Артем Тихомиров - Война призраков Страница 45

И все-таки сегодня Архонт Глеш прислал ей сообщение по защищенному каналу. Он просил о тайной встрече, даже настаивал, что, по мнению Зендрис, было очевидной глупостью. Разве Глеш не знал, что Шогг тут же узнает обо всем? Знал — и рисковал.

Дэррнка наполнила бокал вторично и смаковала теперь йошхад по глотку. Алкоголь делал свое дело, разгоняя тревогу и замедляя бешеную скачку мыслей.

«Я ничего не сказала Шоггу. Почему?»

Глеш не может ничего не знать о заговоре, в этом уверены все Архонты. Он солгал, дав слово, что шаари ничего не замышляют, и теперь у Совета есть доказательства этого. Ваа Данг готов рассказать все, что знает Коллегии Представителей — под присягой. Но будет ли этого достаточно? Зендрис не была уверена. Или… Глеш не врал, пытаясь ввести в заблуждение Совет и выиграть время. Тогда все куда серьезнее, чем кажется, и раз «призраки» смогли сколотить заговор под самым носом у своего непосредственного хозяина, они по-настоящему опасны. Почему же Шогг медлит? Нет, Зендрис не понимала ход его мыслей. Какие еще ему нужны аргументы, чтобы начать действовать немедленно и раздавить бунт, пока он не перешел в активную фазу.

Зендрис устало закрыла глаза, пытаясь представить себе худший вариант развития событий. Допустим, шаари добьются своего — что дальше? Оставят ли они кого-нибудь в живых или утопят дэррнов в крови, как предрекает Шогг? Зендрис не хотела умирать. Может, она уже не так молода, не так довольна своей жизнью, но все-таки не собирается покорно всходить на эшафот.

Йошхад пьянил, и приятная легкость вкупе с легким головокружением охватывал Архонта. Зендрис плыла сквозь тьму, точно призрак.

«Чего же хочет Глеш? Что я потеряю, если выйду с ним на связь?»

Вскоре ей эта мысль показалась даже забавной, и Зендрис почти убедила себя в том, что не прочь посмотреть в глаза бывшему любовнику. Отставив бокал, дэррнка уперлась руками в подлокотник кресла и встала. На своей кровати, стоящей на помосте, все так же шипел во сне Спикер Шогг. Зендрис скривилась от отвращения.

Внутренний голос — точно сам Глеш поселился в ее голове — спросил, зачем она до сих пор цепляется за этого отвратительного типа. Сколько лет жизни она отдала ему и ради чего? Положение, богатство? И то, и другое у Зендрис было по праву рождения, и любовник не приложил к этому руку.

Архонт сделал несколько шагов к двустворчатой двери, мягкий ковер поглощал все звуки, только тихо шуршала шелковая мантия Зендрис. Она дошла до порога, остановилась и обернулась.

«Шогг дал мне то, чего не дал Глеш с его странным образом жизни и мыслями. Шогг — это Внутренняя Сфера, это наслаждения и пиры, это возможность ни в чем себя не ограничивать, следуя только импульсам собственной природы… Это наш дом. А Глеш? Если бы я пошла с ним наверх и стала жить в его убогих покоях, то на все эти века превратилась бы в жену безумного аскета, помешанного на «призраках». Ни у одного наставника нет семьи, и я понимаю, в чем причина. С Шоггом я могла делать, что хочу и как хочу…»

Зендрис прервала свой внутренний монолог — она четко улавливала фальшь, попытку оправдаться в собственной глупости. Мысли опять прыгали, как сумасшедшие.

«Все это я говорю по одной причине. Оправдываюсь лишь потому, что мне стыдно».

Приоткрыв одну из створок, Зендрис задержалась на миг в проеме, а потом неслышно скользнула в коридор. Там она перешла на бег, легко скользя через лабиринты покоев Шогга.

Спикер Совета жил в самом настоящем дворце, забитом произведениями искусства из иных миров. Тут было много места и еще больше отвратительной, набившей оскомину роскоши. Зендрис научилась не видеть этого, и сейчас испытывала радость от того, что жилище любовника погружено во тьму.

Она достигла конца коридора, вышла еще через одну дверь и очутилась в комнате. Это была одна из трех библиотек, малая. Зендрис ощутила босыми ногами холодные плиты пола. От стены до стены гулял свежий ветер, вентиляция работала исправно. Архонт поежилась, плотно запахнув накидку, и включила коммуникатор. Голограмма тускло вспыхнула в темноте, осветив лицо Зендрис. Во внезапном испуге она выключила устройство и некоторое время просто сидела неподвижно. А если Шогг узнает? Если он здесь, за дверью?

Зендрис подобралась к выходу из библиотеки и прислушалась. Она была одна.

«Шогг расценит это как предательство, и я ничего не смогу объяснить. Она ненавидит Глеша за то, что я когда-то была с ним. Я вижу, он даже не столько озабочен проблемой шаари, сколько…»

Зендрис боялась ревности Спикера.

«Не может быть! Неправда!»

Вернувшись на прежнее место, дэррнка устроилась в кресле и включила защищенный канал. Встроенный в коммуникатор сканер, обязанный ловить следящие устройства, показал зеленую метку. По крайней мере, пока Шогг не пытается следить за ней.

Зендрис несколько раз порывалась выключить устройство, но заставила себя дождаться ответа. Голограмму она разворачивать не стала, поэтому аватар был крошечный, однако и он показал изможденное лицо Глеша во всех деталях. Зендрис ощутила резкий укол в глубине груди, жалость затопила, вызвав чувство, сходное с нехваткой кислорода. Впрочем, это могло быть просто последствия опьянения.

— Ты?..

Глава проекта «призрак» выглядел не удивленным — потрясенным. А еще больным и разбитым.

— Ты просил о встрече, — холодно ответила Зендрис. — Для чего?

Глешу понадобилось время, чтобы прийти в себя.

— Я не могу говорить здесь и сейчас.

— Это касается… твоих воспитанников, да?

Архонт с неохотой кивнул.

— Прости, я не знаю, для чего ты связалась со мной. Дай слово, это не ловушка Шогга.

— Что? — Зендрис удержалась от смеха. — Ты мне ставишь условия?

— Я отключаюсь…

— Стой! — прошипела она. — Дурак! Что ты делаешь?

— Наверное, я зря это затеял, — проронил Глеш уныло. — Ты теперь мой враг.

— Давай я буду говорить сама за себя… для начала. Я, между прочим, сильно рискую, отвечая на твое сообщение.

Глеш посмотрел ей в глаза — насколько вообще это позволяла техника в данной ситуации. Он видел лицо бывшей возлюбленной в виде голографического абриса с неясными деталями, потому что Зендрис нарочно понизила настройки.

— Чего ты хочешь? — осторожно спросил Глеш.

— Я хочу? Тот же вопрос я собиралась задать тебе!

— Надо встретиться…

— Нет. Я не смогу этого сделать.

— Почему?

— Я не покидала Внутреннюю Сферу уже очень давно, и Шогг постоянно следит за мной.

— Следит?

— Я неточно выразилась. Скажем, ему покажется странным, если я возьму и вдруг покажусь наверху, — холодно улыбнулась Зендрис.

Глеш кивнул. Он много лет — по-настоящему много — не вспоминал о ней. Эта женщина добровольно ушла из его жизни, сделав очевидный тогда выбор, и дэррн выбросил ее из головы. Ему хватило воли, чтобы отодвинуть неприятные воспоминания подальше, и, вероятно, если бы не нужда, он никогда больше не заговорил с Зендрис.

Глеш задрожал. До этой минуты эта женщина оставалась чужой. Архонт понял, что совершил ошибку: сейчас ему меньше всего нужны болезненные воспоминания.

— Если тебе приспичит подняться сюда, твой визит не останется незамеченным, верно?

— Пожалуй, — согласился он.

— У тебя один выход: говорить.

— Поклянись, что Шогг ничего не знает и не дал тебе задание. Во имя нас… в прошлом…

Зендрис зло прищурилась, намереваясь дать ему отповедь, но удержалась.

— Что ж, если ты… так просишь. Я клянусь — Спикер здесь не замешан.

Глеш склонил голову, надолго задумавшись. Зендрис бросила взгляд за спину, по-прежнему не в силах отделаться от мысли, что Шогг неподалеку.

— Хорошо, я верю, — наконец, сказал Глеш. — Надеюсь, это не ловушка.

— Мне кажется, ты обезумел, — ответила Зендрис. Сейчас она многое бы дала, чтобы оказаться рядом с ним — и это было страшно.

— Да… наверное, так. Но… все катится к логическому концу. Ты не чувствуешь?

— Говори яснее, — потребовала Зендрис, — у меня мало времени.

Она сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, но все равно, кровь бежала по венам с неимоверной скоростью. В голове зашумело.

— Что тебе нужно от меня?

Глеш посмотрел на нее, будто только сейчас вспомнил, где находится и с кем разговаривает.

— Предательство…

Зендрис прикрыла глаза, слушая, как бешено бьется сердце.

Странно — это не стало для нее новостью.

Фита ШакРок уже поняла, что не ошиблась в оценках. Генерал был молод, амбициозен, беспощаден и… по-детски наивен. Он свято верил в правоту своего дела и не ставил под сомнение собственные стратегические таланты. В его взгляде ученая прочла непоколебимую уверенность в будущей победе.