Юрий Корчевский - Пушкарь Страница 46

– Чур меня, чур!

– Ты что, Игнат Лукич, это же я, Кожин, лекарь!

– Так сказывали, тебя в прошлом годе на коломенской дороге разбойники убили, и Прохора тоже. Лошадь с возком нашли, тело Прохора нашли, тебя, правда, везде искали, но никаких следов. Решили – может, в чащу раненый заполз, да там и концы отдал! Где ты был? Садись, рассказывай!

Мы уселись за стол, шустрый служка по знаку хозяина принес вина, закуски.

– Подожди, Лукич. Про моих слышал чего-нибудь, я год никаких известий не имею, в плену у татар был.

– Вон оно как! Анастасия живет в Рязани, там же, в твоем доме, более не знаю ничего, потому как в Рязани сам за этот год не был. Мои сродственники из Рязани ко мне приезжали, сказывали. Тебя там помнят, жалеют. Ну, о себе расскажи.

Я относительно коротко рассказал историю, как съездил в Москву, получил наказ государя и на обратном пути в Рязань попал в плен, как провел этот год, как мне удалось освободиться.

Игнат Лукич слушал со вниманием, периодически восклицая:

– Вон оно как, ну а ты?

Или:

– Я всегда говорил – интересный ты парень, много чего знаешь, видишь – твое умение тебя из плена возвернуло, редко кому из Татарвы удается освободиться. Лично я таких не знаю, давай за твое счастливое освобождение выпьем.

Мы осушили по кубку, закусили. Вокруг нас собрались свободные от работы холопы, зашедшие в трактир мужики. Многие меня узнавали, а тем, кто не слышал моего рассказа, емго пересказывали другие. На моих глазах появлялись новые подробности, которых я и сам не знал. Многие хотели со мной обняться и выпить. Я успел сказать Игнату Лукичу, что утром должен быть на ладье, что стоит у городского причала. Он успокоил:

– Отдыхай спокойно, заслужил, все сделаем.

Утром я очнулся на плывущем корабле, время близилось к полудню. Голова гудела. Я даже не сразу понял, где я и как здесь оказался. Петр со смехом рассказал, что утром подъехала повозка, два холопа перетащили меня на корабль, а краснолицый мужик, хозяин вероятно, поставил со мной рядом узел с продуктами. Я мысленно попросил прощение у Игната Лукича, что не попрощался. Оглянулся вокруг:

– А где же узел?

Петр рассмеялся:

– Да уж я приложился – курочку жареную с командой поделил, тебе вот часть пирогов оставил. Судя по всему тебя хорошо напоили и накормили.

Я попросил:

– Не дай умереть – рассолу!

– Дык, где же я тебе на корабле рассолу возьму?

Петр хитро улыбнулся:

– Вроде в узелке корчага какая-то была.

Он достал и, вынув пробку, понюхал:

– Пиво!

Я протянул руку, но Петр приложился к корчажке сам:

– Хорошее пиво, – и протянул мне.

В несколько глотков я осушил корчагу, в голове прояснилось. Все-таки молодец Игнат Лукич, даже пиво предусмотрел. Мне стало стыдно, что я вчера поспешно убежал в город, не взяв с собой Петра. Ладно, в следующий раз буду предусмотрительней.

Несколько дней прошли быстро, я уже был слегка успокоен новостями от Игната Лукича, однако все это были устаревшие новости. Наконец, стали узнаваться отдельные места, да, вот и лесопилка, что я во Власьеве соорудил. Мне казалось, что судно идет так медленно, что быстрее было бежать бегом. За изгибом реки стали видны крыши сахарного заводика, интересно, как там управляется Тимофей.

Ладно, разберемся по приезде. Вдали показались пригороды Рязани, тянущиеся вдоль городского берега бревенчатые причалы. Добрался!

Глава 12

Поговорив с хозяином, что вернусь утром с долгом за одежду, и прихватив с собой Петра, направился в город. Стражники у городских ворот онемели, увидев меня живым и здоровым.

– Лекарь, ты ли это? Где столько времени пропадал?

– В плену был, сейчас домой тороплюсь, извините, служивые.

Служивые заулыбались и стали оживленно переговариваться. То-то будет разговоров в городе. Мы шли по городу, редкие встречные знакомые удивленно приветствовали, пытались поговорить. С одной стороны, было приятно, что меня здесь помнили, но ноги несли домой, хотелось быстрее добраться до родного гнезда, обнять дорогих моему сердцу людей.

Наконец знакомый переулок. Меня ждала маленькая приятная неожиданность – часть улицы, перед домом и метров по семьдесят в стороны от него, была вымощена дубовыми плахами. Цивилизация, однако. На последних метрах я не выдержал и побежал бегом. Ворота оказались заперты, и я забарабанил кулаком. Через некоторое время раздались неспешные шаги, и незнакомый мужской голос спросил:

– Кого черти носят?

– Быстро открывай, хозяин вернулся!

Застучали засовы, калитка приоткрылась, и со двора выглянул незнакомый мне слуга. Я оттолкнул его и бросился к крыльцу. В это время дверь в дом открылась, и на шум вышла Настя, одета была по-домашнему, в простом сарафане, внешне не изменилась совсем. Увидев меня, охнула и с криком кинулась на шею. Я крепко обнял любимую и впился в ее губы. Через некоторое время, оторвавшись, перевел дыхание:

– Петр, заходи, гостем будешь.

Приказав холопу затворить двери и идти топить баню, мы отправились в дом.

Сели за стол, челядь кинулась собирать ужин. Со второго этажа спустился Мишенька и кинулся ко мне, за минувший год мальчик заметно подрос.

– Рассказывай, где ты был, ведь уезжал ненадолго? Когда приехали ратники и на возке привезли убитого Прохора, я никак не могла поверить, что с тобой плохое случилось. Сердце мне подсказывало, что жив.

Я начал по порядку рассказывать, как ездил в Москву, видел государя-царя, получил важное государственное дело, купил дом в Москве, а на обратном пути напали разбойники, Прохора убили, а я был пленен и продан в рабство татарам в Казанское ханство.

– Да как же ты оттуда выбрался, как выжил?

Почувствовав, что разговоры не кончатся до утра, я попросил покушать и вымыться. Конечно, хорошо бы сначала в баню, но натопить ее дело было не быстрым.

Настя покраснела, вскочила, побежала на кухню, я услышал, как она начала торопить кухарок. Слуги из подвала несли вино, холодное пиво, соления, копчености. Я видел, что в доме все идет налаженным чередом, мои труды не пошли крахом. Вскоре весь стол был покрыт блюдами с мясом, птицей, разносолами, рыбой и выпивкой. На вино мы не налегали, памятуя о бане, а за еду принялись рьяно. И то – какая на корабле пища?

Насытившись и вдоволь наговорившись, мы отправились с Петром в баню, вдоволь нахлестались вениками, попарились, смыли с себя дорожную пыль и грязь. Вышли в предбанник, там уже лежало чистое белье на обоих и стоял жбан свежего пива. Попили пива, попотели, снова по-быстрому обмылись и пошли одеваться. Какое это было блаженство – быть после долгого отсутствия дома, где знаком каждый гвоздь, где тебя никто не будет заставлять делать противное твоему существу. Наконец меня окружают любящие и любимые люди. Зайдя в дом, мы снова уселись за стол и встали, когда желудок уже запросил пощады, показав Петру его комнату, прошли в спальню. Едва войдя, Настя скинула сарафан и рубашку и нагой обняла меня: