Игорь Недозор - Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар Страница 44

Так надо же, чтобы с самого начала ритуал подвергся осквернению. И все из-за прихоти Ксанха, поглоти его Бездна.

Примчался откуда-то весь в мыле, собрал Круг и объявил, что надобно срочно проводить обряд Слияния Черных Солнц.

Никто ж не имеет возражений. Нужно, так нужно. Однако есть веками отточенная процедура. Кто ответит перед Неназываемым за отступления от ритуала? Ксанх? Ага, как же! Он и на храмовое подворье не явился, чтобы если вдруг что…

Однако пора было приступать.

- Повелитель темных небес, Владыка над владыками, Высочайший среди Высочайших, Владетель мира, чьи крылья простираются от Солнца до Луны, Идущий по бесконечной мертвой дороге, Господин звезд, вспенивающий водяную бездну, Сын Вечности и Отец Уничтожения, снизойди до нас!! - хриплым басом возгласил Мастер Крови, занося меч над головой.

Служка почтительно, но деловито подтолкнул к алтарю беспомощного императора и поставил его на колени…

Он конечно не знал что всё тщетно. Что праотец казнимых не отзовется, что высшие жрецы и маги погибли в Лабиринте, и что самому ему жить очень недолго…

* * *

…Стрелы и осколки стучали по броне. Один раз корпус лязгнул, словно силач обрушил молот на машину, и прямо напротив Дашутина на металле вспух раскаленный волдырь. В машине стало вмиг жарко, как в духовке.

Прапор повернулся к Маркову:

- Жора! Надо вылезать, сгинем в этом гробу на колесиках!

- Куда? - попытался задержать прапорщика капитан. - Команды не было!

- Какая на х… команда? - взвыл прапор. - Сейчас еще один выстрел, и мы все покойники, а так мы еще чего-то сможем сделать.

Его убило в первую секунду, когда он пытался вылезти из машины через верхний люк.

Вслед за этим в БМП попала вторая шаровая молния.

- Уходим!! - сквозь кашель, захлебываясь дымом, выкрикнул Марков.

Едва он выскочил, в машину угодил третий магический заряд.

Из люка с воем выбросилось, как подброшенное пружиной, тело и, конвульсивно дергаясь, рухнуло рядом с капитаном. У стрелка была снесена челюсть, в животе зияла страшная рана, словно кто-то вырвал ему всю брюшную стенку.

В машине начали рваться снаряды.

Георгий рванулся куда-то в сторону, его бросило на землю, ударило об нее головой и всем телом. Из ушей и носа пошла кровь, и Марков почувствовал ее солоноватый привкус на губах.

Лежа он увидел, как рядовой Ромов вскочил на парапет, поливая врага из пулемета. Вдруг прозвучал еле слышный щелчок, и парень рухнул на камни. В затылке аккурат под обрезом каски торчал арбалетный болт.

Из окон близлежащих домов почти непрерывно летели молнии и огненные трассы.

Атака грозила захлебнуться.

Рядом, отгораживая Маркова от плюющихся огнем построек, притормозил БРДМ.

- Жив, Георгий?! - из машины, словно чертик из табакерки, выскочил Макеев.

- Что мне сделается, - простонал капитан, вставая с помощью друга на ноги. - До свадьбы как на собаке заживет. Что там?…

- Нормалек! Больше не стреляют… Всех колдунов в клочки порвало!

* * *

Расстегнув на всякий случай кобуру, Крайнев вошел под стрельчатую арку и начал подъем по лестнице, тускло освещенной самосветящимися кристаллами.

Подъем длился минут пять или десять, а затем он оказался в коридоре, выложенном многоцветными радужно блестящими плитками самой разной формы и размера, словно складывающимися в какой-то непонятный узор или невероятной сложности идеограмму.

Капитан прошел метров семьсот или даже километр, почему-то старясь не приглядываться к узорам, когда коридор резко свернул и сменился узким проходом, озаренным мелкими синими светильниками, свет которых неприятно напоминал синий блеск малозаметных маскировочных ламп.

Потом вдоль стен протянулся рад прозрачных дверей - стекло толщиной в руку, металлическая рама вполне современного вида с заклепками и, кажется, следами сварки, изогнутыми ручками и головками непонятных запоров.

За дверями был лишь мрак, и только за двумя вдали сияли какие-то огни, складывавшиеся в геометрически правильные очертания. Если бы это было не столь невероятно, Крайнев бы решил, что так могут сиять индикаторы пульта управления ЭВМ. На некоторых дверях были начертаны непонятные письмена, на одной имелся отпечатанный или, скорее, даже выжженный силуэт человека с поднятыми в знакомом чародейном жесте руками. Не иначе, наглядное напоминание посетителям, о судьбе всякого, кто попытается взломать эти двери.

Затем как-то незаметно для себя капитан оказался в коридоре, по обе стороны которого выстроились идеально отполированные зеркала из обсидиана. Но не параллельные друг другу, а как-то хитро скошенные.

Потом обнаружился зал, выложенный такими же зеркалами.

За ним - крипта, напоминающая фантазию сумасшедшего архитектора. Настолько были вывернуты и изломаны ее стены, сплошь выложенные идеально ограненными самоцветами.

Впрочем, попадались ему вещи куда как менее понятные.

Например, сверкающие синими искрами кристаллы, на глазах вдруг тающие, как глыбы льда, обращаясь в прозрачную жидкость. И разве что под страхом смерти осмелился бы Крайнев выпить эту воду.

Потом он какое-то время шел дорожкой, вымощенной пурпурными многоугольниками металлически звенящего под сапогами камня. Справа было окно (или не окно?) из огромного прозрачного куска стекла, за которым чудились серые плоскогорья, кое-где поросшие травой с черными цветами, и зеленоватое небо с яркими крупными звездами да лиловатой луной.

И снова пустые комнаты, освещенные идущим ниоткуда светом, помещения в форме пирамид с самыми невероятными углами и очертаниями, анфилады арок, непонятным образом выводящие в то место, откуда капитан начал свой путь, извилистые коридорчики…

Дальше его воспоминания окончательно стали спутанными и невнятными.

А то, как он вышел, не помнилось совершенно. Ибо ясность сознания вернулась к Крайневу лишь тогда, когда он обнаружил, что вновь сидит на каменной лавке в «органном», словно и не уходил никуда, и о чем-то беседует с чародеем.

Арс как раз отвечал на вопрос, которого капитан не помнил.

- Нет, это не иллюзия. И на самом деле Лабиринт куда больше, чем его границы в пространстве. Всей его длины не знает никто.

Затем вновь навалилось странное чувство отстраненности от окружающего мира. Как бы со стороны он видел, как колдун что-то говорил Серегину, тот - Сентябрьскому, а полковник, в свою очередь, отдавал распоряжения солдатам, затем тряс за шкирку какого-то горбоносого крепыша с лычками ефрейтора, поднося к его физиономии кулак с зажатым в нем перстнем с крупным зеленым камнем.