А. Живой - Небесный король: Покровители Страница 45

– Включай прожектора, водила, а то сейчас налетим на камушки, – подколол Голуаза старшой, у которого через армейский юмор выходил стресс после внезапного пленения, как показалось журналисту.

Голуаз нашарил нужную кнопку на приборной панели, – темноту прорезал широкий луч и два луча поменьше, направленные вперед. Оказалось, что река почти сразу заворачивает вправо и включи они свет чуть попозже, их путь был бы не долгим. Но Голуаз успел заложить вираж. Каменные своды грота, в котором текла подземная река, нависал над ними метрах в трех, так что жить было можно, а ширина реки в том месте, где они сели в катер не превышала и десяти метров.

Однако, как скоро выяснилось, они еще не покинули поземных владений Рушди, – метров через сто дорогу им преграждала металлическая сеть. Чего больше боялся Рушди, атаки из глубин земли или бегства своего персонала, понять было трудно. Но уйти из подземного царства было не легче, чем в него войти.

– Е мое, – сплюнул Костян, оглядывая стены в поисках ответвлений грота или пристани, – он что, нас утопить решил?

Но в этот момент решетка, создав водоворот, стала отъезжать в сторону, выпуская катер на волю. Похоже, за ними по-прежнему наблюдали видеокамеры. Гризов вспомнил о сотнях мониторов в центральном посту Рушди и помахал рукой невидимому наблюдателю, когда они проплывали то место, где недавно была решетка.

– Ну, поплыли к центру земли, – сказал Коля Быстрый.

Казалось, что его такая перспектива совсем не пугала. Гризов в очередной раз подивился выдержке спецназовцев, которым похоже, что на земле, что под землей, сам черт братом так и не доводился.

Когда решетка встала на свое место позади катера, Голуаз осторожно прибавил газу и чудо американской техники, груженое русскими спецназовцами устремилось во мрак, разгоняемый лучом прожектора. Костян, сидевший на переднем сиденье, обернулся к журналисту и спросил, перекрикивая плеск волн и шум мотора.

– Поговорим?

– Поговорим, – вздохнул журналист, давно ожидавший этого вопроса.

– Отчего это наш неожиданный хозяин подземелья был с тобой так ласков? Ты что, его закадычный друг?

– Да какой друг, – не выдержал и съерничал Гризов, – Так, водку пили вместе пару раз.

– Ты не юли, – предупредил старшой, – сам понимаешь, мы не дома. Тут долго разбираться некогда. С чего это вдруг он так к тебе потеплел душой, что решил по своим закромам тайным на машинке покатать? Ты часом не голубой? Я так думаю, даже в этом случае, он бы так к тебе не расположился.

– Это ты верно заметил. Получается, что я не голубой, – ответил Гризов, – с главным разобрались. Теперь об остальном. С чего он ко мне расположился, точно и сам не знаю. Тем более, что за пять минут до вашего пробуждения он мне в лоб автоматом тыкал. Думал уже на тот свет отправит.

– За что?

– Да пошутил я, что, мол, он тут под землей отсиживается, а наверху его страну американцы кромсают, как хотят.

– Это ты зря, – покачал головой старшой, – среди арабов тоже патриоты попадаются. А этот как раз из них. Давай дальше.

– Ну а дальше, совсем пошла мутность какая-то, – проговорил Гризов, – сказал он мне, что забрели мы в древний город каких-то ассасинов, где он скрывается до поры, не просто так, не по своей воле, а якобы это меня духи привели сюда. Типа простой смертный дороги в этот город никогда не отыщет, если ее не знает или его не духи ведут.

Грот круто повернул налево, Голуаз повторил его изгиб, заложив лихой вираж. Костян качнулся, но быстро принял прежнее положение и снова обернулся к журналисту.

– Ну-ну, – только и сказал он, – либо у мужика от долгого сидения взаперти крыша съехала, либо ты у нас и правда не простой смертный, журналист. Сам то, как думаешь?

Антон посмотрел на каменную стену грота, проплывавшую мимо, на бурлящую черную воду, сквозь которую двигалась лодка, на луч прожектора, терявшийся в темноте, и неуверенно ответил.

– Честно говоря, я уже не знаю. Вроде бы я журналист обыкновенный. Ну, то есть, очень даже хороший журналист. Но этот Рушди так долго мне про мою особую миссию вкручивал, что я уже и сам в нее скоро поверю. Вот и предчувствия мои в последнее время обострились, глюки какие-то мерещатся.

– А в чем твоя миссия, мужик? – уточнил Костян.

– Да вертолет какой-то, найти, который вы якобы ищите, да не там. Мол, вам его без меня не найти ни за что.

После этого в темноте грота, освещаемой прожекторами катера, повисла тишина. Был слышен только шум воды, перекрываемой привычным шумом мотора. Костян молчал минут пять. Коля с интересом уставился на Гризова, словно его впервые в жизни увидел. А Голуаз при этих словах даже обернулся назад, чтобы посмотреть на того, кто их сказал, забыв, что ведет катер по узкому извилистому гроту.

– Что найти? – наконец выдавил из себя старшой.

– Да вертолет какой-то американский, – повторил Гризов, – сказал, что упал он месяц назад, а вы его как раз ищите, но не там.

– Вот бляха-муха, – выругался Костян, – а эта падла откуда знает про вертолет!? Скоро в этой долбанной пустыне не останется ни одного бедуина, который бы не слышал про штабной американский вертолет.

– Да простым бедуинам он как раз ни к чему, – вставил слово Коля Быстрый, – а вот этому арабскому шейху подземелья он бы как раз сгодился. Шейх ведь американцев тоже не любит. Может, он его уже нашел и распотрошил, а нам голову морочит, пуская по ложному следу.

– Нет, – заявил журналист, – он его тоже найти не может. Он мне сам сказал.

– Ну да, это же теперь твой лучший кореш, – кивнул Костян, – ему можно верить на слово. Кстати, ты мне так и не ответил, где вы с ним снюхались?

– Да я на родине давно расследую одно дело о наших пропавших самолетах на Дальнем востоке, факты собираю уже много лет. Там эскадрилья «Су-35» пропала в полном составе. Вот в процессе поиска и наткнулся на двух генералов, одного корейского и одного иракского. Вот этого самого Рушди. Он тогда этими самолетами интересовался. Попытался я проследить его связи в России, да особенно ничего не получилось. Но один раз мы с ним лицом к лицу на закрытом авиасалоне встретились, вот он меня и запомнил. А самолеты, кстати, как вы сами видели в ангаре стоят. Только те это или другие, выяснять было некогда.

– Нас самолеты не интересуют, – отрезал Костян.

– Так значит, вы действительно ищите штабной вертолет? – уточнил Гризов.

Костян сплюнул в бурный поток, обтекавший борт катера.

– Ищем, брат, ищем. Только тебе от этого теперь не легче будет. Раз ты узнал о цели нашего увеселительного путешествия, то идти тебе с нами до конца. И даже если жив останешься, придется тебя волочь в Москву для дознания.

Как ни странно эта угроза журналиста нисколько не испугала.

– Ну, раз уж погибать, так с музыкой. Тем более, что Рушди по поводу моей миссии сказал, что, мол, вы мне сами расскажете о том, что в вертолете. Поскольку, вам без меня, его все равно не найти. Так что, – рассказывайте. Один черт, я теперь с вами повязанный до самого конца.

Костян посмотрел на Голуаза, потом на Колю Быстрого.

– Ох, и влетит же мне по первое число. Ладно, возьму грех на душу, но помни, если почую что, – первая пуля твоя.

– Да ладно, не стращай, – отмахнулся Гризов, – если бы не я, вы бы вообще не проснулись в этом чертовом подземном городе ассасинов. Кстати, Коля, а кто это такие?

– Журналист прав, – кивнул Голуаз.

Костян еще несколько секунд боролся с собой, но, в конце концов, выдавил:

– Мы ищем штабной вертолет США, который…

– вылетел из Багдада на юг около месяца назад, сбился с курса и пропал, – закончил за него Гризов и, не обращая внимания на отвисшую челюсть старшого, сказал, – это я слышал от Рушди, давай дальше, не томи.

Костян поперхнулся, но продолжил.

– Вертолет… По данным нашей разведки разбился где-то в этом районе пустыни. В нем находился высокопоставленный чиновник министерства обороны США, который вывозил из страны данные по секретному плану нападения США на Ирак, которое должно было состояться независимо от мнения мирового сообщества. Он перевозил также информацию по сфабрикованной легенде об оружии массового поражения и секретные инструкции по бактериологическому оружию, которое США собирались применить в Ираке, если война пойдет не так успешно, как планировалась и затянется.

– Бактериологическому? – переспросил журналист, – а почему сразу не кинуть атомную бомбу и дело с концом?

– Потому что американцы, прежде всего, ценят имущество и деньги. Ирак – это новое имущество, которое Буш решил присвоить. А если бросить атомную бомбу, то ценное имущество будет надолго испорчено. Гораздо проще применить бактериологическое оружие, которое очистит Ирак от всей живности, но зато сохранит имущество целым. Потом промыть, вычистить. Так сказать, провести предпродажную подготовку. Ибо люди, тем более, такие как иракцы, которые не любят американцев, с точки зрения демократа Буша это вообще не люди, а мусор, отходы цивилизации. А отходы, как известно можно сжечь, взорвать, или на худой конец вытравить.