Эдгар Берроуз - Великий воин Страница 44

Ная Дан Чи прервал течение моих мыслей.

— Что теперь?

— Долгий путь. Четыре тысячи хаадов до Гатола, первого дружественного нам города.

Это соответствовало примерно полутора тысячам миль — действительно долгий путь.

— И нам придется идти по пустыне?

— Нет, будут и холмы, — ответил я. — Будут и глубокие впадины, где растут съедобные растения. Но там могут оказаться и зеленые люди, бенсы и другие хищники. Ты боишься, Ная Дан Чи?

— Да, боюсь. За Лану из Гатола. Она женщина, и этот путь не для нее. Он ей не по силам.

Лана рассмеялась:

— Ты не знаешь женщин Гатола, и совсем не знаешь ту, в жилах которой течет кровь Деи Торис и Джона Картера. Но пока мы доберемся до Гатола, у тебя будет возможность сделать это.

Она наклонилась и подняла меч мертвого панара. Этот поступок впечатлял больше, чем ее слова.

— Теперь мы все трое вооружены, — смеясь сказал Ная Дан Чи. И это была не насмешка над Ланой, а восхищение ею.

Втроем мы двинулись в долгий и опасный путь. Я и Лана из Гатола — одной крови, но разных миров, и Ная Дан Чи — представитель исчезнувшей расы. Казалось, что мы мало подходили друг другу — но так всегда бывает сначала.

Пять дней мы не видели ни одного живого существа. Питались мы исключительно млечным соком манталеи, которая высасывает влагу из почвы и воздуха. Видимо, провидение создало это растение, чтобы дать пищу животным и людям в этой безбрежной пустыне.

Отдыхали мы в середине дня и в середине ночи, выставляя дежурных. Причем Лана настояла, чтобы она стояла на посту наравне с нами.

Когда мы ложились спать в шестую ночь, первой на страже стояла Лана. Я был вторым на очереди и поэтому сразу лег спать. Ная Дан Чи стал разговаривать с девушкой.

В полусне я расслышал его слова:

— Могу ли я называть тебя «моя принцесса»?

На Барсуме это равнозначно предложению руки и сердца. Я старался не прислушиваться, однако, не мог не услышать ее ответа.

— Ты еще не дрался за меня, — сказала она. — В Гелиуме ни один мужчина не может сказать эти слова женщине, не обнажив меча в битве за нее.

— У меня не было такой возможности.

— Тогда дождись ее. А сейчас спокойной ночи.

Мне показалось, что она излишне резка с ним. Ная Дан Чи был очень милый юноша, и он наверняка не оплошает, если дело дойдет до жаркой схватки. Ей не было необходимости обращаться с ним так сухо.

Однако женщин трудно понять. Они всегда действуют по-своему, но, как ни странно, всегда выбирают правильный путь для того, чтобы завоевать сердце мужчины.

Я был уверен, что и на этот раз все обстоит именно так.

Меня разбудили крики и жуткий рев. Я вскочил и увидел, что Лана лежит на земле, а на ней сидит громадный бенс. В это же мгновение Ная Дан Чи прыгнул на спину зверя… Все случилось настолько быстро, что я не успел опомниться. Я видел, как Ная Дан Чи стаскивает зверя с Ланы и в то же время всаживает ему в бок свой кинжал. Бенс громко взревел, стараясь избавиться от Ная Дан Чи и при этом не выпустить Лану. Я подскочил к борющимся с мечом в руках, но не мог выбрать момента для решающего удара. В этом сцеплении тел я мог поразить либо Лану, либо Ная Дан Чи. Для постороннего наблюдателя это была весьма занимательная картина: тела, ворочающиеся на песчаной почве, я, прыгающий вокруг них с обнаженным мечом, рев бенса, ругательства Ная Дан Чи, визг Ланы…

Но вот я улучил момент и вонзил меч в сердце зверя. Взревев и содрогнувшись, бенс замер.

Я наклонился к Лане, но она тут же сама вскочила на ноги.

— Ная Дан Чи! — воскликнула она. — Он не ранен?

— Конечно, нет, — ответил тот. — А ты? С тобой все в порядке?

— У меня ни единой царапины. Ты так отвлекал зверя, что у него не осталось времени заняться мной.

— О боги! — горячо воскликнул Ная Дан Чи. — Благодарю вас! — Затем он повернулся к Лане. — Ну вот, я сражался за тебя. Каким будет твой ответ?

Лана пожала плечами:

— Ты дрался не с воином. Это всего лишь маленький бенс.

Нет, мне никогда не понять женщин!

Часть вторая

Черные пираты Барсума

1

В моей первой жизни на Земле я провел больше времени в седле, чем на ногах. Да и здесь, на Барсуме, я в основном ездил или летал на флайере. Поэтому я прекрасно понимал, что полуторатысячемильная прогулка не доставит мне удовольствия. Однако делать было нечего, требовалось идти. И чем быстрее мы преодолеем этот путь, тем лучше.

Гатол находился к юго-западу от Хорца. Но у нас не было компаса и поэтому, как потом выяснилось, мы слишком отклонились к западу. На этом пути нас ожидало множество опасных приключений.

Мы прошли уже примерно две с половиной тысячи хаадов из тех четырех тысяч, которые нам предстояло преодолеть. На нас дважды нападали бенсы, но их удалось уничтожить прежде, чем они сумели причинить нам вред. Нам пришлось отбиваться от своры диких калотов, самых опасных хищников Барсума. Здесь, за пределами нашей страны, каждый человек был нашим врагом: ведь воды и воздуха не хватало на всех.

Обширные равнины дна мертвого моря, покрытые чахлой растительностью, лишь изредка перерезались низкими унылыми холмами. В долинах между ними мы находили съедобные растения, но в основном, питались манталеей, которая росла повсюду.

Где-то на тридцать седьмой день пути мы встретились с серьезными неприятностями. Шел четвертый зод, что соответствует 15 часам земного времени, когда вдалеке я разглядел зеленых марсиан.

Чтобы не угодить в цепкие лапы этих жестоких монстров, мы ускорили шаг в надежде скрыться до того, как они нас заметят. На открытых участках нам приходилось ползти.

Я полз впереди, плотно прижимая живот к пыльной почве, как вдруг наткнулся на человеческий скелет, он уже почти превратился в прах.

Через пятьдесят ярдов я наткнулся на другой скелет, потом еще на один… Это была жуткая картина. Что же здесь произошло? Неизвестно.

Наконец мы удалились на значительное расстояние от зеленых и теперь могли подумать о том, чтобы отыскать себе подходящее укрытие.

Открывшийся перед нами провал мог сравниться только с Большим Каньоном в Колорадо. У наших ног в земле разверзлась гигантская трещина глубиной в две мили, а шириной миль в десять. По краям расщелины громоздились камни, за которыми мы и спрятались. Вокруг валялось огромное множество скелетов. Вероятно, это можно было посчитать предостережением свыше, но все мое внимание было сосредоточено на медленно приближающемся караване.

Когда я впервые попал на Марс, то оказался в плену у зеленых существ и жил среди них очень долго. Поэтому я прекрасно изучил их обычаи и был уверен, что караван направляется к инкубатору.

Каждая взрослая марсианка приносит ежегодно тринадцать яиц. Из них отбирают яйца определенного размера и веса, которые прячут в подземные хранилища, в которых температура очень низка, и развитие зародышей происходит очень медленно. Каждый год эти яйца осматривает совет, состоящий из двадцати вождей, которые уничтожают яйца, не соответствующие требуемым критериям по весу. В конце концов, остается сто самых совершенных яиц.

Таким образом, после пяти лет отбора остается пятьсот идеальных яиц, которые помещают в природный инкубатор с повышенной температурой, где начинается развитие зародышей. Весь процесс занимает шесть лет. Проклевывается 99 процентов яиц. Их забирают, а остальные остаются в инкубаторе. Их судьба уже никого не заботит. Даже если зародыши разовьются до необходимого уровня и покинут яйца, они погибнут. Эти новорожденные не нужны племени, так как могут внести опасную тенденцию слишком долгого развития зародышей и при этом нарушится весь жизненный цикл рода.

Инкубаторы устраиваются там, где их не могут обнаружить враги или представители других племен зеленых. Обнаружение инкубатора — это катастрофа для племени. Ведь в данном случае род останется без детей на целых пять лет.

Караван зеленых обычно представляет собой пышное варварское шествие. В надвигающемся на нас караване насчитывалось примерно двести пятьдесят трехколесных повозок, которые тащили громадные животные цитидары. Повозки были пышно разукрашены. В каждой сидели зеленые, одетые в меха, шелка и украшенные драгоценностями. На спине каждого цитидара сидел молодой марсианин — возница. Во главе колонны ехали две сотни воинов, а с флангов караван охраняли тридцать воинов, гарцующих на тотах.

Мы смотрели на приближающийся кортеж, и, когда колонна снова изменила направление движения, я вздохнул с облегчением. Очевидно, зеленые заметили пропасть и свернули, чтобы двигаться вдоль нее.

Но моя радость была преждевременна, так как один из воинов-разведчиков заметил нас.