Владислав Выставной - Кремль 2222. Садовое кольцо Страница 46

— Полез — и что? — нетерпеливо спросил Книжник.

— А ничего, — отозвался Чико. — Вспышка — и горстка пепла на месте кибера. А ветерок подул — так и пепла не осталось.

Книжника передернуло. Он решил перевести тему:

— Так ты вправду решил отыскать и убить…

Чико прервал его:

— Не произноси его имени рядом со Следом. Оно может почуять…

Семинарист хотел сказать в ответ что-то насмешливое. Но язык не повернулся. Вместо этого спросил:

— Ты хоть представляешь, как оно выглядит?

— Как бы оно ни выглядело — я его уничтожу, — мрачно заверил Чико. Многозначительно похлопал по баллону огнемета. — Мало нам Полей Смерти, всех этих мутов, что плодятся быстрее, чем дохнут. Наш мир слишком тесен, чтобы в нем разгуливало еще и это чудовище. Я так понимаю, что у вас свои цели. Но путь у нас общий. Я помогу вам пройти этот путь. А вы поможете мне добраться до него.

Книжник понял, что у его нового спутника с Букой связаны какие-то тяжелые воспоминания.

У каждого в этом мире есть мрачные страницы памяти. Счет потерям начинается с юности. Первыми приходят болезни и голод. Затем наступает очередь смерти. Лик ее страшен и бесконечно разнообразен. Погибнуть можно просто уколовшись шипом незнакомого растения или вдохнув случайную пылинку с содержанием радиоизотопа. Можно быть сожранными огромными мутантами или изнутри — еще более кошмарными паразитами. И если удалось дожить до взрослого состояния, приобрести иммунитет к болезням, приспособиться к недоеданию, низкому качеству воды и прочим радостям внешней среды — наступает время брать в руки оружие. Теперь смерть обретает вполне конкретные очертания.

Она принимает облик врагов. Для человечества, сжавшегося до периметра кремлевских стен, — это бесчисленные орды мутов, хвастливо именующих себя «новыми людьми». Впрочем, все, кто обретается за пределами Кремля, — потенциальные враги кремлевских. Хотя бы потому, что не желают признавать «устаревших» человеческих ценностей. Даже немногочисленные кланы людей давно стали ближе к нео, чем к защитникам последней крепости человечества. Они не читают книг, им незнакома собственная история, неведомы слова «гуманизм», «цивилизация», «наука». У них нет понятия «будущее». Редко можно встретить людей вроде Отшельника или Чико, с которыми можно говорить не только на языке оружия.

Смерть здесь повсюду. И то, что эта маленькая группа до сих пор жива, — вряд ли ее заслуга. Это просто недоработка смерти.

Книжник обернулся. Шайны молчаливо следовали в отдалении. Двигались они грамотно: четко вдоль стен, избегая открытых участков, огибая провалы дверей и пригибаясь под окнами, откуда могло броситься что-либо хищное. Они действительно вели себя как подобает настоящим разведчикам. Оставалась тайной лишь сама цель их миссии.

Задумавшись, семинарист едва не пронесся мимо Зигфрида.

Тот замер на корпусе брошенного бронетранспортера. Боевая машина навсегда застыла, врезавшись в заслон из легковушек. Понять, что это были именно автомобили, можно было, разве что, по ржавым остаткам двигателей и колесным дискам. Корпуса машин давно обратились в труху. А БТР стоял — правда, давно уже не на колесах, а на брюхе корпуса, пустого, как высохший крабовый панцирь. Теперь древняя боевая машина служила постаментом воину, здорово напоминавшему памятник каким-нибудь древним героям. Хельга у его «подножия» выглядела вполне гармонично, оттеняя своей тонкой фигурой монументальность лидера.

— Стой! — негромко скомандовал вест. Он внимательно вглядывался в даль. — Тебе не кажется, что мы сбились с пути?

— Почему? — недоуменно озираясь, спросил Книжник, — Вон, слева, вроде как сдвоенный «гнойник», вон граница Поля Смерти, вон еще одно. Летуны вон крышу облепили. И растительность необычная. Очень похоже на След…

Посреди широкой улицы действительно высились какие-то мрачные заросли. Похоже, когда-то здесь был бульвар. То ли Цветной, то ли Петровский — район вроде соответствовал… Пожалуй, все же Страстной. Трудно было ориентироваться, даже хорошо зная карту города: планы двухсотлетней давности далеко не всегда соответствовали современным реалиям.

Книжник огляделся. Не нравился ему этот бульвар. Мертвый какой-то. Даже эти заросли казались мертвее каменных стен. И воздух какой-то сухой, горелый, будто пропитанный запахом пустыни. Книжник понятия не имел, каким должен быть воздух пустыни, но в воображении немедленно всплыла именно эта картина.

Пустыня. Камень. Смерть.

— Все так, — нетерпеливо сказал Зигфрид. — А теперь вправо посмотри!

Справа, за мрачным зданием с обрушившейся колоннадой, проплывало знакомое марево. Не иначе — Поле Смерти. И еще одно…

— Что-то не понял… — сказал Книжник. — След, что ли, раздваивается?

Чико за спиной недобро хохотнул:

— А я бы не удивился, если бы он раздвоился. На то оно и зло, чтобы множиться безо всякой меры.

— Не думаю, что это раздвоение, — сказал Зигфрид. — Это петля. Видите — впереди тоже земля порченая. След загибается — и ведет обратно. Нужно вернуться и найти обход.

— Нужно так нужно, — бодро сказал Чико. Первым развернулся и отправился в обратном направлении. Глядя ему вслед, семинарист позавидовал энергии странного человека. Или мутанта, ловко притворяющегося человеком.

Шайны встретили их молчаливым вопросом.

— Идем назад, — пояснил Книжник, глядя в глаза Хану. Он уже не удивлялся тому, что спокойно общается с человеком, недавно собиравшимся его прирезать. Бывают в жизни и более странные вещи.

— А назад некуда, — спокойно сказал Хан, сложив на груди руки. Кивнул назад: — Порченая земля там.

— Что?! — нахмурился Зигфрид, вышел вперед, замер.

Поперек улицы, которой они сюда пришли, неспешно ползло небольшое, шагов тридцати в поперечнике, Поле Смерти. И еще одно — чуть дальше и в противоположную сторону. Не стоило обольщаться: размер Поля зачастую обратно пропорционален его опасности. И если гигантское, на несколько кварталов, образование будет убивать медленно, пронизывая всеми известными и неизвестными науке излучениями, то небольшое, скорее всего, убьет сразу. Возможно, все дело в концентрации излучения. Так или иначе — по этой улице блуждала сама смерть.

— Это не просто петля, — треснувшим голосом сказал Книжник. — Это петля с нахлестом.

— Что? — растерянно спросила Хельга. Она смотрела на мужчин и, наверное, не находила сейчас в них той решительности и уверенности, что были свойственны им в другое время.

— Эй, Чико, — взяв девушку за руку, позвал Книжник. — Ты знал, что След может смещаться?

— Так у него даже След извивается! — вместо ответа прорычал Чико. — Черт бы побрал эту мерзкую тварь!

— Сдается мне, что петля затягивается, — прищурившись, сказал Зигфрид, — Слушай меня: спокойно отходим, выискиваем наиболее безопасный участок — и просто пересекаем След…

— Вы уже пробовали — там, в тумане, — желчно заметил Чико.

— Но ведь вы же нас спасете, если что? — с детской непосредственностью спросила Хельга.

Чико направил на девушку круглые стекла черных очков. Глухо рассмеялся. Сказал:

— Ладно, идите за мной. Мне случалось переходить через След. Однажды я даже ночевал в нем… — Он запнулся. — Этого не рекомендую. По опыту.

Никто не противился мгновенной смене лидера. Наверное, в этом и состоит секрет эффективности боевой группы: подчиняться не силе и авторитету, а здравому смыслу. По крайней мере в определенных обстоятельствах.

Чико шел впереди, поглядывая по сторонам, высматривал что-то, понятное лишь ему одному. Как он мог различать хоть что-нибудь в своих черных как смоль очках — оставалось загадкой.

— Что ищем? — спросил Зигфрид, поравнявшись с ним.

— Лучше всего пройти меж двух Полей Смерти, — Чико указал в просвет между домами. Там явственно дрожало убийственное марево. — Чем ближе друг к другу Поля — тем выше шансы, что между ними не окажется еще какой дряни.

— Это Синие Поля, — вглядываясь в опасную дрожь воздуха, сказал Зигфрид. — Если заденут — нам сразу крышка.

— Вариантов нет, — отозвался Чико. — Видишь — петля затягивается.

Так оно и было. Почти незримая полоса «порченой» приближалась, перекрывая путь к отступлению. Это было заметно по наступлению той самой пары Полей, что волочились буквально по пятам группы. Да еще по странным образом разглаживающейся поверхности — будто невидимым катком раскатывали дряхлый асфальт. Так наползали обычно неподвижные «гнойники».

Резкий звук ударил по барабанным перепонкам. Все вскинули головы: в воздухе, закручиваясь черной спиралью, хлопая кожистыми крыльями, кружили летучие муты. Они словно чуяли обильный и скорый урожай падали.

— Идем? — быстро спросил Зигфрид.