Монстролуние. Том 3. Новые угрозы - Кирилл Смородин Страница 43

«Аве-Ллар теперь мой дом, хочу я того или нет, — размышлял я, не позволяя ногам подкоситься. Если упаду — разрушу собственноручно созданную преграду. И тогда все, темная сила хлынет на берег. — А значит надо сделать так, чтобы жизнь здесь стала лучше. Магия в этом первый помощник. Нужно искать новых учеников, помогать им развиваться, набирать силу. И как только нас станет много, мы, возможно, одолеем и самого монстра-Луну».

Перед глазами возник мой трофей, подобранный в подземелье Слюдяных Руин. Выточенный из гладкого зеленого камня мозг, наполненный чистой магической энергией. Что это? Пока у меня не было даже догадок. Но Цыган отыскал его для меня неспроста. Пес вообще…

«Та осознанность, с которой он действовал, невероятна, — сказал я самому себе. — И с этим тоже неплохо бы разобраться».

Я продолжал бороться с волной черной магии. Сдерживая тошноту, чувствуя, что кровь в жилах готова в любое мгновение попросту вскипеть, а кости — лопнуть, разорвав слой мышц, то и дело сводимых судорогой. Это была пытка, но я ее выдержал. А в последний час борьбы, когда ощутил, что стало немного легче, приободрился. Я побеждал. Пусть медленно, на грани собственных возможностей, но…

Побеждал. И победил.

Солнце вынырнуло из моря наполовину, когда я «растворил» последние флюиды темной силы. Дурнота, озноб и боль сошли на нет. Я опустил руки и облегченно выдохнул. Но не успел даже обернуться к Фуксу, Лоре, Фаро, Джагру и остальным, кто наблюдал за мной, когда потемнело в глазах, а сознание отключилось.

В беспамятстве я пробыл не меньше трех часов. В себя пришел на подобии лежака в тени рыбной фабрики. Не открывая глаз, чуть пошевелился и сморщился: мышцы отозвались такой болью, словно я не меньше недели истязал самого себя тасканием тяжестей. Желудок словно окаменел, голова раскалывалась, а каждый удар сердца будто бы усиливал разлившийся по венам жар.

— Кажется, приходит в себя, — послышался тихий неуверенный голос Лоры, звенящий напряжением. — Арт?

— Я… в порядке… — разлепить губы оказалось крайне тяжело, но я заставил себя это сделать. Уверен, женщина и остальные мои ученики изрядно за меня поволновались.

Глубоко вдохнув и пустив по телу волну магии из Ореола, я почувствовал себя лучше. Открыл глаза, сел и осмотрелся.

Берег выглядел зловеще. Полуразобранные баррикады, горы мяса — как практически превращенного в пепел магическим огнем, так и «свежего», оставшегося от последних вылезших из воды тварей. Хотя слово «свежий» к изорванным снарядами тушам подходило слабо, поскольку они уже начинали разлагаться. Хорошо еще, что ветер дул в сторону моря.

— Как ты себя чувствуешь? — Фаро, по-прежнему встревоженный, присел рядом. — Выглядишь как будто снежной лихорадкой переболел…

— Ну, удивительного тут мало, — название местной болезни почему-то вызвало усмешку. — Все-таки уничтожить такой массив черной магии… — я прервался и покачал головой. — Честно говоря, я до конца не был уверен, что справлюсь. А без вашей помощи, — оглядел всех своих учеников, — все усилия были бы бесполезны.

— Что теперь, Арт? — спросил Фаро. — Та дрянь в Разломе… Она больше нам не угрожает?

— Нет. Она полностью распалась на мелкие части, которые превратили рыб, китов и всех прочих морских зверей в чудовищ. Такого кошмара, какой был вчера, уже не будет. По крайней мере пока, поскольку я не могу утверждать, что монстр-Луна не преподнесет нам еще один такой… гм… подарок.

— Я чувствую, что есть какое-то «но», — Фаро проницательно взглянул на меня.

— Верно, — я кивнул и еле сдержался, чтобы не сморщиться от головной боли. — Море от Разлома до берега запятнано остатками черной магии. От них тоже надо избавиться, иначе рыбная ловля станет невозможна. Грубо говоря, вода сейчас отравлена, но есть средства, чтобы ее вычистить. И чем скорее я этим займусь, тем лучше.

Последнюю фразу я произносил, уже вставая с лежака. Медлить и впрямь нельзя, нужно браться за дело.

Глава 27

На берегу я провел не меньше четырех часов. И за это время полностью избавил его от трупов и невидимых «следов» темной силы. С теми тварями, что ушли под воду недалеко от суши, разбирался перемещаясь с одного волнореза на другой. Затем мы с Фаро сели в заранее подготовленную лодку, посадили на весла Дро и отправились дальше.

Плыли неспеша, поскольку мне предстояло исследовать и очистить едва ли не каждый квадратный метр морской глади. К счастью, количество темной силы, по-прежнему находящейся в воде, оказалось примерно таким, как я и рассчитывал. То есть хотя бы здесь должно обойтись без неприятных сюрпризов.

— А там этих уродов точно больше не осталось? — спустя полчаса, когда мы достаточно отдалились от берега, спросил Дро, хмуро поглядывая на воду. — Я, конечно, видел, что они как твари Монстролуния, безмозглые и только прут и прут… Но все-таки, вдруг кто из них додумался засаду сделать?..

— Не беспокойся, — ответил я, растворяя очередной след черной магии, который обнаружил почти у самого дна, на глубине в полторы сотни метров. — Все чудовища мертвы. Но нагадить они успели основательно, и сейчас, — усмехнулся, — нужно за ними прибрать.

— Хм, ну ладно, — Дро кивнул самому себе. — А это… Если кто из рыбин сейчас на нас нападет? От рыбы-палача, к примеру, это корыто деревянное, — кивок на лодку, — нас точно не защитит. Оно твари на один укус.

— Это очень маловероятно. Рыбы чувствуют черную магию. И сейчас, когда она потеряла почти все свойства, превратившись во что-то вроде ядовитого мусора, то, наоборот, отпугивает их. Поэтому и надо очистить воду, чтобы рыбаки снова могли заниматься своим делом.

— Но у тебя получится? — хмурясь, спросил Фаро. — Ты сможешь сделать так, чтобы рыба вернулась к нашему берегу?

Я в ответ кивнул, хотя и не был до конца уверен, что мне все удастся. Да, я избавлял море от магической «грязи», от самых мельчайших ее фрагментов. Но вдруг есть какое-то обстоятельство, которое сведет мои усилия на нет? Исключать такую вероятность было нельзя, и сейчас лишь время и первые выходы рыбаков в море могли показать: не напрасно ли я стараюсь.

— Однако даже если ты полностью справишься здесь, — вновь мрачно заговорил Фаро, — то дела наши все равно