Повелитель теней. Том 7 - А. Никл Страница 42

Ну, и на старуху бывает проруха — месяц назад он случайно излечил женщину от любовной болезни. А Рарог… Покровитель огня поссорился с Прове и поджёг его любимый лес. Тот самый, который Прове потом восстанавливал. Хорс спрятал улыбку, наблюдая, как беснуются разгневанные Боги. Сначала они требовали лёгкое наказание — скорее для проформы, чем всерьёз. Но криками они распалили друг друга и в конце концов кто-то выкрикнул:

— На кол их, как в старые-добрые времена!

Хорс прикрыл глаза и обратил свой взор внутрь собственного магического ядра. Он позволил энергии растечься по всему залу. Словно тончайшее покрывало она окутала каждого Бога. Благодаря тому, что волна магии, посланная Хорсом, была практически незаметной и равномерно распределилась по пространству, её никто не заметил. Она буквально слилась с энергией окружающего мира и мимикрировала. Но Хорса не интересовал весь мир, его взгляд сконцентрировался на Перуне, считывая считывая эмоции Верховного Бога. И там было… удивление, немного страха и злость. Перун своими глазами увидел реакцию Богов на преступление против Соглашения, и она ему не понравилась. Он понял, что, если следующим Сварожич назовёт его имя и озвучит всего его прегрешения, то другие Боги не промолчат. Вероятно, они пойдут на него войной. Хорс учуял толику сомнений — Перун не был уверен, что победит. Неужели ему настолько нужна Марена и её проклятое дитя? Неужели она — залог его победы?

— Думается мне, что кол — чересчур жестокая казнь за такие преступления, — возразил Сварожич.

— Но если ещё раз нарушат — точно на кол! — пьяно проорал Припегала и шваркнул бутылкой об пол. Осколки разлетелись в разные стороны, вино выплеснулось на платье Живы. Она взвизгнула и отвесила затрещину Припегале. Богиня плодородия, покровительница матерей: дородная телом, с грубыми чертами лица и мозолями на ладонях, словно она с утра до ночи трудится в полях. Она всегда стеснялась своей внешности, самая непримечательная из Богов. За спиной её называли страшной и посмеивались, особенно — Мокошь. Хорс покачал головой. Смеётся тот, кто смеётся последним.

— Пять божественных артефактов с каждого нарушителя! — постановил Перун через пару минут, и остальные Боги согласились с его вердиктом. Кроме Дыя — Бог войны размахивал мечом и грозил отрубить головы Рарогу и Подаге, а также Припегале — за надоедливость и перегар. В конце концов, Сварожич его утихомирил, и Перун напоследок уточнил: — Можно заканчивать собрание? Или на повестке дня есть ещё какие-нибудь нарушения?

Сварожич выдержал паузу, и Хорс почувствовал, как Перун напрягся — приготовившись то ли к битве, то ли к побегу. Дый резко повернулся и уставился на Сварожича — его предупреждали, чтобы не высовывался и ни в коем случае не атаковал Перуна, однако в запале Дый терял здравомыслие. Он многозначительно оскалился и начал поднимать меч. Видимо, решил, что молчание Сварожича — знак, что вот-вот Перуна обвинят в самоуправстве и свершится революция. Как ни странно, первым среагировал Припегала. Он схватил бутылку с вином и шандарахнул ею Дыя по затылку. С тихим вскриком Бог войны потерял сознание и рухнул на пол.

— Он хотел отрубить голову Прове, — невинно похлопал глазами Припегала и присосался к кувшину с медовухой.

Сварожич смерил его тяжёлым взглядом, повернулся к Перуну и ответил:

— Да, брат, собрание можно заканчивать. Все виновные наказаны.

— Прекрасно, — Перун отпустил всех Богов, отказался от гостеприимства Сварожича и поспешно отбыл. Припегала незаметно свалил в свои владения, подальше от мстительного Дыя. Тот очень быстро очухался после удара по голове и, подгоняемый жаждой возмездия, бросился в погоню за Припегалой. Хорс тоже притворился, что покинул особняк Сварожича, но незаметно вернулся и устроился в саду. Фруктовые деревья обладали удивительными способностями — они скрывали от чужих глаз всё, что происходит под их сенью. Разумеется, эти чудесные яблони и груши — результат экспериментов Мокоши. Она говорила, что придумала их специально для влюблённых сердец, чтобы те могли спрятаться от ханжеского осуждения. Эх, Мокошь, Мокошь… Иногда она была такой романтичной.

— Ну что скажешь? — Сварожич уселся на соседнюю скамью. — Мы не зря устроили этот спектакль и нанесли моральную травму Прове? Ты же его знаешь — цветочки, деревья, кустики. Только о них и беспокоится. Очень уж ранимая натура… Ему это собрание будет сниться ещё несколько столетий.

— Перун воочию увидел, что последует, если все Пантеоны узнают о его злодеяниях, — ровным голосом сказал Хорс и, когда Сварожич с ликованием улыбнулся, добавил: — Но не переоценивай наши силы. Я вижу суть вещей и суть эмоций. И точно могу сказать, что Перун не боится столкновения с нами. Я распознал в его сердце лишь каплю сомнения. Не могу назвать причину, но почему-то Перун не желает ускорять события. Однако и на мир он не настроен.

— Тянет время, значит? — хмыкнул Сварожич. — Это сыграет нам на руку.

— Каким образом? — поинтересовался Хорс.

— Что ты имеешь в виду, старик? — нахмурился Сварожич.

— Что сказал, — ответил Хорс. — Как нам поможет время?

— Мы выясним планы Перуна и десятикратно увеличим силы, — снисходительно улыбнулся Сварожич. — Всем жрецам во всех Храмах я приказал провозгласить праздник в мою честь. Все мои подданные в течение года будут приносить на алтарь жертвоприношения — в десять раз больше, чем во все предыдущие годы! И тебе советую сделать так же. Припегала объявит гулянья, а Дый — развяжет несколько войн на Африканском континенте. Боги там слабые и не смогут отследить чужое вмешательство.

— Искренние ли будут эти подношения? — едва слышно пробормотал Хорс и уже громче попрощался со Сварожичем: — До свидания, мой друг. Надеюсь, в следующую нашу встречу ты будешь настолько же окрылён надеждой, как и сегодня.

Хорс вздохнул и, по-старчески сгорбившись, поплёлся по садовой тропинке. Кое-что Хорс утаил от Сварожича. Он почувствовал, что у Перуна есть запасной план. Сложно описать это ощущение — словно Перун постоянно обращался к двум книгам. Прочитав одну, он откладывал её и тянулся ко второй, но вспоминал, что пока не может её получить. И так по кругу, снова и снова. Словно Перун жаждал прочесть редкое дорогое издание, однако ему приходилось перечитывать бульварный романчик в мягкой обложке. Это всё усложняло. Хорс покачал головой и проворчал:

— Как хорошо, что Перун никогда не довольствовался малым.

* * *

Императорский дворец, покои младшей дочери Императора, Риты Романовой.

На огромном экране мультяшные девчушка с собакой