Александр Иванин - Антизомби Страница 44

Испытания холодного оружия против зомби закончились успешно, за исключением того, что я был забрызган мертвячьей кровью и склизкими ошметками, да и перло от меня теперь не хуже чем от зомби.

— Принимай работу, Чапликов, — улыбнулся я несчастному владельцу спасенной от осады усадьбы.

— Спасибо, мужики, спасибо, — Чапликов, подобострастно заглядывая в глаза, принялся жать нам руки.

В большом сарае у спасенного Чапликова был настоящий склад военного обмундирования. Чапликов умудрился набрать немереное количество комплектов песочных афганок, которые специально производили для воевавших в Афганистане. Там же были кирзовые сапоги и берцы. В итоге с Чапликовым сговорились обменять один из импортных помповиков на сто комплектов формы. В разговоре выяснилось, что еще несколько человек, кроме нас сегодня ездили за бензином и оружием. По телевизору, оказывается, были объявления о выдаче оружия и о эвакуационных центра за Пушкино, рядом с Чеховым и в Истре. По телевизору мы смотрели только диски. Эфирные каналы мы не включали, что бы не пугать детей. Всю информацию черпали из интернета, по радио, из личного опыта и по рассказам людей.

Уже дома я снял с себя вонючую одежду и переоделся в один из девяти комплектов военной формы, полученных от Чапликова за работу. Добротная форма, пошитая еще в Советском Союзе, сидела на мне хорошо, за исключением того, что повсюду были складки, замятые в то время, пока форма лежала на хранении. От формы слегка пахло сыростью, да и влажновата она была. Ботинки я только сполоснул из садового шланга.

Вернувшись домой, я оповестил всех об обмене. Встречный вопрос о том, зачем нам столько формы, я отбил, объяснив нашей команде, что при вылазках и выездах, которые предвиделись, желательно одеваться одинаково, что бы друг друга не потерять и не пострелять — «дружественный огонь» такие случаи называются. Дополнительно следует учитывать, что фабрики не скоро станут шить одежду и тем более обувь, а на добротную армейскую форму и, тем более, на простые кирзачи цена будет только расти. Сельхозродукты все равно выращивать будут. Это дело можно быстро наладить, а вот швейное производство или обувное наладить уже сложнее. В конце я рассказал, куда дел свою старую одежду — я ее отправил в печку на сжигание. Запачканную мертвяками одежду придется или отстирывать или менять на новую.

Разговор плавно перешел на амуницию. Сначала обсуждали, что нужно одеть, чтобы грязь, в том числе и трупная, отходила легко, и чтоб удобно было, да и защищала чтобы от укусов. Пришедший на ум костюм для дрессировки собак был громоздким. Кольчуги еще найти надо было. Милицейские защитные костюмы для усмирения массовых беспорядков хорошо подойдут, наверное, но как и у кого их взять? Палыч предложил хоккейную форму. Магазин с такой экипировкой находился от нас далековато. Тогда Алевтина предложила наведаться на спортивную базу, мимо которой мы сегодня уже проезжали по объездной дороге. Они туда продукты поставляли для столовой. Там много спортсменов тренировалось. Проводились тренировочные сборы и мелкие соревнования. Хоккеисты тоже туда зимой приезжали. Склад спортивной одежды и инвентаря там тоже был. Идею все одобрили, но сразу же был поставлен вопрос о безопасности. Я предложил попробовать что‑нибудь сшить из кордовой ткани — это прочная синтетическая ткань идет для покрышек и других резино–технических изделий. Мы ей в свое время оборудование закрывали во время реконструкции цеха. Резать ее можно было только раскаленной нитью, нож ее не брал. Наши ребята тогда из этой ткани еще мешки боксерские ростовые делали и песком набивали. Где взять такую ткань я знал. У нас на базе в Лобне было несколько рулонов. Палыч посоветовал смотаться на товарную станцию — там громадное количество складов, кордовую ткань или что‑то на подобии найти можно. На этом и порешили.

В ворота опять застучал Чапликов. Спасенный домовладелец привез на своей октавии универсале сто комплектов одежды и обуви. Обувь в салон не поместилась, и Чапликов примотал четыре здоровенных мешка к крыше автомобиля. Комплекты пересчитали, разложили по размерам и упаковали в мешки. Чапликову вручили импортный помповик и все патроны к нему. Следуя законам гостеприимства, мы пригласили Чапликова отужинать вкуснейшим пловом. Падкий на халяву, Чапликов не пренебрег возможностью набить брюхо за счет продавца оружия.

Я не навязчиво стал выспрашивать у Чапликова откуда у него столько военной формы. Я у него набрал одежды и обуви на целый взвод с запасом. А это была даже не половина того, что у него было. Чапликов, расстроганый нашим пловом и ощущением собственной вооруженности, поведал нам, что при расформировании части в город было передано большое количество имущества: территории, здания, сооружения, дороги, инженерные коммуникации. В том числе предали склад с обмундированием. Городское начальство сначала обрадовалось, но потом его спустили на землю, объяснив, что это мобилизационный резерв, и использовать его никуда нельзя. Склады передали на баланс местному комунхозу вместе с геморройным содержимым. Весь мобрезерв столкали в два большие ангара, и закрыли их на замок. Ушлые работники комунхоза начали потихонечку растаскивать государственное имущество, Чапликлв тоже приложил к этому свою мохнатую липкую ручонку. Я предложил Чапликову организовать совместны рейд к этому волшебному складу. На что он с радостью согласился. Добычу решено было разделить следующим образом: одну четверть ему, три четверти нам. Машины наши, горючка наша, погрузка–разргузка наша.

Еще договорились с Чапликовым вместе ехать завтра за оружием и заправкой автомобилей. Он пообещал набрать еще попутчиков из соседей. Колонной было ехать безопаснее. У нас оставались не заправленными три автомобиля. Мой дизельный нисан патфайндер, Аленкин рав четвертый, Опель Алевтины, а также три машины Беловых: фольцваген пассат, судзуки витару и форд транзит.

Спровадив Чапликова заниматься сбором попутчиков, я отправился к Бабуру и угрюмому часовщику. Бабур был учителем математики и физики у себя в Ташкенте, здесь он работал кладовщиком в строительной компании у турков. У Бабура было четверо детей. Перебрался он в наш город через два года после моего приезда. Уже здесь Бабур стал правоверным мусульманином. Мне нравилось с ним разговаривать на всякие жизненные темы и по вопросам религии. Он был очень неглупый человек. До получения российского гражданства ему оставалось совсем немного. Бабур для окружающих называл себя Борисом, следуя законам восточной вежливости.

Первым я навестил именно его. Зайдя к Бабуру, я увидел, что у него во дворе уже собралось человек тридцать его земляков обоих полов и всех возрастов. Он сразу пригласил меня за дастархан. Там сидели мужчины зрелого возраста и один сухонький старик с белой козлиной бородкой, с густыми косматыми бровями и в чалме. Я присел на указанное мне место, на скрещенные ноги я положил автомат. Я не знал насколько уместно сидеть за дастарханом с оружием, но время было уже другое, катастрофа все спишет.