Андрей Щупов - Тост за Палача Страница 46

— А мы? Зачем вам понадобились мы? — не выдержал Сергей.

— Что же тут непонятного? Во-первых, вы местные, во-вторых, успели принюхаться к следу Палача, кое-что знаете, о чем-то наверняка догадываетесь. Согласитесь, глупо было отказываться от таких сподвижников.

— Тогда другой вопрос. — Шматов стиснул сложенные в замок руки. — Ну, а вам-то он зачем понадобился? Я говорю о Палаче. В конце концов, это не ваша головная боль и не ваш регион. Тем не менее, вы примчались сюда, едва только заслышали о нем. Вот я и интересуюсь: почему?

— Специально для вас, капитан, согласен чуть приоткрыть полог над этой тайной.

— Только чуть?

— А всей тайны, поверьте, вам и не нужно знать. И сложно, и страшно, и неправдоподобно… — Денис Трофимович с показной грустью вздохнул. — Так вот, господа сыскари, мы там в столицах тоже не в бирюльки играли, и особый отдел, слитый из работников ГРУ и МЧС, создавался отнюдь не ради чиновных капризов. Дело в том, что Палачей в нашем мире несколько. Как минимум — их двое. И что особенно важно — один из них находится на территории нашей страны. Кстати, у вас он объявился относительно недавно. Еще пять лет назад обитал в Москве, а до этого — на Украине. Название Чернобыль вам, надеюсь знакомо?

— Он что, мутант?

— Если бы… — Денис Трофимович медленно покачал головой. — Он пришелец.

— Началось! — Шматов хмыкнул. — Тарелочки, вилочки, ложечки…

— Капитан, по-моему вы забываетесь! — голос Дениса Трофимовича прозвучал обманчиво ласково. — Очень хотелось бы, чтобы мы обошлись без поз и лишних амбиций. Тем более, что, обижая нас, вы обижаете себя.

Капитан хмуро потер челюсть.

— Хмм… Пожалуй, вы правы. Беру свои слова назад.

— Вот и славно. Скепсис — штука хорошая, но и его порой не мешает разумно дозировать. Так вот, я продолжаю. Наш Палач заявился именно оттуда. Из Чернобыля. Аварийный энергоблок атомной станции каким-то немыслимым образом оказался порталом в чужой мир. То есть, туда, насколько мне известно, еще не уходили, а вот оттуда вышло как минимум двое.

— Секундочку! Откуда это стало известно?

— Это не просто известно, это даже задокументировано. Дело в том, что бетонный колпак над аварийным энергоблоком находится под непрерывным наблюдением. Даже в смутные девяностые годы охрана не выключала следящих камер, а дежурные операторы продолжали следить за скачками температуры, за состоянием почвы и колеблющимся радиационным фоном. Так вот в девяносто восьмом году — как раз под финансовый обвал произошло ЧП. От перепада температур и внутренних напряжений саркофаг в очередной раз треснул — и треснул довольно серьезно. Пока поднимали тревогу, вызывали вертолеты и аварийные бригады, края трещины разошлись чуть ли не на метр. Конечно, не обошлось без выброса, но дело не в этом. Уже через сутки трещину залатали сорокатонной бетонной заплатой, людей, подхвативших дозу, выслали на курорты, а с охраны взяли подписку о неразглашении, но!.. — коротенький палец Дениса Трофимовича угрожающе взмыл вверх. — Все это время камеры продолжали работать — и именно они успели заснять появление незнакомцев.

— То есть? — Сергей Миронов, не выдержав, подался вперед.

— Из трещины вышли двое. — Невозмутимо проговорил Денис Трофимович. — Миновав аварийную зону, они приблизились к заграждениям из колючей проволоки и проплавили себе путь на свободу.

— Проплавили?

— Именно так. Раз уж вы видели те красочные пятна, что оставляет за собой Палач, можете, пожалуй, себе представить, что именно они проделали с проволокой.

— Но это невозможно! Выбраться из такого пекла…

— Придется вам принять это как факт. — Сухо сказал Денис Трофимович. — На Украине эти двое не задержались, а из рук госбезопасности легко ускользнули. Похоже, там же они и разошлись. Одного теперь ловит в Америке Интерпол, второй засел где-то у вас.

— Но если это посланник иного мира, зачем он прячется? И если прячется, чего ради берется выполнить столь экстремальные заказы? Где логика?

— А логики нет, — просто ответил Денис Трофимович. — Нигде и ни в чем. И когда католики мутузят протестантов — это столь же нелогично, как рождение малыша, который через семьдесят-восемьдесят лет все равно умрет. Добавлю — умрет, унеся с собой весь опыт прожитых лет, прочитанных книг, выстраданных истин. Спрашивается, для чего и зачем?

— И зачем же? — эхом повторил Шматов.

— А за тем, дорогой капитан, чтобы год за годом задавать себе дурацкие вопросы и находить на них не менее дурацкие ответы. Вот вам и весь секрет. Жизненный смысл заключается в вечном поиске, который позволяет нам взрослеть, передавать эстафету и достойно встречать старость. — Денис Трофимович торжественно качнул головой. — Наша с вами задача также подразумевает множество вопросов, на которые следует постараться ответить. А для этого нам нужен Палач. Особо замечу — живой и невредимый — и что не менее существенно — неразъяренный, способный толерантно воспринимать сотрудничество с официальной властью.

Сказано это было столь странно, что брови Шматова сошлись на переносице, а Сергей неуютно поежился. Во всяком случае, никто и никогда еще не формулировал им более сумасбродных задач. Но главное сумасбродство заключалось в том, что от выполнения искомой задачи офицерам милиции было уже не отвертеться…

ЧАСТЬ 2 СБЕЖАВШАЯ ТЕНЬ

Как же он может быть хорошим поэтом,

когда он плохой человек?"

Глава 1

Проезжая по мосту, Кудесник искоса бросил взгляд на речную гладь Исети. Увы, дно не просматривалось даже с высоты, и само собой вспомнилось, как ветхая соседка рассказывала ему — шестилетнему сопливцу с конопатым лицом, еще ведать не ведавшему ни о каком криминале, как некогда жила с родителями в бревенчатой избушке на самом берегу и вода в Исети была настолько прозрачной, что снующую тут и там рыбу видели за десять-пятнадцать шагов. Да и рыбины, по рассказам соседки, водились тут просто до жути огромные — «аж, плавать было боязно». Теперь же — что Исеть, что Нева, что Сена — все стало одинаково глинисто-темным, неживым, отдающим нездоровым запахом. Стоило только удивляться, как в этой загаженной химией и городскими фекалиями глубине еще умудряются выживать какие-то чабачки и окуни.

Миновав ресторан Харбин с золоченой крышей и висячими разукрашенными мостиками, Кудесник выехал на площадь и сбавил скорость. Эту машину Папа подарил ему всего неделю назад, но, странное дело! — даже этого минимального срока хватило, чтобы привыкнуть к ней, срастись и почти сродниться. «Вольво-760» понравилась ему с первого взгляда. Синий металлик, сто тридцать лошадей под капотом и комфортный салон прекрасным образом завершали образ комбинатора группировки. Отныне он уже не пользовался общественным транспортом, не заглядывал в метро с его назойливой, бьющей по ушам рекламой и даже ходить стал несколько по иному. Неведомо откуда возникла неспешная солидность, взгляд утратил прежнюю неуверенность, — более того Кудесник открыл в себе совершенно новое качество. Оказалось, что он умеет смотреть на людей холодно и вприщур. Словно проклюнулась внутри и расцвела некая потаенная сила. Что особенно важно — силу эту стали чувствовать и окружающие, — кто-то испуганно вздрагивал и оборачивался, многие откровенно ежились.

Припарковался он довольно удачно. Огромная махина «Магнетика» оказалась прямо перед ним. Откинувшись на спинку кресла, Кудесник достал папку с бумагами, неторопливо раскрыл. Вся предварительная работа была сделана, поручения Кудесника люди Папы исполняли без понуканий. Во всяком случае, именно они раздобыли у городской администрации подробнейший план здания. Пара прикормленных чинуш из «Магнетика» довольно доходчиво обрисовали что именно и где находится, и по всему выходило, что в здании на улице Ленина действительно есть чем поживиться. Около полудюжины средних и малых сейфов, одно капитальное хранилище, где, по слухам, помимо налички хранилась редкая коллекция уральских изумрудов и александритов, поделки из золота и камней местных мастеров-ювелиров, другие отнюдь недешевые побрякушки.

Прикрыв глаза, Кудесник запустил внутренний театр. Талант, которым, по его мнению, обладали очень немногие из людей. Проецировать на мысленный экран будущие события, с весомой долей вероятности предсказывать те или иные события — это он действительно умел и любил. Вот и сейчас Кудесник почти воочию увидел, как замелькали на этажах торгового центра перепуганные люди, как повалил из комнат черный ядовитый дым. Это и будет то самое время «Ч», которое позволит им без особых помех провернуть операцию. Ни начальство, ни охрана, ни вызванная милиция попросту не сумеют им воспрепятствовать. Паника исполнит основную и опаснейшую часть работы. А взрыв на одном из этажей с появлением газа дадут отличнейшую фору. По крайней мере, по прикидкам Кудесника, на десять-пятнадцать минут они станут безраздельными хозяевами этого здания. Взрывчатка без лишних хлопот вскроет любые замки и сейфы, а вынести украденное позволит завершающая стадия его плана, о которой не знал пока никто, кроме Папы и его ближайших помощников. А уж если все выгорит, жизнь Кудесника переменится коренным образом! Собственно, она уже переменилась, но великий комбинатор ничуть не сомневался, что это только начало. Слишком уж долго пресмыкался он и был нищим, чтобы довольствоваться крохами. На этот раз в один день он сумеет взмыть вверх, поднявшись практически вровень с Папой, из рядового солдатика группировки превратившись в настоящего генерала.