывали про японскую авиацию и показывали картинки. Это был практически полностью скопированный с немецкого двухмоторного самолёта К37 производства фирмы «Юнкерса» цельнометаллический бомбардировщик «Киу-Сан-Сики Юбакугекики» («тяжёлый самолёт-бомбардировщик тип 93», сокращённо – «93-Юба-ку»), вошедший в историю как Ки-1.

Лектор рассказал, что к началу 30-х годов авиационная промышленность страны Восходящего солнца постепенно вырастала «из пелёнок», переходя от копирования зарубежных конструкций к разработке более или менее оригинальных аэропланов. Только вот полностью отказаться от копирования опыта более развитых стран Япония ещё не могла – для начала нужно создать школу. Кроме того на международном рынке можно было без труда приобрести новейшие образцы любой техники, а дальше использовать заложенные в них технические решения в собственных разработках. Зачем изобретать велосипед, если его просто можно купить. В случае с бомбардировщиками таким образцом (велосипедом) стало новое изделие «Юнкерса» – двухмоторный самолёт К37. Этот самолёт представлял собой вполне себе современный по нонешним временам свободнонесущий моноплан с фирменной «юнкерсовской» гофрированной обшивкой и двухкилевым оперением. Согласно замыслу конструкторов, К37 должен был стать многоцелевым боевым самолётом для поддержки сухопутных войск на поле боя – разведчиком и лёгким бомбардировщиком.

Японцы чуть его переделали – поставили свои пулемёты «тип 89» калибра 7,7-мм. Двигатели тоже заменили на отечественные новейшие 12-ци-линдровые V-образные моторы жидкостного охлаждения «Мицубиси» В1, мощностью 750 л.с. И начали на заводах Мицубиси клепать. Наш лектор не хвалил. Слабоват для бомбардировщика, берёт всего тонну бомб. Или двадцать пятидесятикилограммовых или десять стокилограммовых. А ещё кабина пилотов расположена неудачно. Они ничего не видят. Ведь впереди стеклянная кабина на носу для двух стрелков-пулемётчиков.

Во второй тройке летели те же самые Ки-1. Замыкали воздушный парад три истребителя «Тип 91» или «Nakajima Army Type 91».

А что, боятся – значит уважают, вон сколько сил прислали сыны Ямато против его взвода. Шесть «бомберов» – это шесть тонн бомб. Куда их сбрасывать только собираются?

Что мог заметить наблюдатель. Стреляли по катерам с высоты «Орёл». Мины они, должно быть, приняли за обстрел артиллерией. Первую волну десанта наблюдатели из-за тумана видеть не могли. Ладно, бережёного бог бережёт.

– Орлы, давайте все к «Верблюжьему горбу». Якимушкин, ты с ребятами останься, если «Пулемётную горку» бомбить начнут, то ответишь, а так сиди, как мышь под веником.

Сборная солянка с артиллеристами смылась, и на высоте остался только Брехт с тремя зенитчиками. С самолёта их увидеть невозможно. Во-первых, деревья прикрывают, хоть и без листьев, а во вторых над окопом и пушками натянута коричневая маскировочная сеть. Целый рейс пришлось МП-1 делать, чтобы столько привезти. Вот сразу и не жалко стало, как увидел шесть тонн бомб.