Играть чтобы жить - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 44

– Ты ещё кто? – спросил один, пока меня другой лыжник, здоровый такой, удерживал.

– Красноармеец Никитин. Был похищен с поста солдатами этого батальона. Сбежал из плена, перебив кучу финнов.

– Так уж и кучу? – благодушно ухмыльнулся неизвестный командир.

– Полная планшетка документов. Там и документы наших, что в плен попали или погибли. Почти сотня. В столе командира батальона нашёл. Я его тоже убил. Во время допроса.

– Да? Любопытно. Ладно боец, поднимайся. Оружие пока сдай, у наших видно будет.

Карабин «Мосина» у меня забрали, охлопали на предмет другого оружия, но не обыскивали. Мою красноармейскую книжицу этот лыжник уже осмотрел и убрал к себе в карман. Не вернул. Кукушку спеленали, кляп, на санки, со второго всё ценное сняли, и соединившись с той группой, что с тыла подходила, мы стали обходить позиции. Миномётчиков убитых показал, освидетельствовали, отметив что сработал я не ножом, а ледышками, те так приняли раны от ледяных стрелок. Они были в ранах. Удивлённо поглядывали на меня скромного такого, но ничего не сказали. А чуть позже, двигаясь уже по-пластунски, не стоя, и ушли к нашим в тыл. Не сплошная оборона. Да у финнов и войск столько нет. Опорники у них всегда были, потому их разведка, и наша, и шастали туда-сюда. Конечно секреты ставили, но тут явно снят был. А там сразу в штаб моей дивизии. Разведка-то не наша оказалась, а разведбат прямого подчинения штаба армии, куда и наша дивизия входила. Ну и началось разбирательство. Мне ещё и в вину ставили, что с поста был похищен. Мол, наверняка уснул. Правда, уничтоженные финны, документы их, и тех, что в ящике стола нашёл, сыграли в мою пользу. Документы свои сохранил. Свою винтовку на нашёл, и майор про неё ничего не знал, она в вписана была в книжицу, но карабин взамен принёс. Да и разведка доложилась как мы встретились. Так что тут даже уже о награде речь пошла, серьёзно поработал. И карты штабные из батальона, очень комдива заинтересовали. Меня врач медсанбата осмотрел, всё тело в синяках. Без боя не сдался, когда брали. Да и следы допросов имелись. Вот хорошо не убрал. Сутки на всё про всё. Я как раз из бани, мы в глубоком тылу дивизии были, тут тылы в деревне, форму мне нашли в замену, вот тут тот капитан, старший лыжник из разведбата, и подошёл. С предположением. Мол, ему такие лавочки нужны, обеспечит перевод в их разведбат.

Уж чего-чего, но мне этого точно не нужно. Поэтому я вежливо, но твёрдо отказался. Разведчики на виду, мне этого ненужно. И тихая должность заряжающего в танке модели «Т-26», мне больше нравилась, а я уже в курсе где и кем служил Иван. Танк их в ремонте. Его эвакуировали после попадания мины в моторный отсек. Сверху прилетело. Успели потушить, но машина пришла в негодность и её тягачом до станции и дальше, вроде в Ленинград, на ремонтный завод. Там корпус повреждён. Так что экипаж, что уцелел, спешился, и в их танковом батальоне по сути выполнял обязанности мотострелков. Поэтому при Иване была винтовка и будёновка. Видимо думал, что та теплее шлемофона. И выкрали его где позиции танкистов были. Поэтому тихая должность при батальоне, мне нравиться больше, чем бегать по тылам финнов. Да, там шансов на трофеи больше, но нет, я своё итак добуду. Ну к чёрту такие предложения. А комиссуют меня, специально сделаю чтобы так было, после войны. Просто характер у меня закалён, и бросать вот так своих, как-то не хотелось. Подпишут перемирие в марте и на свободу. Лекарский амулет при мне, сделаю с телом что-то такое, отчего точно комиссую. Например, «сухая рука». Когда висит как мёртвая и пошевелить не могу. Вроде последствия контузии. Вполне достаточная причина. А там, когда свободу получу, верну как было, и буду жить до начала Второй Отечественной.

Тут кстати не факт, что буду воевать в рядах Красной Армии. Знаете, мне много что сильно не нравилось в той войне, и в тылу противника много работы, особенно с моими возможностями. Выполнить просьбу Артёма мне так легче. Мне это больше нравиться, и командиров надо мной нет. Лагеря военнопленных освобождать, расстреливать из миномётов штабы, склады, аэродромы, всё важное. Да вон Финляндию и Румынию простили. Те с сорок четвёртого участвовали в боях как союзники против Германии. Такую подлость прощать я не намерен. Ну властям Союза ничего не сделаешь, а чтобы к моменту перемирия поменьше финских и румынских солдат в живых осталось, этому поспособствовать могу. Думаю, до сорок четвёртого и буду ими занят, сокращая численность. А там ближе к осени сорок четвёртого сделаю вид, что меня из лагеря военнопленных освободили, где я с сорок первого сижу, и уже дальше воевать честным фронтовиком до конца. Чтобы в запас выйти ветераном с наградами. Это пока не план, так, наброски, но они мне очень нравятся. Однако капитан, начал упорно меня уговаривать. Не смог, так что ушёл недовольный. Я завернулся в финскую тёплую куртку, сидя у стены бани, тут не дуло, дышал свежим воздухом. Мне только красноармейское бельё и форму выдали, унты и верхняя форма с финнов. Полчаса посидел, как раз в парную хотел вернуться, а то скоро женское время наступит, хотя это не баня, а финская сауна, ещё попарится, когда посыльный боец прибежал. Срочно в штаб дивизии. А там начальник штаба подал документы о переводе.

– Каком переводе? – не понял я.

– Так ты сам захотел в армейский разведбат.

– Я капитана с его предложением послал, мне в родной дивизии лучше, и он ушёл. Какой перевод?

Полковник же усмехнулся, и ответил, капитан сообщил, что я с радостью к нему согласился уйти и велел оформлять документы о переводе. Не развернёшь, уже всё сделано и в штаб армии сообщили.

– И что мне делать? – я даже несколько растерялся от такой наглости этого капитана.

– Иди, и служи.

Почесав