Дроздов Федорович - Самец причесанный Страница 45

— Вас купили враги! — негодовал актер, тыча во врачей пальцем. — Я знаю кто! НАТО! Немедленно верните меня в часть! Я хочу служить Родине! Я нужен России!

Эти слова убедили психиатров, что перед ними — дурак. Спустя положенное время они выдали заключение. Но дни, пока длилось обследование, клиника запомнила. Актер цеплялся к любому мужчине, будь то пациент или санитар. Грозно тыча пальцем, вопрошал: «Почему ты здесь? Родине нужны солдаты! НАТО у наших границ!» В итоге актер вернулся в театр, а позже, как говорили, перебрался в столицу. Там оценили талант…

Сейчас я чувствовал себя таким же придурком. Как я буду командовать легионом? Что знаю о местной тактике и стратегии? Сражаясь в Паксе, я действовал по наитию, на свой страх и риск Полководец посылает солдат на смерть. Я это смогу? А если погублю хвостатых?

— Принцепс! — взмолился я. — Я не могу принять эту честь. Я всего лишь воин. Из меня выйдет никудышный легат.

По скамьям курии пробежал ропот. Похоже, я что-то не то сказал. Флавия недовольно поджала губы.

— Разве не ты подсказал Валерии, как снять осаду с Малакки?

Я вздохнул. Трибун в письме сообщила, это к гадалке не ходи.

— Это вышло случайно, принцепс! Вспомнил пример из моего мира. Я всего лишь медикус. Позволь мне выступить. У меня есть важное сообщение.

— Говори! — разрешила Флавия.

Я кивнул и начал. Волнение ушло, слова потекли. То, что я говорил Валерии и центурионам, сейчас вываливалось на головы этих разряженных женщин, и я видел, как каменеют их лица. Вы гордитесь своим государством, рома? Считаете себя цивилизованными в отличие от сарм? Ну так знайте: вы даже хуже! Сармы, по крайней мере, не убивали своих мужчин! Что вы получили, отстранив людей от власти? Угасающую экономику и слабеющую военную мощь? Вы покорились жрицам, хотевшим власти. В итоге — вымираете. Идея, что раса, нация или социальная группа превыше остальных, рано или поздно убивает своих носителей. Мы на Земле это проходили…

Когда я умолк, в курии воцарилась тишина. Слышно было, как жужжит, выписывая круги в воздухе, муха. Тепло от разгоряченных тел пробудило ее от спячки. На ближней к прицепсу скамье медленно встала Лаура. Глаза ее горели.

— Как давно ты в Паксе, сенатор?

Слово «сенатор» она выговорила с омерзением.

— Меньше года, достопочтенная!

— Однако берешься утверждать, что у нас неправильный строй. Тысячу лет было хорошо, но вот пришел ты и разъяснил, что это не так. На основании чего? Вы с Октавией враждовали? Ты повинен в этом не меньше ее. У тебя сын? Это могло стать случайностью. Я понимаю, чего ты добиваешься! Отдать власть людям и низвести нол до положения рабынь!

Я не успел возразить: сенаторши завопили и замахали кулаками. Но теперь как болельщики, увидевшие команду противника. «Писец! — подумал я. — Побьют и выбросят из курии. Лишат званий и наград и посадят в тюрьму. Это в лучшем случае. У них вроде есть: «объявить вне закона». После чего тебя убьет любой желающий. С чего меня понесло? Надо было поговорить с Флавией. Та хоть любит меня…»

Я увидел, как поднимается Северина. Вот и прокурор! Я проехался по ее вотчине — Храму. Сейчас врежет — мало не покажется! Флавия заметила движение трибуна и сделала знак распорядителю. Та зазвонила в колокольчик. Не сразу, но сенаторши угомонились. Некоторые, опускаясь на скамьи, недовольно ворчали. Северина откашлялась.

— Мне, как и Лауре, обидно слышать слова Игрра. В Паксе он действительно недавно, вдобавок — мужчина. Мы привыкли отказывать им в уме. Мужчины требуются лишь для продолжения жизни, ведь так? — Он обернулась к скамьям, и там закивали. — Тысячу лет назад мы отстранили людей от власти, считая, что это правильно. Игрр сказал, что это ошибка. Горько слышать… — Северина вздохнула, и я мысленно сжался — сейчас! — Но вот что я скажу, почтенные: Игрр прав!

Сенаторши охнули. Я — тоже.

— После избрания меня понтификом я редко бывала в курии. Следовало разобраться с делами в Храме. Я пересмотрела пергаменты, опросила жриц. Злоупотреблениям Октавии нет примера. Я еще поведаю о них, сейчас скажу кратко. Казной Храма покойная пользовалась, как своей. Она подкупала и совращала должностных лиц. В храмах били мужчин и издевались над ними. Но это меркнет в сравнении с другими преступлениями. По приказу Октавии тайно умерщвляли жриц. Все они были беременны…

Северина взяла паузу. В зале вновь зажужжала муха.

— Эти жрицы вступили в связь с пришлыми и забеременели от них. Их следовало передать претору. Однако Октавия расправилась сама. Почему? Не хотела, чтоб стало известно всем? Прятала сор? Поначалу я так подумала. Но затем вспомнила одно обстоятельство. Связь жриц с пришлыми не была чем-то исключительным. В отдельных случаях ее даже поощряли. (По скамьям курии прокатился шум.) Если жрица совокуплялась с мужчиной раз или два, понтифик приказывала ее высечь. Иногда виновную переводили в другой храм. Могло быть два наказания одновременно; но обычно тем дело и кончалось. Однако семь жриц убили. Я провела следствие. Выяснила: все семеро имели длительную связь с мужчинами. Получалось странно: одних прощают, других убивают. За что? Слова Игрра прояснили дело. Закон Ромы запрещает казнить беременных. Им дают возможность родить. Если б Храм передал жриц властям, они могли бы родить мальчиков. И, скорее всего, родили бы. Тогда бы все выяснилось. Поэтому несчастных убили.

Северина помолчала.

— Нам, сенаторы, не обвинять, а благодарить Игрра нужно. Он вернул вексиллум пятого легиона. Я командовала им и мечтала вернуть святыню. Мне этого не удалось. А вот он, — Северина указала меня, — смог. Ты считаешь, что это плохо, Лаура?

Я увидел, как лицо воспитательницы Флоши пошло пятнами.

— Сегодня Игрр открыл нам глаза. Думаю, не для того, чтобы унизить Рому. У него есть предложения, как исправить дело. Ведь так?

— Да, достопочтенная! — кивнул я.

Северина села.

— Продолжай, сенатор! — сказала Флавия.

— Мои предложения таковы. Первым делом разрешаем мужчинам из Храма брать жен.

— Да ты представляешь, что начнется! — вскочила Лаура. — Вспомни, как продавали твой контракт!

Полторы сотни нол у амфитеатра… К Храму придут тысячи! Случится резня!

— Я не давала тебе слова! — вспыхнула Флавия. — Пусть Игрр выскажется! У тебя будет возможность возразить!

Лаура побагровела и шлепнулась на скамью.

— Понимаю эти опасения, — сказал я. — Резня случится, если процесс не контролировать. К счастью, Храм возглавляет достопочтенная Северина, — я отвесил поклон понтифику. — Она не допустит безобразий. Для этого у нее есть все: честность, неподкупность и умение руководить. Не думаю, что процесс затянется. Уверен, что у храмовых мужчин есть возлюбленные. Мы молоды, а ваши женщины красивы… Храм благословит их союз. Если возлюбленной нет, мужчина ее найдет. Он в этом заинтересован. Одно дело ночевать в храме, другое — жить с любимой. Северина проследит, чтоб мужчина избрал жену молодую, способную к деторождению, а не богатую старуху, которой захотелось развлечений. Вы спросите: а как же нолы, которым нужно семя? Отвечаю: ничего не изменится. Храмовые мужчины продолжат его давать. От того, что мужчина женат, оно не станет хуже. Говорю это как медикус.

Северина подняла руку. Флавия кивнула.

— А что с лупанариями?

— Немедленно закрыть! Более того, запретить лупам оказывать подобные услуги женщинам. Под угрозой конфискации имущества!

На сенаторских скамьях кто-то охнул.

— Мне не нравятся лупанарии, — сказала Северина. — Они превратились в гнезда разврата. Но куда девать луп?

— У них контракт с Храмом. Раз подписали, пусть отрабатывают! То есть дают семя, как храмовые мужчины. Тем более что ничего иного они не умеют. Если и владели ремеслами, то забыли их, к тому же обленились… Захотят жениться, а я думаю, что непременно захотят, пусть делают это на общих основаниях. Таким путем мы резко увеличим число беременных нол: мужчин-доноров станет в разы больше. Очередь в Храм сократится, а то и вовсе исчезнет. Одновременно станут рождаться мальчики. Покупать мужчин не станет нужды. Одновременно следует усложнить разводы. Сегодня это слишком просто. Найдутся хитрецы, которые станут брать с женщин деньги за право вступить с ними в брак. Получив желаемое, тут же разведутся. Думаю, разрешение на расторжение брака должен давать суд. Если выяснится, что был корыстный интерес, мужчину обяжут вернуть деньги.

— Вот видишь, Лаура! — сказала Северина. — Не видно, чтоб Игрр пытался поставить пришлых над нами.

— Следует отменить казнь за связь с храмовым мужчиной, — продолжил я. — Это противоречит разрешению жениться. Но наказание за понуждение мужчины вступить в связь путем использования нолой угроз, служебного положения или подкупа следует оставить. Я предлагаю его смягчить. Думаю, виновную достаточно высечь — невзирая на чины и звания.