Александр Риттер - Когда палач придет домой Страница 46

«Паук» зацепился, и я медленно и осторожно начал подниматься вверх. Поднявшись повыше, я ногой закрыл окно и услышал, как щелкнул его электронный кодовой замок. Теперь назад пути нет. Я осторожно перелез через край крыши и распластался на ней. А сейчас необходимо обдумать следующий шаг. Крыша была дьявольски скользкой от дождя, который продолжал накрапывать. Тем лучше для меня в том плане, что меня никто не заметит, поскольку немного найдется людей, которые любят ходить в такую погоду, запрокинув голову, и тем хуже, потому что на черепице, ставшей скользкой, как каток, мои шансы присоединиться к Эду Хамнеру и полковнику Барту заметно возросли.

Я поднялся повыше и осмотрелся. Да, другого выхода у меня не было. Я разбежался, насколько это возможно на скользкой черепице, ежесекундно рискуя упасть, и прыгнул. Меня спасло то обстоятельство, что крыша соседнего дома была метра на два ниже. Я приземлился на ее край, начал соскальзывать и успел активировать «паука» прежде, чем рухнул вниз. Подтянулся и влез наверх. Перевел дух.

Где-то вдалеке уже завывали сирены полиции. Рассиживаться было нельзя, и я пополз вверх, цепляясь за скользкую крышу, перевалил через гребень незаметно для стоявших перед домом Эда людей и едва не соскользнул вниз. Затем снова разбежался и перепрыгнул на крышу следующего дома, правда, на этот раз более уверенно. Потом еще раз повторил эту опасную операцию. Я мог бы так заниматься акробатикой на этих чертовых крышах до тех пор, пока не упал бы или дома не кончились бы, однако шестой дом имел прекрасную водосточную трубу, достаточно прочную, на мой взгляд, чтобы выдержать мой вес.

Я рискнул и начал спускаться по ней. Полицейская сирена, звучавшая уже совсем рядом, подстегивала меня. На полпути к земле я заторопился, крепление трубы начало медленно выдираться из стены, и я повис, отчаянно цепляясь за стальной штырь и выступы стены. На какое-то мгновение мне показалось, что мой земной путь уже закончен. Но я поторопился с выводами. Мне удалось, извернувшись, как обезьяна, ухватиться за резное украшение карниза, сползти по нему вниз и в итоге более или менее благополучно достичь земли в тот самый миг, когда над моей головой промелькнул полицейский пульсар.

Я отряхнулся, убедился, что не отшиб себе ничего ценного во время падения, осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никто не видел моего низвержения с крыши, торопливо зашагал в сторону ближайшей остановки общественного транспорта, торопясь вернуться в контору, пока меня там не хватились.

В свой кабинет я вернулся без особого труда по сравнению с тем, что мне пришлось проделать на крышах домов на Кроуфорд-стрит. Правда, пробравшись в магазин, я не сразу смог найти веревку своего «паука», по которой спустился с тридцать седьмого этажа, и едва не умер от страха, потому что иного пути внутрь «Лондон фармацептик компани» для меня в данный момент не существовало. Однако через несколько секунд я нашел ее и облегченно вздохнул. Подъем был, конечно, намного труднее спуска, но я тем не менее вполне благополучно проделал остаток своего нелегкого пути.

Когда я наконец оказался в своем кабинете, то не смог сдержать вздоха облегчения. У меня было такое чувство, словно я вернулся в свой родной дом из долгого и трудного путешествия. Мне все еще не верилось, что все-таки смог это сделать. Претворить в жизнь свой самый безумный план. Нарушить самое святое правило организации. Совершить несанкционированное убийство и благополучно вернуться. Я все-таки сделал это. Убил Эда Хамнера и остался жив.

Я выложил из карманов всех «пауков» и присоски, осмотрел их и уложил в шкаф. Копаться в нем не будут, а если и будут, то решат, что это часть моего снаряжения.

И вернуться мне удалось вовремя. Хотя по плану предполагалось, что я успею вернуться в свой кабинет в 14.30, а на самом деле вернулся в 14.57, мое отсутствие не могли еще обнаружить. Значит, я в безопасности.

Внезапный телефонный звонок заставил меня подскочить.

– Роджерс у телефона, – сказал я, торопливо схватив трубку.

– Роджерс, это Биллингем. Я звоню тебе, потому что ты задерживаешься.

– Куда задерживаюсь? – удивился я.

– Разве ты не получил моего сообщения на пейджер? – в свою очередь удивился Биллингем.

– Нет. Я отключил его, чтобы лучше подготовиться к предстоящей мне сегодня операции, – сказал я и почувствовал, как ручеек холодного пота потек вдоль моего позвоночника.

– Вот как? Это довольно серьезное нарушение правил, – тоном старого школьного учителя сказал мне Биллингем.

«Как вы все любите говорить со своими подчиненными в таком тоне!» – внезапно со злостью подумал я и сказал:

– Я знаю это, но я всегда так делаю перед очень трудными заданиями, чтобы лучше сконцентрироваться.

– Что ж, это не столь серьезный проступок, чтобы подавать о нем рапорт. Однако все же зайди ко мне как можно быстрее.

– Для такой спешки есть причина?

– Да. Мне через двадцать минут надо будет улететь в банк, чтобы представить документы о нашей финансовой деятельности, а мне еще нужно выдать тебе кое-какие документы.

Я посмотрел на часы и сказал:

– Я буду в вашем кабинете через пять минут.

– Очень хорошо. Я подожду, – ответил Биллингем и положил трубку. Я сделал то же самое и подумал: «Как же вовремя я вернулся».

Однако расслабляться не было времени. Надо было срочно привести себя в порядок. До кабинета Биллингема можно добраться за две минуты бегом, так что у меня было еще почти три минуты на то, чтобы предстать перед Апостолом в приличном виде.

Я мгновенно стянул с себя костюм, в котором выходил, и едва смог разжать сведенную судорогой левую руку. Потратив почти минуту на то, чтобы разжать ее скрюченные пальцы, я со злостью бросил на пол сильно пострадавший после скачек по крышам и ползаний по стеклу костюм. После чего надел висевший в шкафу точно такой же, который я всегда держал здесь про запас, как говорится, на всякий пожарный. Вот он и пригодился. Переодевшись, я быстро провел пару раз расческой по волосам, бросил старый костюм в шкаф и выскочил из кабинета.

Кабинет Биллингема располагался, как и все кабинеты наших начальников, на верхнем, сороковом этаже, однако, в отличие от моего, выходил окнами не на улицу, на которой стояло наше здание, а на крышу того самого магазина, примыкавшего к нашей конторе.

Меня внезапно пронзила страшная мысль: «А не мог ли Биллингем видеть, как я спускаюсь или поднимаюсь по стене здания? Может быть, именно по этой причине он и вызвал меня? Чтобы лично выяснить обстоятельства, вынудившие меня на такой шаг? Да нет, он бы сразу передал это дело сэру Найджелу, чтобы тот со мной разбирался».

Я немного успокоился и обнаружил, что почти пришел к месту своего назначения. Передо мной блестела медной ручкой дубовая дверь кабинета Биллингема.

Я постучал и вошел внутрь.

– Рад тебя снова видеть живым и невредимым, – сказал Апостол, не поднимая головы от своих бумаг.

Меня вновь охватила паника.

«Он все видел и просто играет со мной, как кошка с мышкой. Но я его могу легко убить прямо сейчас. Он мне не противник».

Я понял, что уже мысленно примеряюсь, как бы убить Биллингема, и постарался взять себя в руки. От убийства Хамнера, если его раскроют, я еще смогу отбрехаться, хотя шансы на это хилые, но от убийства Биллингема – никогда. А это дело раскроют обязательно. Организация не прощает, когда убивают кого-нибудь из ее членов. Тем более когда жертва занимает один из самых ответственных постов.

«Правда, смерть Биллингема можно будет свалить на кого-нибудь из его недоброжелателей, недостатка в которых никогда не было», – подумал я и невольно улыбнулся изящности решения, ужаснувшись в то же время его подлости.

– Чем я могу быть вам полезен? – спросил я, без разрешения усаживаясь в мягкое кресло.

– Тебе поручили дело Браунлоу, – не то в вопросительной, не то в утвердительной тональности сказал Биллингем.

– Да.

– Это очень сложное дело, на которое сэр Найджелвынужден послать тебя одного.

– Я это знаю, – немного раздраженно ответил я. Не собирается ли Апостол еще и азбуку мне почитать?

– Я это к тому говорю, что при выполнении этого задания могут возникнуть самые неожиданные непредвиденные обстоятельства, – сказал Биллингем, пристально посмотрев на меня.

– Я прекрасно отдаю себе в этом отчет.

– Кроме того, после деятельности одного из настоящих маньяков со вчерашнего дня введено усиленное патрулирование улиц города. А это может затруднить твою работу.

– Не настолько, чтобы я не смог ее выполнить, – ответил я несколько резче, чем собирался.

– Никто и не спорит, что ты самый опытный и квалифицированный сотрудник в нашем бюро, однако обстоятельства этого дела будут для тебя неожиданностью, – сказал Биллингем и внимательно посмотрел на меня, словно взрезав мою душу своим взглядом.