А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы - Рик Рентон Страница 46

Все семеро машинально потёрли свои шеи, подсознательно желая прикрыть их от нападения коварного жорского паразита.

— Да слушайте вы этих торчков рязанских больше! — Девчонка была непреклонна. — У них там по-любому кто-то сам своего прирезал и теперь по ушам другим ездит с этими зародышами. Это же просто сюжет фильма про "Чужих"!

Она повернулась ко мне:

— А ты здесь вообще давно в последний раз ночевал?

— Чуть больше недели назад. Правда, на крыше, не внутри. Тогда дождя не было.

Хотя я тут же вспомнил, что тогда мне показалось странным, что баки для сбора дождевой воды были почти пусты, не смотря на то, что почти неделю до этого лило не останавливаясь - лето было не только холодным, но и дождливым. Пополнять запасы воды мне в тот раз пришлось в другом месте. Тогда я грешил на невидимую течь, но времени на поиски щели не было.

Но теперь это подсказывало мне, что версия Киры больше похожа на правду. Вряд ли у каких-то недоразвитых жор хватило бы навыков, чтобы не только добраться до крыши, но и открыть водосборники. К тому же они прекрасно обходились водой из рек и ручейков. Разнообразный боевой понос, который легко можно было бы подцепить из грязной воды, их почему-то не брал.

— Может мы и сейчас лучше на крыше заночуем? — Паранормальная версия всё ещё пленяла умы пацанов. — У тебя тут где-нибудь нет палатки?

— Нет. Но у меня есть понимание, куда побежал этот ваш зародыш.

— И ты хочешь за ним туда идти? — Следя за моими движениями, пацаны сделали правильный вывод. — В темноту?

— Нет. В темноте придётся поскучать вам. — Я подхватил со стола ночник и кивнул на Киру. — Она за вами пока присмотрит.

Пристыдившись под довольной улыбкой девчонки, пацаны, всё-таки, расслабились. Но оружие благоразумно не убрали.

Толкнув панель в полу, скрывающую скопление розеток, я вытащил оттуда две пластиковые банки из-под таблеток и высыпал их содержимое на стол.

— Это чего это? — Кира перестала улыбаться и, вместе со всеми, озадачено уставилась на две кучки белого порошка. — Опять какая-нибудь кислота?

— Ничего особенного. Гидроперит и анальгин. — Я разделил кучки перемолотых таблеток на две равные половины и пересыпал обратно в банки по половине от каждой.

— А зачем?

— И на что вы только своё детство потратили, молодёжь... — Закручивая крышки, я с надеждой глянул на Денчика и Шамиля, чьи умственные способности больше всего внушали мне оптимизм. — Не? Никаких идей?

— Отрава какая-то получится?

— И да и нет... Ладно, я скоро. Будьте на чеку и за мной лучше не ходите. Если только не позову.

Так как звуки убегающего от нас существа сместились от входа влево, то другие этажи можно было не обыскивать. Лестница к ним была справа. Кроме большого офиса на этаже было ещё одно пространство, пригодное для комфортного ночлега — небольшой конференц-зал со множеством мягких кресел и диванов. И там рядом у меня была ещё одна нычка с продуктами.

Нет, пожалуй, это точно был не мифический зародыш жоры-мутанта. Может эти твари и умеют хныкать, как человек, если существуют... Но точно не умеют ставить ловушки. Хотя бы и такие очевидные, как та, что я увидел в свете ночника: через коридор был натянут обычный полиэтиленовый шпагат, привязанный к настенным кабельным каналам. Второй конец шпагата был лишь слегка обёрнут вокруг трубки с проводами. И к его свободному концу было прикреплено несколько пустых консервных банок. Это даже не ловушка, а сигнализация. От ночных жор, которые в теории могли бы сюда как-то пробраться между нижними завалами.

Осторожно перешагивая через шпагат, я присмотрелся к банкам и узнал консервы из моего второго тайника. Сообразительный попался незваный гость...

Замерев, я перевёл взгляд на то место, куда только что собирался поставить ногу.

Умно. Я сделал бы точно также. Всё-таки это была ловушка и для людей тоже.

Этот шпагат было бы куда проще натянуть чуть впереди — между ручками двух дверей, расположенных друг против друга. За одной из них была тесная серверная, а за другой — подсобка для уборщиков. Через верёвку на уровне щиколоток жора мог вообще случайно перешагнуть. А мимо такого препятствия — никак.

И в тусклом свете ночника я всё-таки разглядел что примерно на полметра линолеум, сразу после натянутой сигнализации, был немного неровный. Хотя во всём остальном коридоре ни кочек, ни ямок на нём не было. И сбоку как бы случайно валялся сломанный стул. Чтобы, перешагивая через сигнальную ловушку, я мог наступить только на ту часть пола, которая оставалась свободной.

Снова встав на две ноги перед шпагатом, я осторожно приподнял край напольного покрытия . И из-под щели блеснули торчащие из досок саморезы и донышки расколотых бутылок, «розочкой» вверх. Ими был утыкан весь широкий кабель-канал, по которому провода расходились из серверной по всему этажу. Сейчас провода из него убрали и прикрыли всё это сверху куском линолеума. Похоже, срезанного из такого же коридора где-то на другом этаже.

Аккуратно перешагнув через обе ловушки, дальше по коридору я пошёл ещё осторожнее, ощупывая взглядом не только пол, но, на всякий случай, и стены с потолком. Однако, плавно дошагав до дверей конференц-зала, больше не нашёл ничего опасного. Из-за прикрытых дверей не доносилось ни звука. Значит, меня ждут.

Замок на дверях был сломан ещё тогда, когда по этим этажам носились вооружённые бандитские армии. И после того, как я несколько секунд потряс банки, перемешивая нагретый в руках порошок и запуская реакцию, отодвинул одну створку ногой и кинул снаряды внутрь.

Газ разорвал покатившиеся по полу банки с двойным громким хлопком уже через миг после того, как смесь зашипела. И всё помещение заволокло белым дымом с резким запахом сероводорода.

Девчачий визг, который раздался следом за хлопками, тут же перешёл в натужный кашель. По полу задребезжали оброненные палки, которые явно кто-то до этого держал наготове.

— Выходите пока можете. Иначе щас ещё кину.

Отступив от распахнутых дверей, я приподнял ночник. В тусклом свете из вонючих клубов выскочили две взъерошенные девчонки, одетые в засаленную униформу работников «Ашана» — якорного супермаркета в химкинской Меге. Одинаковыми у них были не только одежда, но и лица.