Андрей Круз - Те, кто выжил Страница 43

Тут вообще только дороги и надо контролировать. Мимо них разве что пеший проберется: столько каналов пересекает эту землю во всех направлениях. Дороги и мосты. Если ты это контролируешь, то контролируешь почти все.

Шлагбаум опушен, открывать его не спешат. Высокий худой блондин в берете и камуфляже, с М4 на груди, жестом приказал остановиться. Еще один его грамотно страхует, а если посчитать все направленные на меня стволы, а еще и те, направить которые дело одной секунды, можно от страха уделаться.

Блондин, глядя на меня снизу, спросил что-то на фламандском, я ответил по-английски. Тот кивнул и сменил язык. Вопрос стандартный:

— Кто вы, откуда и куда?

— Я пока устроился недалеко от Утрехта, на пустой ферме, — почти не соврал я. — Ищу какое-нибудь место, где закон и порядок и где можно провести ночь-другую.

— Куда именно вы собираетесь? — уточнил он.

— Меня приглашали в Мюйден. Туда разрешен въезд?

— Да, разумеется, — ответил тот. — Есть какой-нибудь Ай-Ди?[14] Мы должны вас зарегистрировать.

Я протянул ему российское водительское удостоверение. Никакого удивления оно у него не вызвало, военный лишь не сразу нашел строчку, где моя фамилия написана латинскими буквами. Он передал документ в окошко блока, где его и приняла невидимая рука. Через минуту права мне вернули, блондин сказал:

— Через двести метров поворот направо. — Он указал рукой, затянутой в зеленую перчатку. — Там будет еще один чекпойнт, возле него щит с правилами поведения. Обязательно прочитайте, чтобы не случилось проблем.

— Хорошо, спасибо, — кивнул я, убирая удостоверение в бумажник, а тот в свою очередь в карман разгрузки. — Я с котом, не будет проблемой?

Высокий блондин поднялся на подножку, заглянул в салон, посмотрел на свернувшегося клубком на сиденье Тигра, усмехнулся, сказал:

— Если только местные коты не попытаются препятствовать. С тех пор как узнали, что кошек вирус не берет, их здесь чуть ли не за священных животных почитают.

Тигр открыл один глаз, мрачно глянул на военного, словно желая сказать: «А раньше-то? Раньше-то за что не ценили? Совести не было?»

Пропустили. Мы проехали. Свернули куда сказали, увидели раскинувшийся на берегу и нескольких островах небольшой городок с каменными домами и островерхими крышами. Ближе к линии побережья, на острове, возвышался вполне серьезного вида замок с высокими мощными стенами, с башнями под островерхими шатрами. Хорошее место во время нашествия зомби — наверное, даже получше, чем тот испанский замок, занятый ирландцами. Тут и стенки повыше, и сам он как новый с виду.

Все протоки между островами были плотно заставлены лодками и яхтами, было их здесь немерено. Дома городка по-голландски теснились один к одному, а сам город, насколько удалось разглядеть, был со всех сторон огорожен или каналами, или густыми рядами колючей проволоки.

На въезде был следующий чекпойнт, оборудованный из бетонных блоков и двух старых каменных домов, стоящих впритык друг к другу. На огромном рекламном щите висело несколько написанных краской на листах фанеры плакатов — как раз те самые правила поведения, на четырех языках. Тормознул, взялся читать.

В сущности, ничего особого в них не было, кроме того что приезжим запрещалось носить длинноствольное и автоматическое оружие в питейных заведениях. Почему именно длинноствольное — я так и не понял. Остальные «нельзя» были самыми обычными: предупреждали об ответственности за всякие безобразия, к которым я склонен и не был, так что это не ко мне.

В довершение всему сообщалось, что официальное хождение в виде денег имеют жетоны, которые выдает местный обменный пункт. Ну это уже не ново.

При проезде через блок меня опять зарегистрировали, уточнив, внимательно ли я прочитал правила, потом выдали пластиковую карточку с номером, которую можно было носить на шее на шнурке.

— А где можно остановиться? — спросил я. — И пристроить машину?

Упитанный и массивный полицейский в форме, который выдавал карточку, показал рукой:

— Там есть платная стоянка, она охраняется. Поменяйте сначала то, что у вас есть, на жетоны. И там же рядом несколько гостиниц.

Я быстро задал неожиданно пришедший в голову вопрос:

— А вот такие жетоны… — я извлек из кармана несколько металлических кружков, оставшихся от Роттердама, — …у вас хождения не имеют?

Полицейский глянул мельком, кивнул:

— Имеют, наравне с местными. Можете пользоваться.

Вот же купеческая нация, как быстро сообразили! Недаром голландское благополучие возникло из торговли. Уже единую валюту успели придумать, как я понимаю. Или валютный союз, что тоже неплохо. Интересно, фальшивомонетчики уже появились? Кстати, торговали они в свое время больше рабами, так что некоторая ирония судьбы в истории с албанцами наблюдается.

Проехал куда сказано, нашел стоянку, а возле нее обменный пункт. Почитал список местных цен, точнее, обменных курсов, попутно обнаружил, что даже торговля возможна: они отличались от роттердамских в ту или иную сторону.

После обменника сдал «ивеку» на стоянку — большую, огороженную колючкой площадку на окраине города, удивившись серьезности подхода, — мне выдали пропуск с указанием номера машины и гарантировали неприкосновенность груза. Пояснив при этом, что так торговцам не нужно платить за склады. Тоже разумно, тоже практично. Кота, кстати, тоже пришлось оставить, предоставив ему машину в качестве жилья. А охрана, почти вогнав меня в шок, принесла пластиковую кошачью миску, полную сухого корма.

— Не вы первый с животными, — сказал немолодой охранник с М-16 на плече. — Услуга платная, но так спокойней: меньше проблем с постоем и местными котами. — Перехватив мой сомневающийся взгляд, он добавил: — Коты никуда не убегают теперь: как вернетесь — так он сразу и прибежит. Мы же наблюдаем, видим. А для собак вольеры есть, вон там.

Я ему поверил. Тигр вообще вел себя не очень типично для кота — слишком уж старался держаться к нам… теперь уже ко мне поближе. Буду заглядывать сюда, проверять, как наполняют миску.

Кроме кормления котов у охраны в списке услуг был вызов развозного фургончика — ездить на своих машинах по городу тоже было нельзя, надо было иметь пропуск на лобовом стекле, это я усвоил из «Правил» у чекпойнта. Бизнес, что поделаешь: торговцы наверняка в такой услуге нуждаются.

Узкие улочки, чистота, порядок. Открыты бары. Открыты какие-то магазины. По улицам ходят люди, хоть в большинстве и вооруженные, но спокойные и доброжелательные. Здесь порядок, здесь все правильно, здесь уже спаслись и нашли новую форму существования. Все же человек удивительное по способности приспосабливаться создание. Мертвецы овладели землей? Ха два раза, щас прямо. Шок уже проходит, люди забирают свое место на вершине пищевой пирамиды. Все равно, сколько нас осталось, — по-любому этот мир принадлежит нам. А жрать мы будем друг друга, получается, как всегда и было. Это тоже часть натуры — похоже, мертвякам в этом до нас далеко.

Указатель к гостинице, которая называется «Амстел». Это не в честь пива, а в честь местной реки, на которой Амстердам построен. Пиво тоже в ее честь поименовано.

Трехэтажный дом старой постройки, вывеска готическим шрифтом. Дверь из темного дерева с колокольчиком, маленькая стойка ресепшена. Бар, стойка, несколько табуретов, пара столиков возле окон. Приятная тетенька лет пятидесяти, доброжелательно улыбающаяся. Рядом с ней на стойке кот, серый, короткошерстный, приоткрыл глаза и осуждающе посмотрел на меня, явно недовольный побудкой.

— Goede dag! — поприветствовала меня женщина.

Прозвучало для непривычного уха ужасно, как «хуйде дах».

— Добрый день, — ответил я на английском. — Хотел бы остановиться на ночь, найдется комната?

— Разумеется, — сменила она язык. — Одна ночь?

— Наверное, — кивнул я, затем спросил: — Продлить будет можно?

— Разумеется. За вещи в номере тоже можете не беспокоиться: здесь не воруют.

Почему-то поверил. Времена изменились, такие маленькие людские анклавы могут не одобрять преступности, а в какую форму выльется неодобрение — тут только фантазия ограничит. Не утверждаю, но вот так кажется.

Женщина выложила на стойку ключ с биркой, сказала:

— Это на третьем этаже.

— Спасибо.

Лестница была темная и узкая, на каждой площадке было всего по три номера. Добрался до своего, открыл дверь, заглянул. Тесновато, но пристойно. Все чисто, вся мебель новая. На столе и на крюке, вбитом в стену, — керосиновые лампы, что уже становится стандартом.

Скинул рюкзак, отцепил от него чехол с М4, затолкал все в узкий высокий шкаф с тяжелыми дверцами. Выглянул в окно. Узкая улочка внизу, бар с изображением парусника почти напротив. Вид на море, на замок. Где-то забили куранты, я посмотрел на часы — ровно полдень.