Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет Страница 43

Грудвар негромко хмыкнул и, откинув голову назад, Поскреб ногтями шею под бородой.

— Послушай, — сказал он, не глядя на Граиса, — ты что, действительно думаешь, что будешь жить вечно?

Граис ничего не ответил, а только безнадежно покачал головой.

— Учитель, — тихо произнес Фирон, — ты отказываешься помочь тем, кто взывает к тебе о помощи?

— Нет, Фирон, — уверенно посмотрел в глаза своему ученику Граис. — Я пытаюсь спасти тех, кто собирается совершить самоубийство.

— Каждый из нас готов умереть за свободу Йера! — с пафосом произнес Касат.

— Конечно, — саркастически усмехнулся Граис. — Нет ничего проще, чем умереть. Должно быть, особенно приятно, когда умираешь за некую высокую идею.

— Тебе доставляет удовольствие смеяться над нами? — Грудвар неприязненно посмотрел на Граиса из-под черных мохнатых бровей. — Быть может, тебе известен другой путь к спасению нашей страны от захватчиков?

— Конечно, известен, — без тени сомнения ответил ему Граис. — Точно так же, как и любому здравомыслящему человеку. И вам в том числе, хотя вы не хотите признаться в этом даже самим себе.

— Только не мне, — решительно тряхнул кудлатой головой Грудвар.

— Для того чтобы победить, нужно прежде всего остаться живым, — негромко произнес Фирон. — Ты это имел в виду, учитель?

— Именно, Фирон, — одобрительно улыбнулся ему Граис. — И еще: посредством нормального упорядочивают государство. Посредством аномального применяют оружие. — Граис повернулся к Касату. — Вольные, взявшись за оружие, сразу же встали на неверный путь. Но, кроме этого, они еще и не умеют сражаться, поэтому единственное, что им остается, — умереть, веря в то, что они идут по Пути к Поднебесному. Но смерть, которой можно было бы избежать, — это всегда поражение. Это говорю не я, а Поднебесный.

— Граис, — Касат отодвинул в сторону деревянную плошку с едой и, подавшись вперед, навалился грудью на стол, — таких проповедей мы уже наслушались от Сирха. Поэтому и ушли в горы, чтобы начать свою борьбу. Сейчас йериты нуждаются не в призывах к смирению, а в таких речах, которые позовут их в бой!

— Это тебе сказали сами йериты? — наивно вскинув брови, спросил у Касата Граис.

— Мы не в игры здесь играем! — крепко стиснул кулаки Касат. — Мы готовимся к войне с Кахимской империей! И если ты, Граис, йерит, если ты любишь свою страну и свой народ, ты должен быть с нами!

— Грудвар еще в тюрьме просветил меня насчет моего долга перед йеритами, — кивнул в сторону бородача Граис. — Почему вы все считаете, что именно я смогу объединить йеритов, сплотить и поднять их на борьбу?

— Потому что в Йере нет ни одного человека, который не знал бы твоего имени, — сказал Фирон.

— Лучше бы они так же хорошо помнили мое учение, — заметил Граис. — Я призывал людей только к смирению перед властью, а не на борьбу с ней.

— Как бы там ни было, Граис, хотел ты этого или нет, но для всего Йера ты стал символом борьбы против власти империи, — неожиданно убедительно и веско произнес Грудвар. — Я бы сказал, что ты уже не принадлежишь только самому себе. Ты уже стал частью истории. Право решать, как поступать и что делать дальше, безусловно, принадлежит тебе. Но помни о том, что сейчас ты стоишь не только на собственном Пути к Поднебесному, но и на Пути, по которому идет весь Йер.

Граис устало прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Казалось, еще немного — и от непомерной печали он почернеет.

— Если бы ты только мог себе представить, Грудвар, насколько ты прав, — медленно произнес он. — И именно поэтому я не стану предпринимать ничего, что могло бы подтолкнуть йеритов к восстанию. Война, начатая йеритами против Кахимской империи, будет проиграна, даже не начавшись.

— Откуда такая уверенность? — презрительно скривил губы Касат.

— Лучше всего будет, если все вы соберете вещи и разойдетесь по домам, — не вдаваясь в долгие объяснения, сказал Граис.

— Я считал, что ты любишь свою родину, Граис, — с грустью в голосе произнес Касат.

— Родину? — Граис пристально посмотрел на Касата. — Это смотря что понимать под этим словом. Я лично понимаю под ним судьбу мальчишки-пастушка, которого встретил в лесу несколько дней назад, жизнь такой прекрасной девушки, — он повернулся к Фирону, — как Мида. Ей же матерью предстоит быть, детей воспитывать — вот что значит для нее счастье единственное. А здесь? Как сложится ее жизнь здесь? Под стрелами и копьями шалеев?

— Ты нас пытаешься разжалобить, Граис, — в голосе Касата прозвучали угрожающие интонации. — А вот я так скажу: если любишь родину, то не призывай сдаваться еще до начала битвы!

— Тот, кто любит свой народ, не посылает его на смерть

— У меня такое впечатление, Граис, будто мы с тобой говорим об одном и том же, но на разных языках, а поэтому и не понимаем друг друга, — разочарованно произнес Касат.

— Возможно, — Граис приподнялся. — Я очень устал и хотел бы отдохнуть. Куда мне можно пройти?

Если Касат был прост и понятен Граису, то Грудвар озадачил его даже больше, чем в тюрьме. Тогда Граис подивился тому, как расчетливо и точно действовал бородач, словно все детали побега были ему заранее известны. Сейчас же Грудвар был единственным человеком в комнате, который слушал Граиса с неподдельным интересом. И, как чувствовал Граис, слова его находили у Грудвара понимание. Нетрудно было сообразить, что бородач не отличался широкой образованностью, однако живой и быстрый ум позволял ему легко схватывать и воспринимать совершенно новые для него идеи. Про себя ксенос отметил притом, что Грудвар пользовался еще и несомненным авторитетом среди вольных, такой союзник был бы ему весьма кстати.

Фирон, почти не принимавший участия в беседе, сидел ссутулившись, зажав руки между коленей. Он растерянно' переводил взгляд с одного говорившего на другого и жалко улыбался. Граис никак не мог понять, чем так сильно сумел привязать к себе далеко не глупого Фирона пустослов и демагог Касат, однако отчетливо осознавал, что Фирон разрывался между учителем и предводителем вольных. На его помощь рассчитывать не приходилось.

— Вот и отлично. — Касат сложил вместе ладони с широко расставленными пальцами. — У нас еще будет время поговорить. Ты ведь не собираешься покидать наш лагерь прямо сейчас?

— Мне некуда идти, — развел руками Граис— Поэтому сейчас я вынужден воспользоваться вашим гостеприимством.

— Пожалуйста. Конечно, тебе надо отдохнуть. Мида проводит тебя. — Касат посмотрел на Фирона, и тот сразу же вышел за дверь.

— Да пребудет с тобой милость Поднебесного, Граис из Сиптима, — сказал, прощаясь, Касат.

— Так же, как и с тобой, Касат из Сумия, — ответил Граис и направился к двери.

Он вышел из дома. Через некоторое время скрипнула дверь, послышались чьи-то шаги. Граис не сомневался — следом за ним идет Грудвар.

— Что произошло с Фироном? — спросил Граис, обернувшись к бородачу.

— А что с ним произошло? — сделал удивленное лицо бородач, хотя прекрасно понял, о чем его спрашивал Граис.

— Ты говорил, что и прежде знал Фирона, — сказал Граис.

— Верно, знал, — кивнул Грудвар.

— Прежде, насколько я помню, он не был таким скованным и замкнутым, как сегодня.

Грудвар, прищурившись, искоса глянул на Граиса.

— Ответь мне на один вопрос, — сказал он.

— Я слушаю тебя…

— Это правда, что пятнадцать лет назад Фирон, твой ученик, сдал тебя шалеям?

— Правда, — ответил Граис. — Но правда и то, что я сам его об этом попросил.

— Это действительно так? Ты не пытаешься сейчас оправдать Фирона?

— Мне нужно было встретиться с наместником, — сказал Граис. — А другого способа попасть к нему, кроме как позволить схватить себя, у меня тогда не было.

— Почему ты не сдался сам?

— В то время по Йеру бродило множество странствующих проповедников. Кое-кто из них называл себя моим именем. А мне нужно было, чтобы наместник не сомневался, что перед ним истинный Граис из Сиптима. Поэтому я и попросил Фирона указать шалеям место, где я ночевал.

— Понятно, — кивнул Грудвар. — Теперь я, наверное, смогу объяснить тебе поведение Фирона. Он прожил пятнадцать лет, нося клеймо предателя. Вольные тоже далеко не сразу поверили ему. С твоим возвращением он связывал надежду на воскрешение своего доброго имени. А вместо этого… — Грудвар замолчал, потом как бы неохотно продолжил: — Если бы сегодня Фирон выступил в твою поддержку, это выглядело бы как предательство по отношению к вольным.

— Я бы не хотел, чтобы так получилось, — сказал после небольшой паузы Граис— Но поступить иначе я тоже не могу… По-видимому, рассчитывать на Фирона мне теперь не приходится…

— Тебе нужна помощь? — быстро спросил Грудвар.

— Пока нет, — ответил Граис— Но всегда неплохо иметь человека, на которого можно положиться.