Владислав Жеребьёв - Ретранслятор Страница 43

— Что с Мишаней?

— Понесем по очереди. Ты, — пир покачал головой, когда я бросился вперед, — вообще не лезь. Что ты там делал, пока мы по полу валялись, я не знаю, сам потом расскажешь. Но краше только в гроб кладут.

— Ты меня недооцениваешь, — упрямо промямлил я и тут же попытался завалиться в обморок.

— Полностью исчерпан. — Игла впилась в мое предплечье.

— Адреналин, — легко пояснил проглот, отбрасывая опустевший шприц в сторону. — На какое-то время тебя хватит, а потом посмотрим.

— Куда теперь? — Дима выглянул в коридор, где вяло шевелилась на полу оглушенная толпа. — Наверх?

— Не стоит. — Покачал я головой. — Нам бы план.

— Ах да, — пир с досадой врезал себе ладонью по лбу. — План. Я же из-за этой чертовой бумажки и задержался. Нужен-то был план всего помещения, так что пришлось тырить с поста. Чуть рук не лишился.

— Так куда мы теперь? — Трое взрослых мужчин склонились над схематичным чертежом комплекса, бурно обсуждая, куда идти в первую очередь.

— Подниматься надо, — настаивал пир. — Эти катакомбы мне уже поперек горла. Как подумаешь, какая тяжесть над твоей головой, дурно становится.

— Затеряемся в толпе, — убеждал собравшихся Дмитрий. — Народу на свободных территориях достаточно. Сейчас идет бой, слышите?! — В подтверждение слов пира где-то раздалась автоматная очередь, затем еще одна, и чтобы разговаривать более или менее комфортно, пришлось прикрыть дверь в коридор, заполненный стонами и криками раненых. — Наденем белые халатики, причешемся и будем делать вид, что лаборанты.

— И мальчишка?

— И мальчишка.

— Я не против, конечно, но очень пить охота.

Буря восторга Мишани от пробуждения не знала границ. Все бегали, суетились, подсовывали под голову подушку и пытались напоить водой, и в пылу восторгов даже позабыли о том, что где-то сквозь строй обороны территорий уверенной поступью смерти шагают псионики базы. Немного остудил восторги взрыв, заставивший осыпаться еще немного штукатурки с потолка и мигнуть и без того тусклые лампы. Генераторы выходили из строя один за другим, и, продолжая разговоры, мы рисковали оказаться в полной темноте.

— А может, на переговоры пойдем? — вопрошал Дима, судорожно шаря взглядом по чертежу.

— Не получится. — Я вкратце поведал о столкновении с хозяевами глушилки, а заодно посетовал на то, что ресурса мне теперь хватит разве что свечку подпалить. — Не будут они договариваться. Перебьют всех, кто не нужен, и упакуют в пробирку, а если даже и по-другому, смысла пока не вижу к кому-то примыкать. Уйдем по огородам, окопаемся, а уж потом посмотрим. Ильдар тоже человек непростой. Не позволит по своему детищу безнаказанно передвигаться. Уверен, и у него есть сюрпризы.

— Гениально! — вдруг взвился на месте Арсений. — Огородами!

Под непонимающими взглядами товарищей он отшвырнул в сторону планы жилых этажей, лабораторий и оружейных комнат и оставил на полу два последних, технического и этажа хранилищ.

— Выход должен быть, — уверенно заявил он. — Не могут же они иметь два наружных, очевидных и по-дурацки открытых и не одного тайного?! Видел я Ильдарову рожу. Человек от науки, даром что нерусский. Он, или кто-то из совладельцев комплекса, вбухивая сюда горы денег, обязан был позаботиться об отнорке.

Следующие несколько минут были потрачены на изучение планов и поиска хоть какого-то намека на резервный выход.

— Так, — бормотал я, внимательно осматривая каждый миллиметр бумаги. — Вот тут, похоже, запасы топлива. Вот камеры длительного хранения. Вот вещевые склады.

— Топливо. — Длинный палец с погрызенным ногтем, принадлежащий проглоту, уперся в большой участок с краткой пометкой ГСМ. — Видите. Помещение большое. Для данной технички своя вентиляция нужна. Насосы качают, разветвленная схема коммуникаций и вентиляция. Видишь, тут проход в полметра, а вот здесь полтора. И все это идет на поверхность, а уж куда выходит, ехало и болело.

— Значит, вниз?

— Именно.

За время бурного спича Мишаня пришел в себя настолько, что мог стоять на ногах, и, получив от пира „детскую“ дозу адреналина, приободрился и даже порозовел лицом. Служба спасения на территориях сработала лучше, чем предполагалось в самом начале. Едва глушилка погибла под тоннами щебня, как очнувшиеся безопасники методично, один за другим принялись перекрывать туннели, чем прибавили псионической армии немало работы и сильно замедлили продвижение противника. Мертвых куда-то растащили, а каждый мало-мальски живой, будь то легкое помутнение сознания после воздействия или простой ушиб, старался принести пользу. Улей, а именно на него было похоже все, что происходило вокруг, из режима мирного существования перешел в фазу войны, и каждая „пчела“, встав на свое место, работала по графику.

Выбравшись из палаты, мы уверенной толпой направились в сторону элеваторов в дальнем конце коридора, но то ли план лежал не той стороной, то ли еще что случилось, но вместо площадки погрузки мы выбрались в большой зал со стеклянными окнами, за которыми проецировалась картинка звездного неба. Шумиха стояла невообразимая. То и дело из динамиков раздавались команды, сообщались новости и координировалось передвижение населения.

— Первый этаж занят, отключить коммуникации и вынести резервные схемы.

— Грузовой лифт выведен из строя. Запустить дублирующую цепь.

— Три отряда в четырнадцатой сектор. Приготовить термозащитные костюмы и огнеметы.

Вот так вот, значит, клин клином. В ту же секунду я наблюдал передвижение взвода боевых огнеметчиков. Вынырнув из бокового туннеля, закрытые с головы до ног в блестящий материал, вроде того, в котором в кино показывают ученых рядом с действующим вулканом, они дружно затопали в сторону грузового лифта. За спиной у каждого имелся здоровый пластиковый рюкзак, а в руках длинная полая палка с плоским раструбом, к которой от пояса отходило два гибких стальных шланга.

— Нам за ними, — осторожно кивнул Дима. — Они вверх, а мы вниз.

Последовать за отрядом было одной из самых умных мыслей, пришедших в голову за последнее время. Надоели сюрпризы, постоянная опасность и абсолютная неизвестность впереди. Каждый следующий шаг мог быть фатальным, ошибка роковой, а решение ошибочным. Тут же все просто. Прикинулся веником и дуй за бойцами. Они в драку, ты в подвал.

Суматоха и растерянность окружающих помогли. На нашу группу и внимания-то никто не обратил. Проследовав за взводом, мы обождали некоторое время в предбаннике, а затем вызвали лифт и, естественно, столкнулись с новой проблемой. Чтобы спуститься на нижние технические уровни комплекса, требовался ключ, коего, разумеется, ни у кого не нашлось.

— И что будем делать? — хмуро поинтересовался Мишаня. — Лопнула ваша идея.

— Ваша, — хмыкнул пир, с интересом изучая замочную скважину на хромированной панели лифта. — Ты бы свою подбросил.

— Лестницу искать надо. — Пожал плечами воришка. — Ну не может быть, чтобы тут простого спуска вниз не было. Строилось же на все случаи жизни, потому и лестнице быть.

Идея пацана была правильной. Оставалась сущая мелочь. Найти в незнакомом помещении дверь, ведущую на лестницу. Знать бы еще, где она. Все попавшиеся на глаза двери были как братья-близнецы. Узкие окошки поверху, серая поверхность и посверкивающая сталью ручка. Некоторые имели таблички, другие просто порядковые номера, отпечатанные на железных бляхах. В остальном отличия заканчивались. Впрочем, был один нюанс. Пара считывающих панелей и пульт с кнопками в дальнем углу зала, куда нас вывел случай и шайка местных сорвиголов.

Похромав до двери, нога начинала чудить, и при передвижении я испытывал все больше неудобств, встал на цыпочки и заглянул в окошко. Лестница. Серые бетонные ступени уходили в темноту, уводя взгляд куда-то глубоко под землю. Дверь, отделявшая нас от спуска, как и все вокруг, была сделана на славу. Толстая, стальная, с множеством фиксаторов и запоров. Единый механизм открытия имелся, но чтобы активировать его, требовался либо ключ, либо знание кода. Ни того, ни другого у нас, разумеется, не было.

— Рвать надо дверь, — печально вздохнул я, — только уж меня увольте. Еще хоть грамм энергии и прямая дорога в музей мадам Тюссо.

— И я не могу, — печально поведал проглот. — Вы со своим запасом хоть как-то действовать можете, а мой и вовсе почти на нуле.

Взгляды присутствующих скрестились на помятой фигуре пира, и тот, пожав плечами, развернулся к преграде.

— Попробую, — осторожно произнес он.

— Только лестницу не обрушь, — попытался вставить свои пять копеек Мишаня, и тут же получил от меня леща за ехидство.

— Того и боюсь. — Дима глубоко вздохнул, сосредоточился… и я вновь благополучно оказался на земле.