Гений 30 лет Спустя (СИ) - "Swfan" Страница 45

Мужчина вздохнул.

Понятное дело, он не был действительно рассержен на Маю. Как вообще может взрослый человек долго сердиться на ребёнка, который ему во внуки годиться, причём за какой-то там секрет. У него самого тоже были секреты, причём один из них Фан Линь не рассказал бы никому во всём мире. Просто мужчина понимал, что если он снова будет утишать девочку, та почувствует себя только ещё более виноватой. Но что ему делать, мужчина не знал.

А Мая меж тем совсем поникла.

Фан Линь уже давно заметил, что она была до дурости доброй.

И вот Фан Линь ломал голову и смотрел на ряды зеленовато-бурых бутылочек. Вдруг солнце выглянуло из-за облаков, и всё помещения на секунду наполнил ясный свет. Одна бутыль блеснула, и синхронно в голове Фан Линя как будто зажглась молния. Его осенило: вот оно!

Спустя минуту стеклянный столик, на который уныло пялилась Мая, вздрогнул. Девочка тоже вздрогнула.

Фан Линь, с чрезвычайно строгим выражением лица, поставил перед ней высокую нефритово-зелёную бутыль Лаобайгара (1) и сказал:

— Пей.

1. Или же «老白干儿». Крепкий алкогольный напиток. Примерно 70 % спирта.

37. Пьёт!

— До дна пей, — добавил мужчина. Мая посмотрела своими большими чёрными глазками на огромную зелёную бутыль, высотой почти с её руку начиная с локтя… Девочка трижды моргнула. Фан Линь же не церемонился, — он поставил на стол высокую стеклянную кружку с приклеенной на донышке белой этикеткой и стал изливать в неё содержимое бутылки. Мая растерянно наблюдала, как в прозрачной кружке вздымается пенистый напиток; вскоре в нос девочки ударил сладковатый спиртуозный аромат.

— Я…

— Цыц, — покосился на неё Фан Линь. Он поставил бутылку на стол, потом сел за него сам, скрестил руки на груди и заговорил:

— Не хочешь говорить мне своё настоящее имя — значит не слушаешь приказа своего Мастера. За такое полагается наказание, — Фан Линь прищурился. — Пей.

Мая сперва смутилась, когда упомянули её имя, потом сглотнула. Девочка помялась пару секунд, и вдруг вдохнула и крепко схватилась обеими руками за пивную кружку. Она приподняла её и посмотрела на мутный напиток внутри. Один только его аромат таинственно дурманил её голову. Наконец Мая выдохнула, и её сухие губки приоткрылись. Она медленно преподнесла к ним кружку… А потом отвела её назад и сказала:

— М-мне четырнадцать.

— Правда? Так прямо в паспорте и написано? Покажешь? — холодно и быстро парировал Фан Линь.

Девочка сглотнула и покачала головой… И наконец, помявшись ещё мгновение, она прильнула к кружке и стала заливать её содержимое в своё горло, глоток за глотком, — Фан Линя даже мог наблюдать, как подрагивает с каждым глотком её тонкая лебединая шейка. Мужчина осмотрелся: на железной платформе, где располагались магазинчики и кафешки со столиками, людей тоже было немало, но все они тихо таяли на своих стульях, сильно уставшие после страшной толкучки в очередях первого этажа. Оттуда доносился такой шум, как будто это было настоящее море, в то время все, кто добрался до второго этажа, как бы стояли над ним, на утёсе, только что выкарабкавшиеся из его яростных волн. Никто не обращал внимание на то, как ребёнок распивает алкогольный напиток.

Хотя на самом деле это только выглядело, как что-то запрещённое. В действительности же действо было совершенно легальным.

Согласно законам Золотой Звезды, пить алкоголь и принимать лёгкие наркотики разрешалось с четырнадцати лет, но только в умеренных дозах. Не превышающих какой-то там миллиграмм, который мерили или рисовали лишь в том случае, если нужно было засадить в отрезвитель — по политическим причинам, разумеется — отпрыска какого-нибудь клана. И даже эта мера была действенна, только если данный отпрыск ещё не достиг хотя бы стадии Первой руны. Ибо даже малолетним культиватором разрешалось употреблять что угодно и сколько влезет, кроме совсем уже убойной дряни…

Раздался звон. Мая поставила кружку назад на стол. Лицо у девочки было красное как помидор, дыхание сделалось тяжёлым. Она немного покачивалась на своём стуле и смотрела в пустоту. Фан Линь, как будто совсем не обращая на это внимания, снова взял бутылку и снова стал беспощадно наполнять из неё кружку. Мая наблюдала за ним мутными глазками — её нижняя губа слегка подрагивала. А потом девочка вдруг выдохнула, и Фан Линь снова удивился, потому что её глаза загорелись. Она схватилась за кружку и стало яростно пить её содержимое, прерываясь только на дыхание. А потом девочка схватила уже саму бутылку, и сама стала наливать из неё в кружку.

Мая пила, пока кружка сама собой не выскользнула из её совсем уже желейных рук, не прокатилась по столику и не стукнулась о пол. Сама же девочка размякла на стуле, совершенно вымотанная, но с таким лицом, как будто сбросила с сердца тяжелейший груз. Фан Линь без лишних слов подобрал кружку, поставил её назад, а потом достал из кармана квадратную книжку с голубоватой обложкой. Мужчина повертел её на пальцах и сказал:

— И всё потому что ты не хотела показывать мне эту штучку…

Мая сперва ничего не поняла. А потом в её помутневшей голове вдруг сделалось ясно, что в руках мужчины был её паспорт, и девочка в ужасе приоткрыла рот и выпучила глазки. Она попыталась встать, но не смогла и упала руками ни стол. Фан Линь усмехнулся:

— Так что же у нас тут такое… — он раскрыл её паспорт и посмотрел на первую страницу, зачитывая стремительно бледнеющий девочке:

— Год рождения… Ох, вот оно что. Про возвраст мы соврали значит… Дурная привычка. Не делай так.

Мая задрожала.

— Что тут у нас ещё… Группа крови и… Ха! Теперь понятно, — закивал мужчина. Мая меж тем то бледнела, то краснела — как светофор.

— Вот что ты всё это время скрывала. Как будешь объясняться, а? — мужчина протянул ей открытый паспорт, подчёркивая своим пальцем одну конкретную строчку:

«Пол — мужской».

Мая посмотрела на эту строчку, икнула, и совершено обескураженно заморгала.

А Фан Линь вдруг усмехнулся и положил паспорт на стол, больше не закрывая фотографии своим большим пальцем. На фото был изображен юноша с длинными чёрными волосами и золотистым колечком в ухе. Под фотографией было имя: Фан Линь.

— Шучу, это мой паспорт. Ты свой сразу вложила в меч, помнишь? Как бы я, по-твоему, достал его из артефакта хранения? Пьянство мозг разжижает, — с довольной улыбкой говорил мужчина, пока Мая растерянно зависла; потом девочка опустила голову и тоже, сама не зная почему, неуверенно улыбнулась.

— Расслабься, — сказал ей Фан Линь уже более серьёзным голосом: — У всех секреты, у меня их полно. Неприятно конечно, когда тебе не доверяют, но… Давай ты расскажешь, если будет оно действительно нужно. Договорились? — спросил мужчина.

Мая немедленно кивнула, так что аж закачалась. А потом она вспомнила, что умеет вообще-то ещё и говорить, и сказала:

— Д-да, да Мастер! — крикнула она вдруг, привлекая немало осуждающих взглядов. Девочка смущённо и горячо улыбнулась. Фан Линь посмотрел на неё, кивнул и поднялся со стула.

— Наш рейс минут через двадцать, посиди пока, куплю чего-нибудь перекусить. А, ну и ты уже на нулевой стадии, так что алкоголь должен сам быстро выветриться, — сказал мужчина, взял бутылку и сам сделал пару глотков сладковатого-воздушного напитка.

Разумеется, мужчина дал ребёнку не всамделишное пойло под восемьдесят градусов. Сам Лаобайгар он вылил в туалете, а потом наполнил бутылку пивом и чутка разбавил газировкой, чтобы шло помягче. Фан Линь ещё раз взглянул на Маю, красную как алкаш в три часа ночи, и покачал головой.

Как и ожидалась, пришла в себя девочка довольно скоро, как раз к моменту посадки на рейс. Напротив ряда касс открылись двери просторного лифта, в котором уместилось несколько десятков человек. Их потянуло на крышу, где они стали взбираться по траппу в свой корабль. Когда он пошёл на взлёт, Фан Линь повернулся к окну и бросил последний взгляд на удаляющийся город и на самое высокое строение после астропорт, — на гротескную стеклянную башню, напоминавшую шпиль с насаженным на него стеклянным шариком.