Алексей Калугин - Дом на болоте Страница 46

– Трофическая, – попытался подсказать Штырь.

– Не-ет, – отрицательно махнул зажатым в руке полотенцем официант. – По-другому как-то… Ну, одним словом, опасности никакой не представляет и болеть не должна. Мазь прописал, а насчет того, чтобы в постели сутками лежать, – ни слова. А эта бабища злая требует, чтобы я ей утку купил! Представляете, Олег Николаевич!

– Я ж тебя не прошу парня с тещей в одну кровать класть, – усмехнулся Олег Николаевич. – Ему угол нужен, чтобы ночь перекантоваться.

– А, ну если так, – Сидор оценивающе посмотрел на Штыря. – Могу в подсобку на ночь пустить. Только имей в виду, до утра на ключ закрою. Ничего плохого сказать не хочу, но я тебя не знаю. Пропадет что, отчитываться мне придется.

– Все в порядке, – с пониманием улыбнулся Штырь, довольный, что не придется спать под открытым небом.

– Ну, ежели так, подходи в половине одиннадцатого к заднему входу, – Сидор согнул руку кочергой, показывая, как добраться до места встречи. – Одеяло я тебе дам. Больше никаких удобств гарантировать не могу. И до семи утра.

– Договорились, – кивнул Штырь.

– Двадцать пять зеленых за ночь, – объявил цену Сидор.

Штырь озадаченно прикусил губу.

– Соглашайся, – кивнул Олег Николаевич. – Дешевле только в поле.

– Хорошо, – не стал спорить Штырь. Что спорить-то, когда ясно: у людей бизнес поставлен.

– Всё, – развел руками Олег Николаевич. Адресовано это «всё» было как официанту Сидору, так и Штырю. Официант убежал к себе на кухню. Штырь попрощался с Олегом Николаевичем и пошел бродить по поселку.

Коротать время до вечера в кафе, в компании толстяка. Штырю не хотелось. Но в поселке, как оказалось, делать было тоже нечего. Ни кинотеатра, ни клуба, ни читального зала на худой конец. На весь поселок только три небольших продуктовых магазина и один промтоварный, на вывеске которого гордо значилось: «Супермаркет». Пять открытых летних кафе, точно таких же, как то, в котором Штырь оставил Олега Николаевича, с такими же столиками, стульями, с одинаковыми пепельницами и, скорее всего, со стандартным меню. Посетителей в кафе можно было по пальцам пересчитать, что, по мнению Штыря, было весьма необычно для полувоенного поселка, находящегося к тому же в закрытой зоне. Штырь подумал, не обратиться ли к кому-нибудь из работников пустующих кафе с вопросом о ночлеге, – быть может, удастся договориться если не о более комфортабельных условиях, то хотя бы о более приемлемой цене. Но, обдумав все как следует, он решил отказаться от этой затеи: неизвестно, как посмотрит на такую самодеятельность Олег Николаевич.

В конце концов Штырь вышел все к тому же люцерновому полю, в котором Олег Николаевич предлагал ему заночевать. Сев на пригорочке. Штырь подпер щеку кулаком и уставился на заходящее солнце. То ли оттого, что закат архетипически воспринимается человеком как символ конца и бренности всего сущего, то ли потому, что переварил Штырь наконец тот факт, что добрался он до цели, но при этом все еще не мог понять, рад он этому или нет, только, мысли в голову лезли все больше мрачные и безрадостные. Ни с того ни с сего вспомнил вдруг Штырь, как в седьмом классе начистили ему физиономию трое местных хулиганов, стрелявшие мелочь возле кинокасс. И, что самое обидное, один на один с каждым из них Штырь справился бы легко. А вот трое – это как свора собак. Потом еще раз Штырь прокрутил в голове всю ту длинную цепочку событий, итогом которой стало то, что он оказался здесь, в поселке под названием Пункт-22.

По полю в сторону поселка прошли трое военных, пьяных вдребодан. У одного из них на плече висела здоровенная, похоже, очень тяжелая сумка. Военные заметили Штыря, кто-то из них помахал ему рукой и что-то громко и неразборчиво прокричал. Штырь помахал рукой в ответ. Это вполне удовлетворило военных, и они продолжили путь.

В начале одиннадцатого, уже в сумерках. Штырь поднялся на ноги, помочился под березкой, – в подсобке, где собирался запереть его до утра официант Сидор, никакого туалета, скорее всего, не было, – и пошел в направлении военной комендатуры.

Кафе было закрыто. Обойдя его сзади. Штырь нашел небольшую металлическую дверку. За дверью находилось маленькое помещение, заставленное ящиками, бочками, пустыми пластиковыми ведрами и тазами, сломанными стульями и столами без ножек. В подсобке было душно, пахло прелью и чем-то кислым, похожим на перебродивший рассол. Единственным источником света являлось старое покореженное бра с пластиковым оплавленным колпаком. Сидор уже расчистил для постояльца место у стены за бочками. Он постелил там чистые картонки от сломанных коробок и кинул сверху тонкое стеганое одеяло. Взяв со Штыря плату за первую ночь. Сидор пообещал, что придет ровно в семь, велел не обращать внимания ежели кто будет орать или в стену стучать, – это солдаты по старой памяти за выпивкой являются, прежний хозяин ночной ларек держал, – после чего вышел и запер дверь на замок.

Не раздеваясь и не гася свет. Штырь улегся на картонки, положил под голову сумку, накрылся одеялом и, к своему удивлению, почти моментально заснул.

Сон во сне – очень интересное явление, нередко приводящее к замыканию двух снов в кольцевую структуру, представляющую собой уже сон второго порядка, который, в свою очередь, даже не будучи трансформированным в сон третьего порядка, может порадовать сновидца яркими сюрреалистическими картинами в духе позднего Бунюэля, в которых нет даже намека на бредовость, а лишь полный восторг от осознания непознаваемости бытия. Но, к сожалению. Штырь заснул так крепко, что снов не видел. Или же если видел, то не запомнил ни одной картинки, ни одного образа, ни одного обрывка произнесенной кем-то фразы. Он даже не слышал, как стучались в стену требующие выпивки солдаты. Хотя, может быть, они и не приходили в эту ночь.

Глава 12

Проснулся Штырь, только когда гулко ударилась о пустую бочку распахнутая дверь подсобки.

То есть проснулся Штырь, спавший в подсобке открытого кафе поселка Пункт-22. А тот, что спал сейчас в доме Болотного Доктора, так и продолжал спать и видеть сон о том, как он спит в подсобке.

Итак, спавший в подсобке Штырь проснулся и сразу же глянул на часы. Ровно семь – Сидор оказался точен, как сделанные в Китае «швейцарские» часы, которые Штырь уже третий год носил и не жаловался.

– Ну, как? – спросил, вместо того чтобы сказать «доброе утро», Сидор.

– Нормально, – ответил Штырь.

При этом он чувствовал себя просто великолепно – прекрасно выспавшимся, полным сил и уверенности в правильности принятого решения. И здоровое чувство голода давало о себе знать.