Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка Страница 44

Государь замыслил этот покой как зал, посвященный владыкам царствующей династии. В их честь совершались обряды, ритуал поминовения.

Вазамар почтительно согнулся в низком поклоне перед царем и другом. Кстати, он приходился двоюродным братом покойному. Потому и его изображение скромно выглядывает из-за владыкиного плеча.

А вон, в двух шагах от семьи отца, уже расселся его неблагодарный отпрыск. Артав был изображен как раз в том одеянии, в котором принимал сегодня святейшего. На лице изваяния застыли гордость и самоуверенность. Талантливый скульптор смог довольно точно передать облик правителя.

Вот это излишнее самомнение и погубит молокососа. Нельзя так себя вести с представителями духовенства. Ой, нельзя!

Жрецы всегда и везде были главной опорой светской власти. Кто возносил богам молитвы, прося небожителей смилостивиться над народом той или иной державы, послав им дождь ли, мир, хороший урожай, исцеление от мора, богатство, тучный приплод скота и так далее? Кто усмирял бунты непокорных, грозившие смести верховную власть? Кто открывал свои житницы и сокровищницы во время глада или воен?

Жрецы!

Недооценивать их влияние и роль в стране может только слепой и недалекий государь.

Оглянувшись по сторонам, не видит ли кто, святейший плюнул под ноги статуе Артава и начертал перед нею в воздухе проклинающий жест.

Выйдя из зала хорезмийских царей, Вазамар попал в еще одни богато украшенные покои, стены которых украшали барельефы, изображавшие вакхические танцы. Вот еще один «чужой» бог. Этого почтенный жрец ненавидел еще больше, чем остальных. И чем он так пришелся по душе покойному малеку, что он даже посвятил иноземному божеству часть царского дворца? Бесконечные пляски да пьянство, покровителем которых являлся этот самый Дионис, только развращали ум да тело, что было недопустимо для общения с истинными, хорезмийскими богами.

Что это за противная рожа с черной бородой и козлиными ушами?! Бог называется. Ни благости, ни достоинства, ни грозного вида. Бог должен вызывать трепет и уважение, а не насмешки.

Эти богомерзкие румы тоже почитали оного поганого сатира, именуя его Бахусом.

Посылая проклятия злополучному богу, мобедан мобед свернул налево и попал в следующее помещение.

Вот здесь святейший чувствовал себя воистину прекрасно. Нежно-синие стены были расписаны изображениями пасущихся грациозных оленей, напоминавшими жрецу о его молодости. Когда-то, еще будучи простым мобедом, он тоже охотился возле стен крепости на этих дивных животных. Нарисованных ланей дополняли изображения деревьев, обвитых виноградными лозами, ветвей с плодами гранатов.

Как только посмели дерзкие чужаки охотиться в священных землях, принадлежащих его великому народу?!

Все это не к добру. Неспроста боги вот уже несколько лет посылали устрашающие знамения.

Вот совсем недавно в одном из окрестных селений кошка родила щенка. Вазамар сам видел это странное создание — не то щенок, не то котенок. На собачьей мордочке красовался нос котенка и кошачьи же уши. Долго дивное творение не прожило — напуганные недобрым знаком жрецы быстренько утопили его в священном озере.

А с некоторых пор новые беды послали небожители на головы хорезмийцев. Страшные дожди заливали урожайные земли, и молнии выжигали все живое. Как во времена, когда боги наслали великий огонь, уничтоживший всю живность на земле.

Луну назад вообще случилось небывалое. Заговорила статуя самой Анахиты. Никто не смог объяснить, чем вызвано столь чудесное явление.

Как раз после тех самых буйных гроз каменное изваяние богини и начало петь. Нет, это было не обычное человеческое пение — набор фраз и слов под музыку. Звуки, которые издавала скульптура, и отдаленно не напоминали членораздельную речь. «Пение» истукана походило на душераздирающее завывание, плач умирающего от дикой боли.

Толкователи говорили, что посланные богами знаки предупреждали о приходе дэвов — демонов, извергающих изо рта дым, а из рук пламя, которые принесут погибель царству.

Вот они и появились.

— Как нам найти способ его погубить? — забормотал старик стихи из священной «Авесты». — Он оружие против дэвов. Он противник дэвов, искоренитель друдж.[53] Повержен дэвопочитатель, трупная скверна, сотворенная дэвами, ложь неправдивая.

Так и он, Вазамар, подобно святому пророку Заратуштре, ополчится против демонов и уничтожит их.

«Ему в ответ прогнусавил злой дух злого творения: „Каким словом ты победишь, каким словом ты отвратишь, каким оружием доброизготовленным — мое творение, злого духа?“.

Ему отвечал Спитама Заратуштра: „Ступкой, чашкой, хаомой, словом, изреченным Маздой, — вот мое оружие наилучшее. Этим словом я одержу победу, этим словом я отвращу, этим оружием доброизготовленным, о злодетельный злой дух“».

Найдется и у добродетельных слуг Ахура-Мазды достойное оружие.

Верховный жрец вышел из царского дворца.

Завидев его насупленные брови, вельможи, собиравшиеся попросить у святейшего благословения, бросились врассыпную. Знали, что когда на лицо благочестивого Вазамара находит вот такая туча, то лучше ему на глаза не попадаться. В лучшем случае можно получить кучу проклятий на свою глупую голову или град ударов магического жезла по спине и плечам.

А в худшем… Ой, спаси Анахита, лучше не накликать лиха.

С двух сторон к мобедан мобеду неслышными тенями бросились люди, облаченные в темные одеяния.

Придворные с опаской наблюдали, как личная охрана святейшего обступила своего покровителя, взяв в кольцо. Сквозь такую живую изгородь и муха не пролетит. Поговаривали, что своих телохранителей Вазамар набирал из караганов — черных магов-идолопоклонников. Врут, наверное. Как может светоч праведности и хранитель веры осквернять себя сношениями с проклятыми колдунами?

Ощетинившееся мечами и копьями кольцо быстро переместилось к святилищу Ардвисуры Анахиты, находившемуся в пределах дворцового комплекса и бывшему личной резиденцией верховного жреца.

Едва владыка переступил порог, к нему подошли двое дастуров, неся на руках белые священные одежды, в которых и пристало находиться в жилище богини. Жрецы помогли Вазамару снять парадные желто-огненные ризы и переоблачиться.

Поблагодарив их кивком головы, мобедан мобед прошел в главное помещение святилища. Надо было очиститься от скверны, в которой он только что побывал.

Святилище представляло собой просторное помещение с алтарем в центре и четырьмя рядами колонн, поддерживавших плоскую крышу. В трех глубоких сводчатых нишах посередине стен располагались скульптуры Анахиты, сопровождаемой хищным зверем, Амертата — покровителя растений и Ахурватата — гения вод. Вокруг них — хоровод барельефных танцующих фигур в цветных одеждах, изображавших добрых духов-ахуров.

Подойдя к священному огню, святейший протянул вперед руки и подержал их над пламенем.

Потом опустился на колени перед изваянием богини и велел дастурам читать священный текст. Главные жрецы, разбившись на два голоса, принялись нараспев декламировать книгу «Вендидад», посвященную ритуалу изгнания дэвов:

— Спросил Заратуштра Ахура-Мазду, сидя на берегу Дреджьи, — начал первый священнослужитель, — у Ахура-Мазды Благого, Владеющего благом, у Аши Наилучшей, у Власти Желанной, у Святого Благочестия: «Ахура-Мазда, Дух Святейший, создатель живых творений плотских, Праведный, как мне уберечь их от этой друдж, от злодетельного злого духа? Как отвратить прямое осквернение и косвенное? Как мне отвратить трупную скверну от этого селения маздаяснийского? Как мне очистить мужа праведного?»

— И сказал Ахура-Мазда, — заговорил второй дастур. — Призови сюда, о Заратуштра, благую веру маздаяснийскую. Призови сюда, о Заратуштра, чтобы пришли бессмертные святые на землю, состоящую из семи кешваров. Призови сюда пространство самосозданное, время бесконечное, Ваю высокодейственный. Призови сюда, о Заратуштра, ветер бодрый, сотворенный Маздой, святое благочестие — прекрасную дочь Ахура-Мазды.

Призови сюда, о Заратуштра, мою Фраваши — Ахура-Мазды, её, величайшую, наилучшую, прекраснейшую, крепчайшую, разумнейшую, самую доброформенную, чьей душой является Мантра Святая. Сам призови сюда, о Заратуштра, это творение Ахура-Мазды…

Вазамар глянул в прекрасное лицо богини. Та, понимая, что речь идет о ней, благосклонно улыбалась.

Завершив обряд очищения, верховный жрец с кряхтением поднялся с колен. Годы, прожитые на бренной земле, давали о себе знать — проклятый радикулит совсем замучил. Придерживаясь рукой за больную спину, мобедан мобед направился в сторону подземелий, где располагались его покои для «особых надобностей». Здесь Вазамар встречался с теми, кого считал неугодными великому Ахура-Мазде.