Чёрно-жёлтая весна - Александр Михайлович Кротов Страница 45

* * *

Катя не спала. Она забралась на высокое дерево и рассматривала ночь. Было так темно, что кроме луны не было видно ни зги. Абсолютная тьма.

Одна в чужом мире.

Наверное, так мог себя чувствовать единственный человек на пустой планете. Но тот человек хотя бы мог знать, ориентируясь по небу или специальным приборам, в какой стороне его далёкий дом. А здесь можно было только предполагать, через какую непробиваемую толщу различных миров может находиться то место, где она могла спокойно уснуть, чувствуя безопасность.

Утро показалось тусклой желтизной в стороне горизонта, который вскоре выплюнул жуткий чёрный диск местного солнца, обрамлённый, будто движимыми остриями циркулярной пилы, огненной окружностью.

Катя аккуратно спустилась с дерева. Проверила ружьё, в двух стволах которого было по патрону. Она не стала возвращаться за боеприпасами к убитому, у которого забрала оружие, потому что просто потерялась. В той ситуации было трудно запомнить какие-то ориентиры – кругом всё было слишком однообразно жёлто-чёрно.

Катя побродила по округе, вымочила ноги в росе. Хотелось есть и пить. Но, конечно, больше хотелось жить.

Девушке удалось выйти на протоптанную в две колеи дорогу, которая тянулась посередине лесополосы. Какой-либо надежды не появилось. Но появилась мысль, что нужно искать то место, которое оказалось отправной точкой путешествия в Резервном мире, но это было абсолютно невозможно. Пришлось некоторое время просто идти по дороге, чтобы лишний раз не мочить ноги.

Так она и брела, пока её не нагнал чей-то свист. Когда она обернулась, то увидела в низине, которую она не так давно миновала, небольшую толпу людей. Шесть гуманоидов, ровная половина из которых были грисы, другая – альнелоны. Они толкали перед собой небольшую тележку. Им было весело, и добавило этого веселья появление на их пути Кати.

Девушка некоторое время просто рассматривала их. Расстояние медленно сокращалось. С правой от неё стороны всё также шелестел ветвями деревьев пролесок, а слева располагался пологий холм почти без растительности. Ей показалось, что она слишком долго думает, но на самом деле она была на виду не более минуты.

Катя поспешила скрыться от бродяг в ближайшем кустарнике, но её быстро заметили и трое мужчин и одна женщина из компании бросились её догонять. Женщина и мужчина остались ждать товарищей у телеги.

Катя постоянно оглядывалась, но не слишком густая лесополоса не позволяла найти укрытие. Когда стало тяжелее бежать, а впереди показалось поле, она заняла удобную позицию у пригорка, рядом с большим деревом, чтобы можно было встретить непрошенных гостей прицельным огнём. Но пуль было мало, а вероятных врагов было вдвое больше. Лучшим вариантом был тот, если бы они просто не нашли её.

Но они её заметили. Трое мужчин пошли в её сторону, держа друг от друга дистанцию, неудобную для кучных выстрелов. Они улыбались и махали руками. Их оружие болталось у них за спинами, и они не выказывали агрессию. Катя позволила им приблизиться на то расстояние, чтобы можно было прицелиться.

– Хэй! – крикнул один из них. – Не надо стрелять! Сегодня такой хороший день, зачем стрелять!

– Иди с нами! – позвал второй.

– Мы хорошие! – попытался обнадёжить третий.

Катя медлила. Если сильно верить в небогатый опыт, слабые навыки и сильную удачу, то она могла застрелить лишь двоих. И что делать с третьим? Бежать бесполезно – везде окажешься, как на ладони. Зачем они так испытывали судьбу, играя в эту рулетку?

И куда подевалась та женщина, что убежала с дороги вместе с этими мужчинами?

* * *

Раннее утро в мире людей.

Олег Рубинович Гжельский постучался в дверь номера Руслана Стахова – у того сегодня должен был быть выходной, но ждать, когда он наконец проснётся совсем не хотелось.

– Руслан, разговор есть, – ответил Гжельский на возглас «кто там?»

Через минуту дверь открылась. Стахов не стал надевать штаны, он прикрыл всё, что было ниже пояса клетчатым одеялом, чтобы не щеголять перед владельцем пансионата семейными трусами весёлой расцветки. Руслан уже достаточно давно (как он считал) был в разводе, и эти нелепые трусы остались одним из немногих воспоминаний о семейной жизни. Трусы семейные есть, а жизни семейной нет.

Своей белой майки Руслан стесняться не стал, а вот пустые пивные бутылки он успел закатить за кровать колесом своего инвалидного кресла перед тем, как отворить дверь Гжельскому. Пьянствовать в пансионате запрещалось, но немного пива Стахов себе позволял.

Что ему оставалось? Стабильная и скучная работа надоедала. Содержание в этом же самом пансионате, где он отвечал за видеонаблюдение и за стены которого он давно не выбирался, уже воспринималось, как должное. Сеансы с Гжельским не вернули ему способность ходить, но в остальном всё было приемлемо – ему даже особо не на что было тратить свою зарплату.

В комнате было накурено с вечера, дверь в санузел была открыта – там низко висела постиранная одежда и работала вентиляция, будто только что включённая.

– Ты в порядке? – спросил Гжельский, глядя в сторону переполненной пепельницы, стоящей на столе. Дополняла холостяцкий натюрморт грязная посуда и сиротливая пустая пивная бутылка, про которую Стахов совсем забыл.

– У меня не запой, – сказал Руслан, тоже заметив вчера опустошённую тару. – Я как с суток вернулся, так просто захотелось пива с воблой. Немного. Не спрашивай, кто мне это привёз.

Гжельский не стал ругаться. Он никогда и не ругался, у него были другие методы. Но сейчас он просто разговаривал. Он спросил:

– Есть ещё… какие-нибудь желания?

– Нет.

– Ты давно общался с Катей?

– Стараюсь её избегать, – честно сказал Руслан.

– Есть ещё чувства?

– Что-то есть. Не понимаю что. Нет, влюблённость прошла, ты её хорошо убрал, но ещё торчит в сердце какая-то заноза. Но кому это надо? Молодой, красивой девушке, которой я могу быть только другом и коллегой не по рангу? Пусть это что-то остаётся в моей душе. Мне это даже помогает чувствовать себя человеком. Человеком, способным чувствовать…

– А не из-за этого хочется пива с воблой? – голос Гжельского был мягок, это не было похоже на претензию.

– Нет, это просто… о чём разговор вообще?!

– Катя пропала.

– Как?

Короткий вопрос Стахова помог Гжельскому считать его эмоции. Они были искренними. Это хорошо. Плохо, что отворотный гипноз не оказался таким сильным, как хозяин пансионата мог предполагать. Стахов был одним из немногих проблемных пациентов, но опыт Олега Рубиновича констатировал, что можно