Борис Царегородцев - Арктический удар Страница 46

Я находился у себя в каюте и думал о доме, семье. Раздался стук в дверь, прерывая мои мысли.

– Товарищ капитан первого ранга, разрешите войти? – В дверях появился наш комиссар.

– Проходи, кавторанг, – пригласил я, все еще думая о своем, даже, можно сказать, был немного обижен, что меня прервали.

– Товарищ командир, у нас проблемы с одним из матросов.

– Какие проблемы? С каким матросом? Ты о чем, Григорьич? – не сразу сообразил, о чем только что говорил старпом.

– Я говорю о матросе Егорове из трюмных БЧ-5.

– Давай рассказывай, что случилось.

– Он уже двое суток сам не свой ходит, а во время вахты чуть ЧП не устроил, не те вентиля начал перекрывать, хорошо, вовремя увидели, что он делает, и отстранили от работ.

– А что говорит по этому поводу его командир Яковлев?

– Говорил, до этого случая все было хорошо. Нормальный, очень веселый, общительный, все выполнял без нареканий. А тут два дня назад его как подменили, замкнулся, не разговаривает, даже начал грубить.

– А ты с ним разговаривал? Ты же у нас специалист поговорить по душам и наставить на путь истинный.

– Пробовал, но он что-то невнятное бормочет о какой-то пропавшей любви.

– О чем?

– О пропавшей любви.

– Вызови его ко мне, я сам поговорю с ним.

– Он стоит за дверью.

– Пусть заходит.

И вот он стоит перед нами, опустив глаза в палубу, теребя рукой полу робы.

– Так, рассказывай, что произошло. Я пойму, мы все на взводе. Сейчас каждый готов биться головой о стенку, лишь бы вернуться назад. И не ты один оставил кого-то там, у нас у всех родные, любимые. И надо жизнь начинать сначала. Кто у тебя там? Девушка?

Егоров закивал. И поведал свою историю. Встречались где-то полгода, а незадолго до похода по пустякам поругались. Так бывает сейчас у молодежи. Вот он и подумал, что за три месяца, пока он в плавании, она соскучится по нему и, как говорят, тут же бросится на шею. Он был даже рад этому походу, все мечтал, как он вернется, как встретятся, какие байки будет рассказывать про поход и какая страсть будет после разлуки. Конечно, он не ожидал, что провалится в прошлое. Надеялся, они вот-вот вернутся обратно, но пролетело два месяца, а он все еще здесь.

– Ты не переставай надеяться на возвращение, мы все надеемся. И не тебе одному плохо, надо всем вместе это преодолеть. Вместе всегда легче преодолеваются невзгоды и трудности. Да, блин-душа, в конце-то концов, ты – РУССКИЙ моряк!!! Даю сутки на приведение своих мыслей в порядок, и зайди в медблок. А потом принимайся за работу. Григорьич, проводи его, пожалуйста, к Князю, пусть сутки подержит у себя. Даст каких-нибудь пилюль и понаблюдает. Нам еще этой проблемы не хватало для полноты картины.

Как только ушел Елезаров, постучал Золотарев:

– Командир, можно?

– Заходи, Петрович.

– Командир, а наш комиссар что, конвоиром подрабатывает? Смотрю, из твоей каюты Егорова куда-то повел.

– А ты, значит, ни о чем не ведаешь.

– Да слышал я, что его Яковлев отстранил от вахты.

– Не выдержал разлуки с домом. Остальные пока держат в себе. Но могут и не выдержать. Сорвутся. Тогда быть беде. Надо решить, как этот процесс минимизировать. Мы все думаем о доме. Ты же знаешь, моя дочь выходит замуж, и свадьба в октябре, после нашего похода. И у тебя двое малолеток дома осталось.

– Да, Петька и Анька, я каждый день думаю о них, как ты говоришь, стиснув зубы, но выполняю свои обязанности. Но иногда хочется куда закрыться, чтоб никто не видел, и постучаться головой о переборку. Иногда напиться до поросячьего визга и забыться мертвым сном.

– Ну, ты уж совсем, Петрович. Неужели так херово?

– Потихоньку пришел в норму, за меня не беспокойся.

– Хорошо, а то знаешь, если мы с тобой захандрим, что говорить об остальных. Мы русские моряки или кто? С этой проблемой и будешь разбираться вместе с комиссаром.

Мы патрулируем пролив уже шесть дней. За это время в сторону Диксона прошло пять конвоев, наверняка какие-то корабли пойдут и дальше, в другие порты. В обратную сторону проследовали два каравана. Второй конвой перевозил около двухсот специалистов из членов экипажа карманного линкора «Адмирал Шеер» для оказания помощи в освоении и ремонте этого самого корабля. Самое главное, ради чего мы патрулируем пролив, по моим расчетам, должно случиться на днях. Я знаю, что в нашей реальности 3 сентября из Англии вышел большой конвой. Похоже, наши хотят протащить крейсер в тот момент, когда немцы будут отвлечены атаками на караван PQ-18 и вынуждены разделить свои силы на две цели, одна из них может проскочить в целости и сохранности. Немецких кораблей пока не наблюдалось, зато их разведчики постоянно летали над нами, также ожидая увидеть караван судов, сопровождающих «Шеер».

Во второй половине дня 5 сентября операторы ГАКа обнаружили четыре цели, приближающиеся к проливу с запада десятиузловым ходом.

– Акустики, что можете сказать по портрету?

– Тащ каперанг, две из них по почерку «семерки», две другие отличаются, особенно последняя.

– Без визуального подтверждения сложно сказать, что за корабли идут к проливу, наши или немецкие. Подождем, посмотрим. Если исходить по времени их появления, это могут быть как наши, высланные для усиления охраны крейсера, так и немцы. Через три часа они будут в зоне нашей видимости, тогда и определимся.

– Пономарев, что у нас в эфире происходит?

– Командир, немцы резко уменьшили свои переговоры в эфире, будто чувствуют, что мы их прослушиваем. Понятно, боятся, что мы можем сразу их вычислить, быстро учатся, суки. Долго они молчать не будут, рано или поздно запоют.

Три часа пролетело, и вот первая цель приблизилась к проливу.

– Понятно, немцы выслали подлодки на перехват нашего трофея, – высказался я вслух, глядя в перископ. – Идет надводным ходом, никого не опасается, знает, гад, что тут редко наши пролетают. Оператор, где остальные цели?

– Идут этим же курсом, отставание пять миль.

– А это что у них, разведчик или приманка?

– По всей видимости, и то и другое. Эта для того идет впереди остальных, чтобы вдруг кто-то нападет на нее, я имею в виду подводную лодку, то остальные смогут сразу погрузиться и избежать нападения. А уже потом самим попробовать атаковать противника. Павел Василич, ты смотри за тремя отставшими и постоянно докладывай об изменениях. Эту мы пропускаем и ждем остальных, посмотрим, что за лодки будут. С первой все ясно, это «семерка», самая распространенная немецкая подлодка. Опустить перископ, это я на всякий случай, кто их знает, может, у них там есть кто-то слишком глазастый. Ждем остальных. Сережа, на всякий случай приготовь один «Гранат», у нас там свободный торпедный аппарат есть, но загружать до команды не надо.