Роман Глушков - Свинцовый закат Страница 43

Наверняка вам доводилось купаться летом во время ливня и, ныряя, слушать бурление падающих в реку капель. Горячие потоки, которые обрушились на Рыжий Лес, хлестали по воде так же, как обычный дождь. Я нырнул как можно глубже и лег на дно, а усиленный кевларовыми пластинами комбинезон, автомат и прочая амуниция позволяли не тратить силы на то, чтобы удержаться в этом положении. Наверняка тренированный диверсант Кальтер способен вытерпеть без воздуха дольше меня, поэтому для майора это испытание – сущие семечки. Главное, не забыть о предупреждении и не начать дышать раньше, чем у меня на лице окажется противогаз. Поэтому будет не лишне заранее его подготовить. Что ни говори, а давненько мне не доводилось нырять на выносливость. Сегодня и не припомню, каков был мой личный рекорд в этом упражнении, которое мы частенько практиковали с друзьями в юности, когда ходили на тренировки в бассейн.

Ливень между тем над нами разыгрался нешуточный. Вызванный искусственно над небольшим участком местности, он явно не грозил затянуться надолго. Но вот его последствия могли изрядно подпортить нам здоровье и нервы. Спустя примерно минуту, когда отсутствие воздуха еще не причиняло мне сильных неудобств, вода в озере заметно потеплела. Я с опаской подумал, что продолжай она нагреваться с такой скоростью, на третьей минуте нашего погружения мы начнем вариться заживо. Но, хвала создателям «Хотрейна», все обошлось. Через несколько секунд дождь быстро пошел на убыль, и не успел я ощутить себя вареным раком, как бульканье капель на поверхности умолкло. После чего температура в озере также прекратила повышаться, замерев на уровне «горячо, но терпимо».

Я потерял счет времени, но был уверен, что вряд ли выдержу без кислорода более трех минут. Мысль о всплытии свербела в мозгу, усиливаясь прямо пропорционально жжению в легких. В конечном итоге я уже не мог думать ни о чем, кроме воздуха, и не чувствовал ничего, кроме его болезненного отсутствия. Опасаясь, что у меня не хватит сил надеть противогаз, я решил не испытывать судьбу, подтянул колени к груди и, оттолкнувшись ото дна, вынырнул на поверхность. Не открывая глаз и с трудом сдерживаясь, чтобы не вдохнуть, я вытряхнул воду из маски, вырвал резиновую пробку из бачка-фильтра и приложил маску к лицу. И только затем совершил жадный вдох, больше похожий на предсмертный хрип агонии.

Отдышаться в противогазе после такой нехватки кислорода было нелегко, и я компенсировал глубину вдохов-выдохов их частотой. В первые мгновения я не видел и не слышал ничего, что творится вокруг, поэтому, окажись сейчас поблизости враг, он мог подобраться ко мне не таясь и прикончить меня голыми руками. Когда же мое состояние мало-мальски пришло в норму и радужные круги перед глазами исчезли, я первым делом закрепил маску на затылке, а уже потом осмотрелся.

Кальтер, судя по всему, вынырнул сразу за мной, но уже успел напялить противогаз и брел к берегу, по пути вытряхивая воду из автоматного ствола. Он не стал бранить меня за то, что я не дождался сигнала, – очевидно, мое самовольное всплытие почти совпало по времени с плановым. Мне оставалось лишь порадоваться своей выдержке, которая если меня и подвела, то не фатально.

После пролившегося на Рыжий Лес искусственного дождя в окрестностях озера стояла сильная жара, а от земли и сосен исходили фиолетовые испарения. Ступив на сушу, Тимофеич извлек из кармана похожий на авторучку приборчик, снял с него колпачок-пробирку, зачерпнул им пробу воздуха и, насадив колпачок обратно, нажал кнопку на другом конце анализатора. Мы ощущали себя словно в парной бане, но компаньон не спешил улепетывать из обработанного «Хотрейном» леса. Вставив анализатор в специальное гнездо на ПДА, Кальтер дождался, когда на дисплее появятся данные, и только ознакомившись с ними, махнул мне рукой и двинул на север.

Метров через сто заметно посвежело, но идти в мокром комбинезоне все равно было зверски неудобно. Спустя еще немного мы покинули зону выпадения осадков – это стало понятно по царившей здесь сухости и отсутствию фиолетового тумана. Компаньон повторил забор воздуха и, когда мы вышли на северную опушку леса, снял противогаз.

– Эту дрянь изобрели в Штатах, – пояснил Кальтер, пристегивая маску к комбинезонному зажиму и утирая взмокшее лицо. – Особый химический состав, который сначала распыляется в атмосфере, а затем, быстро впитав влагу, превращается в высокотемпературный токсичный коктейль. Отсюда и двухсотградусный дождик, и ядовитые испарения. А как этот раствор остывает, так за пару минут бесследно нейтрализуется. Два года назад в Ираке один мой сослуживец едва не угодил под «Хотрейн». Тогда американцы распыляли его в окрестностях Тикрита, выкуривая мятежного шаха Хафиза из его логова.

– Не помню, чтобы об этом говорилось в новостях, – заметил я, вдыхая полной грудью первые глотки прохладного воздуха и созерцая открывшуюся с опушки Рыжего Леса панораму. Отсюда до юго-западной окраины Припяти оставалось не более трех километров. Чуть левее, за редким березняком, находились корпуса радиозавода «Юпитер», за ними виднелся неровный ряд плоских крыш городских многоэтажек, а прямо у нас на пути торчала каланча пожарной части. Ее главное здание и гаражи также просматривались сквозь лесок, и как только мы до них доберемся, то можно считать, что достигли Припяти.

Сильный удар, лязг и гул раздались у нас за спиной столь внезапно, что я от неожиданности аж присел, а майор вскинул винтовку и нацелил ее на оставшуюся позади радарную станцию. Раскатистое эхо прокатилось и стало затухать над опустевшими от мутантов землями. Лишь гул, напротив, с каждой секундой все нарастал. Что-то огромное, рассекая небеса, стремительно летело над Рыжим Лесом в нашем направлении. И это нечто было покрупнее ракеты «Хотрейна».

Значительно крупнее…

Глава 10

Не сговариваясь, мы с Кальтером припустили через поле прочь от опушки, чтобы стена сосен не загораживала от нас торчащую над ними вершину холма. Такой гром и скрежет могла издать лишь разрушающаяся железная конструкция огромных размеров, и я почти не сомневался, что вот-вот увижу, как падают знаменитые на всю Зону антенны радарной станции… Но что это за махина несется по воздуху? Неужто падающий самолет с заглохшими двигателями, который и зацепил брюхом антенные верхушки?

– Ложись! – скомандовал майор. Он бросился бежать чуть раньше меня, так же раньше обернулся и потому первым выявил источник стремительно приближающегося шума.

Давно уяснив, что приказы Тимофеича лучше не обсуждать, я без вопросов плюхнулся на траву вслед за компаньоном. А в следующий миг над нами пронеслась большая тень. Только это оказался не самолет и не вырванное из земли дерево, полетом которого меня уже нельзя было удивить. Стальной обломок, похожий на опору высоковольтной ЛЭП, грохнулся на поле в сотне метров впереди нас, взрыл дерн и разлетелся от удара на несколько фрагментов. Самый крупный из них кувыркнулся в воздухе и, вонзившись в землю под углом, стал напоминать издали покосившийся могильный крест. И на этом кресте, кажется, был кто-то распят, причем вверх ногами. Но явно не мутант – разодранный и залитый кровью комбинезон на прикованной к обломку жертве выдавал в ней сталкера.