Сергей Лукьяненко - Линия Грез Страница 42

– Что сейчас будем делать? – вопросом ответил Артур.

– Ты будешь отдыхать. А я полечу в столицу, покупать корабль. Не корчи рожи, у них приличная транспортная сеть, я управлюсь за полдня.

– Я ничего не знаю про Маретту…

– Вода, лед, рыба, траулеры. Похоже на компенсатор, куда мы вчера вляпались. Доминирующие национальности – казахи и монголы. Это азиатские типы, очень малочисленные. Живут также литовцы, латыши… кто они такие, я не знаю. Есть небольшой анклав меклонцев – они занимаются ремонтом траулеров. Религия – местный вариант Единой Воли, с выделением пророка Насара в богоподобную фигуру.

– И все?

– Терминал в моей комнате, не пожалей пяти минут, посмотри. Пока.

Кей поднялся, шлепнул Артура по спине. Направился к двери, бросив на ходу:

– Далеко от дома не отходи, здесь сплошные сады, заблудишься.

– Ты что, уходишь? – в легкой панике воскликнул Артур. Кей улыбнулся ему от двери:

– Арти, это самая безопасная планета в Империи. Я расскажу тебе все вечером… пока просто поверь.

– Безопасных планет не бывает! – хмуро сказал Артур закрывшейся двери.

10

Артур Кертис добросовестно просмотрел популярный фильм о Маретте. Это заняло полчаса, но теперь он кое-что знал о своей временной родине. Планета ему не понравилась – там и впрямь не было ничего, кроме льда и воды. На такие миры обычно мигрировали народы, продавшие свою прежнюю территорию, или лишившиеся ее в результате экологических катастроф. Забавным был лишь тот кусок фильма, где показывали городок меклонцев, получивших по тройственному альянсу право жить на человеческих планетах. Киборги, даже после тысячелетий искусственной эволюции, сохраняли сходство с двухметровыми ящерицами. Среди снега они выглядели несуразно, а их заметное волнение при виде холодных морей вызывало невольную жалость. Потерпев сокрушительное поражение в годы Смутной Войны, меклонцы стали самыми ярыми поклонниками человеческой расы. Заменяя свои механические части приборами имперского изготовления, они предполагали слиться с людьми – странная, но поощряемая Императором практика.

Отключив терминал, Артур подошел к окну. Из комнаты Кея была видна не только бесконечная панорама садов, но и мерцающий барьер вокруг компенсаторной зоны. Мальчишка поежился.

Он смутно помнил, как Кей взял его на руки, как нес сквозь метель. Для него, замерзающего, это был короткий миг. Для Кея, наверняка, бесконечные часы. Потом было тепло – словно бы уже и ненужное, вызывающее лишь раздражение. Ругань Кея, чьи-то растерянные лица, уколы, ванна с восстанавливающим гелем… Потом еще укол – видимо, снотворное.

Кей его вытащил. Правда, без колебаний позаимствовав куртку. Это почему-то злило.

– Прошу прощения…

Артур обернулся. В дверях стояла старуха – высокая, костлявая, в короткой розовой юбке и серебристой майке. Теплый климат диктовал свою моду для всех возрастов. Седые волосы – слишком уж пышные для настоящих, украшал кокетливый цветочек.

– Добрый день, – сказал Артур Овальд, примерный сын коммерсанта с Маретты.

– Ну, совсем другой вид, – удовлетворенно сказала старуха. – Ночью чуть живого принесли… Я Генриетта Фискалоччи, муж мой смотритель при климатизаторе. Но ты меня зови – тетушка Фискалоччи.

– Спасибо, тетушка Фискалоччи. Я Артур.

Бывшая акушерка имперского десанта разглядывала Артура с откровенным старческим любопытством.

– Муженек, конечно, виноват, – продолжала Фискалоччи. – Положено контролировать пространство над зоной… но кто ж знал, что вы прямо в отстойник угодите? Все эти экспресс-капсулы давно запретить пора. Не припомню более неудачного технического решения. Разве что «Игла»… да ее через полгода с оснащения сняли. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Ты поел, мальчик?

Артур кивнул. Старушка вызывало у него неясное беспокойство, перемешанное с любопытством.

– Если захочешь покушать, я на третьем этаже буду. Приготовлю, принесу, уйду… обычаи ваши знаю. Строгая у вас планета, да, Арчи?

– Обычная. Только я не Арчи, меня зовут Артур.

Старуха всплеснула руками.

– Память, память… Мне почти полтораста, мальчик. Пора уже… а все что-то цепляюсь…

Она развернулась, собираясь уходить.

– Простите, тетушка Фискалоччи, я могу погулять? – быстро спросил Артур.

– Гуляй, гуляй… Фруктов нарви, не пробовал, небось, с ветки? Вы у нас гости, да и старик мой оплошал. Заблудишься, так на отстойник иди, от него к дому дорожка проложена…

Продолжая что-то бормотать, Генриетта Фискалоччи вышла. Артур хмуро смотрел ей вслед. Ему не понравилось многое. В первую очередь то, что старушка не набросилась на нового и беззащитного слушателя с рассказом о таурийских садах. Во вторую – упоминание о «Игле». Артур увлекался моделями старых кораблей – в ту пору, когда еще не начались его путешествия в сторону Грааля. Малый разведкатер «Игла», удивительно красивый, и еще более хрупкий, никогда не состоял на вооружении десантных частей.

Артур прошел в свою комнату и одел рубашку. Потом, словно в знак непонятного протеста, набросил куртку. Она еще хранила форму тела Кея, и стала медленно стягиваться в плечах, подгоняясь под фигуру мальчишки.

11

Дом был из дерева – весь, целиком, все три этажа. Любого выходца с Терры это поразило бы. Артур Кертис привык и к большей роскоши.

Он спустился на первый этаж, в просторный холл. Там никого не оказалось – муж Генриетты, похоже, был весьма увлечен своей работой… или той компанией, что собиралась в помещениях климатизатора. Лишь в одном из широких низких кресел дремал черный кот. На негромкое «кис-кис» он отреагировал лишь презрительным взглядом.

Столик с прозрачной столешницей был завален стопкой журналов – садоводство, светская жизнь Империи и Таури, моды. Нормальный набор для обеспеченной таурийской женщины, рассчитывающей на скорый аТан. Лишь свежий номер «Имперского военного обозрения», выглядывающий из-под «Сплетницы», выпадал из общей картины. Артуру захотелось пролистать журнал, но он почему-то застеснялся этого желания.

В конце концов, у него еще будет на это время… Открыв дверь (незапертую!), Артур вышел из дома.

И попал в бесконечный сад.

Таури была раем изначально. Мягкий климат, плодородная земля, обилие спокойных рек и маленьких озер – при двух небольших океанах. Планету колонизировали после Смутной Войны – сотни миллионов демобилизованных военных не слишком стремились вернуться на обросшие заводами, изнуренные бесконечным производством, отравленные отходами миры. Они заселили рай – и улучшили его по своему вкусу.

Сады, разделенные символическими ограждениями, родовые усадьбы, небольшие поселки и города, служившие центрами культуры и образования – вот чем была Таури. СИБ на планете комплектовался лишь местными жителями. Имперский космопорт казался жалкой пародией на планетарный транспортный центр, откуда бесконечной чередой взлетали грузовые корабли: с фруктами свежими, фруктами замороженными, джемами, винами… со всем, что можно было продать. Ни одна планета в Империи не имела столько вольностей и послаблений, ни один мир не принимал столь малого участия в общеимперских проектах и ни платил таких символических налогов.