Анастасия Парфенова - Город и ветер Страница 44
Анастасия Парфенова - Город и ветер читать онлайн бесплатно
– Я всегда предпочитал считать, что значение имеет внутренняя суть, а не внешняя мишура, – сухо ответил магистр Алория, и, хотя лицо королевы осталось непроницаемым, рука, лежавшая на подлокотнике, чуть дернулась.
Он определенно нащупал что-то, не просто важное, а буквально снедавшее ее в данный момент. Тэйон попытался углубиться дальше.
– Пара древних артефактов и напыщенная церемония вряд ли значат больше, нежели реальная власть над жизнью и смертью.
Мимо. Полностью и абсолютно мимо. Нулевая реакция. Что бы там ни беспокоило Шаэтанну в ее титуле, это не имело отношения ни к звенящим фанфарам и освященным веками символам, что скоро будут возложены к ее ногам, ни к фактической власти, которая уже сейчас была у нее в руках. Однако, что куда более странно, это не имело отношения и к той власти, которой у нее сейчас в руках не было.
– Пока что – «ваше высочество», – твердо сказала девушка.
Тэйон церемонно склонился, откладывая важную (он чувствовал – критически важную!) загадку для более позднего изучения.
– Как вам будет угодно. – Магистр Алория протянул руку, чтобы смешать узор, созданный расставленными на столе предметами.
– Янтарь надо передвинуть ближе к чернильнице, – неожиданно сказала Шаэтанна.
Тэйон замер, чувствуя, как напряглась под рубашкой рука, и в ответ на это шевельнулся в пружинных ножнах кинжал.
– Прошу прощения? – Голос мага был спокойным, с чуть ленивыми обертонами заинтересованности, но по какой-то причине от него бросало в дрожь.
– Это ведь зе-нарри, не так ли? Вы моделируете политическую ситуацию в городе в соответствии с правилами игры, а затем анализируете партию. Янтарь должен означать королевскую власть. Меня. И правильнее... правдивее будет подвинуть его ближе к чернильнице – магическому источнику. – Девушка, несмотря на завидное самообладание, с каждой минутой чувствовала себя все более не в своей тарелке. Что, впрочем, ее не останавливало.
Магистр Алория откинулся на спинку кресла. Значит, это и есть та «психически неустойчивая, страдающая умственной неполноценностью жертва инцеста»? Либо общавшиеся с ней утратили зрение, слух и разум, либо ему специально было позволено увидеть то, что от всех остальных намеренно скрывалось.
– Госпожа адмирал посоветовала вам попытаться произвести на меня впечатление своим интеллектом?
Ее взгляд остался сухим и чуть напряженным.
– Первая леди упомянула, что подобный подход может оказаться наиболее действенным.
Ну раз так... Тэйон протянул руку и коснулся прозрачной пирамидальной призмы.
– Магическая Академия...
Статуэтка, выточенная в виде крылатой женщины, чье запрокинутое вверх лицо было воплощением безумия, ярости и красоты.
– Адмирал д'Алория...
Черный камешек с вырезанным на нем знаком «неустойчивость».
– Страж ди Даршао...
Он продолжил называть предметы на своем столе, не вдаваясь в объяснения по поводу сложных символических значений и философских подтекстов, связанных с каждым из них, а ограничиваясь лишь простейшей параллелью с определенной силой, человеком или явлением. В классическом зе-нарри, одной из сложнейших халиссийских стратегических игр, использовали фигурки, созданные специально для конкретной партии, причем по ходу игры в них можно было вносить изменения, а то и вообще уничтожать и создавать заново. Современная школа, напротив, предписывала игрокам иметь специальный набор фигур, каждая из которых либо получала в начале каждой новой партии новую роль, либо выполняла одну и ту же роль из партии в партию. Были редкие мастера, которые вообще предпочитали не вводить специальных предметов, считая, что символическим смыслом может быть наделена и подвернувшаяся под руку солонка, точно так же, как и передававшийся из поколения в поколение хрустальный дракон – суть игры все равно не меняется. Тэйон придерживался всех этих позиций одновременно. У него был постоянно обновляющийся и корректируемый набор выточенных из различных материалов фигурок, а также камней, украшенных основными рунами. Когда дело доходило до игры, магистр не стеснялся добавить к ним любой оказавшийся под рукой предмет, символическое и пространственное значение которого вписывалось в динамику партии.
Вот и сейчас на столе соседствовали тончайшей работы статуэтки, грубо обтесанные камни, карандаши, перья, книги, просто клочки бумаги с нарисованными на них знаками. Все это было расположено в строго выверенном порядке. Соотношении. Ключевым словом было именно «соотношение». Углы наклона и расстояние между на первый взгляд небрежно разбросанными безделушками несли в себе более глубокую смысловую нагрузку, чем сами предметы. Зе-нарри позволяло моделировать отношения между сложными абстрактными концепциями, более того, манипулировать этими отношениями, воплощая их в пространстве мышления игроков, а затем и в пространстве реальности. Были те, кто использовал магию, вкладывая в игровые фигуры не только символическое значение, но и истинное сродство, пытаясь таким образом влиять на мир. Глупцы. Настоящие мастера зе-нарри вне зависимости от того, являлись они адептами магического искусства или нет, смотрели на подобные потуги с брезгливым презрением. А как еще прикажете смотреть на тех, кто по собственной воле предпочел не видеть, не замечать и не понимать истинной силы одной из самых могущественных дисциплин в истории человеческой мысли?
Суть зе-нарри была не в том, чтобы привязать окружающую реальность к упрощенной схеме, дабы удобнее было этой реальностью управлять. Для подобных задач существует масса куда более простых и действенных способов.
Най. Игра Игр, напротив, выводила разум за пределы, ограниченные грубой реальностью, переносила стратегическое сражение в область, обозначаемую в высоком халиссийском языке термином «зейер». «Пространство игры, сотканное из мыслей множества играющих». Переносила сражение туда, где существовала возможность подняться над плоскостью событий, окинуть их взглядом сверху. Увидеть то, что иначе не доступно ни взгляду, ни мысли. Изменить и взгляд, и мысль, найти решение, которое никогда не смогло бы зародиться в разуме смертного. И изменить само пространство игры, меняя тем самым не только себя, но и того, с кем играешь, постигая его, предугадывая его, контролируя его действия. Побеждая его.
Зе-нарри было многогранным искусством, для овладения всеми аспектами которого не хватило бы и десятка жизней. Оно несло в себе большее количество смыслов и подсмыслов, чем иная религия, и способно было как свести с ума, так и вывести сознание на совершенно иной уровень. Иными словами, зе-нарри было любимым национальным развлечением халиссийских горцев.
Ни один выдержанный в древних традициях конфликт (будь то раздирающая все царство вендетта двух схватившихся за престол родов или же спор диковатых пастухов из-за сбежавшего барана) не мог вестись без использования Игры Игр. Даже в самом бедном доме можно было найти доску с расставленными на ней камнями и бусинами. И даже самый бедный замок имел специальную залу, обстановкой которой являлись несколько круглых ровных столов да высокие шкафы, уставленные старинными резными фигурками. Когда лэрды кланов ощущали, что назревает столкновение интересов, каждый из них независимо от других выкладывал фигуры на одном из столов, моделируя конкретную политическую, экономическую, социальную или военную ситуацию. Зачастую конфликт разрешался чистой партией в зе-нарри, когда противники встречались в нейтральном месте и, отгородившись от мира на несколько часов, а то и дней, искали решение, выгодное для обоих. Еще чаще властители кланов вели одновременно и войну, и игру, соотнося движение фигур на доске и боевых отрядов в горах, смешивая зейер и реальный мир в неразрывное целое. Те, кому удавалось помнить, что каждая из фигур на столе тоже, в свою очередь, является игроком и тоже может двигать точеные статуэтки по гладкой поверхности, могли выиграть в такой партии куда больше, нежели просто преимущество для своего клана.
Тэйон, которого с младых ногтей готовили к роли повелителя соколов, считался одним из самых опасных мастеров зе-нарри за всю историю царства. Не умелым, не непобедимым, а именно опасным. Он не очень уверенно себя чувствовал в отвлеченных вариантах игры, предпочитая для упражнения абстрактного мышления усложненные формы нершеса. Однако, когда дело доходило до конкретной партии Игры Игр, завязанной на опасной для жизни и клана ситуации, Тэйон вер Алория всякий раз оказывался куда более тонким игроком, нежели предполагали его противники. И куда как безжалостным.
В родовом замке соколиного клана под непроницаемыми хрустальными колпаками столетиями хранились оставшиеся с прошлого легендарные позиции: фигуры, навечно застывшие на своих уникальных, строго выверенных местах, дабы служить назиданием для будущих поколений. Ну и, разумеется, прилагающиеся к ним толстые тома написанных от руки замечаний и пояснений. В свое время Тэйон провел не один час, воссоздавая мысленно политические и военные ситуации, в которых жили его предки, удивляясь найденным ими решениям и пытаясь понять, как бы повел себя в сходных обстоятельствах он сам. Как минимум два накрытых хрусталем стола из той молчаливой, но от этого не менее выразительной коллекции навечно запечатлели битвы, что вел лэрд Тэйон вер Алория. «По крайней мере должны запечатывать, – сухо подумал бывший сокол. – Если, конечно, Терр не разбил их, стремясь уничтожить саму память о постигшем клан позоре».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.