Максим Шейко - Идут по Красной площади солдаты группы «Центр». Победа или смерть Страница 47

– Я… не успел.

– А под подол к ней залезть успел?

Тут Кристиан потупился и густо покраснел.

– Ты что, я не…

– Ну и дурак!

Такой резкий поворот выбил Швайнштайгера из колеи еще больше.

– Почему? Я же…

– Потому что теперь уже не получится! И заткнись уже, наконец! Может, хоть так за умного сойдешь, если издалека и не приглядываться.

Кристиан послушно закрыл рот и с понурым видом уставился в пол. А Ганс тем временем критическим взглядом уставился на девушку, испуганно жавшуюся к стене и норовившую спрятаться за спину Швайнштайгера. Последние слова Свиненка навели Нойнера на мысль приглядеться к ней более внимательно. Девушка как девушка. Симпатичная. Довольно высокого роста, стройная, худенькая, пожалуй, даже слишком. Беспорядочно рассыпавшиеся вьющиеся темно-каштановые волосы чуть-чуть не достают до плеч, высокий лоб, серые глаза – большие и испуганные, прямой тонкий нос, пухлые губки. Фигура… фигура еще девчачья, хотя кое-какие округлости уже появились. Через минуту Ганс подвел итог своих наблюдений: «В общем, девчонка, конечно, симпатичная, если ее нормально кормить, то через пару-тройку лет будет очень даже ничего… так что если Свиненок думает на перспективу…» Переведя взгляд на виноватую рожу Швайнштайгера, по которой блуждала, то исчезая, то появляясь вновь, глуповатая улыбка, Ганс тут же отбросил последнее предположение как явно фантастическое – никаких мыслей, тем более перспективных, там и близко не водилось.

– Эй, ты, как там тебя, подойди сюда! Имя, национальность?

– Анна, господин офицер, русская, с Кубани.

– Здесь как очутилась?

– Нас эвакуировали и вот… – Девушка отчетливо шмыгнула носом. Ганс поморщился.

– Поняла, о чем был разговор?

– Да.

– Тогда собирай манатки и прощайся со своим рыцарем. У тебя ровно одна минута.

Ганс обернулся к входной двери:

– Эй, кто там?

Гренадер с карабином с примкнутым штыком вырос как из-под земли – зашевелились, черти!

– Баллака сюда и двух конвойных, быстро!

Примчавшийся менее чем через минуту Эмиль, блистая новыми петлицами штабсшарфюрера[44], бодро отрапортовал прямо с порога:

– Поздравляю с возвращением, гауптштурмфюрер! За время вашего отсутствия потерь в технике и личном составе не было, за исключением четырех больных. За время пребывания роты в резерве проведена профилактика всей техники, произведена замена масла. В настоящий момент все самоходки и колесный транспорт на ходу. Имеется три полные заправки топлива и два боекомплекта.

– Молодец. Хоть кто-то тут был делом занят. Считай, что крест «За заслуги» с мечами ты уже заработал. А теперь бери эту девку, сажай ее в свой драндулет и вези в штаб снабжения дивизии. Там передашь ее начальнику кадрового отдела, или кто там занимается «хиви»[45], и скажешь, что она была рекрутирована как гражданский переводчик в соответствии с приказом по группе армий. Номер и дату приказа сам найдешь. И не забудь повязку ей на руку нацепить. Что неясно?

– Так у меня нет повязок «хиви». – Баллак виновато развел руками.

– А мне какое дело? Ты унтер или кто? Хоть из трусов своих вырезай, но чтоб в кадровую службу она с повязкой явилась. Все, исчезни!

Едва Баллак, схватив девчонку в охапку, скрылся, как Ганс снова повернулся к Швайнштайгеру:

– А ты чего слюни распустил, Ромео недобитый? Трое суток гауптвахты за дисциплинарные нарушения и неисполнение служебных обязанностей! Посидишь в погребе на одной морковке – может, от витаминов соображать научишься.

Следующие четыре дня третья противотанковая рота запомнила надолго. Ганс железной рукой восстанавливал порядок и дисциплину, в результате чего бойцам роты, от взводного до последнего шофера, приходилось спать всего по шесть часов в сутки – остальное время уходило на разнообразнейшую боевую подготовку. В процессе учений Ганс проявил не только обширнейшие познания, но и немалую фантазию, так что уже на второй день интенсивных тренировок появилось немало тех, кто люто завидовал сидящему в погребе Швайнштайгеру. К тому моменту, когда пришел приказ на выдвижение, солдаты были готовы разорвать голыми руками любого врага, лишь бы получить после этого хоть какую-то передышку. Нойнер добился своего – в роте царила идеальная дисциплина, а боевой дух взлетел до небес.

Однако воспользоваться этим подъемом боеспособности не пришлось – XL корпус просто передислоцировали восточнее, так и не введя в бой. Советы откатывались по всему фронту, корпус Роммеля уже достиг побережья Каспия, а егеря Ланца фотографировались на память с обезьянами из сухумского питомника. Среди солдат уже пошли разговоры о скором походе к Персидскому заливу и даже в Индию (!), когда ясным теплым солнечным днем 2 октября примчавшийся из машины связи Ламм, сияя, как начищенная пряжка парадного ремня, гордо заявил:

– Все, парни, русские спеклись! По радио только что объявили, что в Стокгольме начаты переговоры о мире!

– И как прошли переговоры? – На сей раз Гейдрих не скрывал свой явный интерес, опустив обычные приветствия и сразу же приступив к расспросам.

– Ожидаемо, экселенц. – Шелленберг, видя нетерпение шефа, не стал тянуть с подробностями. – Русские торговались, как на восточном базаре, но положение у них уж больно незавидное, так что…

– Вальтер! Не надо мне пересказывать результаты переговоров – я их знаю лучше вашего. Кстати, выражаю вам свою благодарность, оберфюрер! Информация о ходе переговоров по нашим каналам приходила быстрее, чем по дипломатическим, так что я узнавал новости раньше фюрера. Со всеми вытекающими, как говорится.

Но мир с Советским Союзом – это уже пройденный этап. Так что сейчас меня интересует другое…

– Понимаю, экселенц.

– Конечно, понимаете! За это я вас и ценю. Итак…

– Все указывает на то, что в правящей элите Советского Союза намечаются серьезные изменения. В частности, как вам известно, советскую делегацию в Стокгольме возглавлял Деканозов – заместитель Молотова и бывший посол в Германии. По последним данным, он теперь фактически возглавляет советское Министерство иностранных дел. И скоро возглавит его де-юре. Со своих постов сняты также все братья Каганович. Все наши данные указывают на то, что скоро в СССР начнется новая волна громких судебных процессов.

– Это естественно. После поражения всегда следует поиск виновных. Сталину нужно как можно быстрее разыскать или просто назначить и покарать ответственных за военные и политические неудачи, чтобы разрядить обстановку в обществе и отвести подозрения в некомпетентности от себя лично. Пока что все логично и предсказуемо: Молотов будет назначен виновным в проведении политики, приведшей к войне в невыгодных условиях, Каганович, как министр транспорта, получит свое за несвоевременную эвакуацию и срыв военных перевозок. Наверняка будет устранен и маршал Тимошенко как не сумевший подготовить армию к войне, а также целая толпа генералов рангом пониже.

Это все понятно и малоинтересно. Гораздо важнее сейчас другое: кто займет освободившиеся места. Думаю, по характеру этих назначений мы с приемлемой точностью сможем спрогнозировать характер дальнейшей политики СССР, что, в свою очередь, позволит нам соответствующим образом выстроить свою политику на востоке…

– Вы, как всегда, правы, экселенц. Информация, которую нам удалось получить, довольно красноречиво свидетельствует о ближайших намерениях Сталина. Судя по всему, в ближайшее время Советский Союз намерен занять выжидательную позицию. Наше влияние, безусловно, возрастет, но и разрывать отношения с англосаксонским блоком в СССР не намерены. В частности, об этом свидетельствует тот факт, что в новые заместители министра иностранных дел прочат Громыко. Это молодой выдвиженец. В 39-м он заведовал американским отделом Министерства иностранных дел, а с осени 39-го и до недавнего времени был советником при советском представительстве в США. Сейчас он отозван на родину и в ближайшее время должен получить официальное назначение.

– То есть Сталин не собирается разрывать свои отношения с западными демократиями. Что ж, этого следовало ожидать. Этот хитрый азиат постарается теперь усидеть на двух стульях разом. Бывший посол в Германии становится министром, а представитель в США – его замом. Логично. Ибо Германия рядом, а Соединенные Штаты – далеко. Но если положение вдруг изменится…

– Именно к такому выводу и пришли наши аналитики, экселенц. Советский Союз не рискнет более вмешаться в войну до тех пор, пока в ней окончательно не определится победитель. Но политика советов может резко измениться, когда в войне наступит перелом. Тогда история с заменой министра иностранных дел его замом может повториться вновь.

– Следовательно, наша задача состоит в том, чтобы у Сталина не возникло желания и, главное, возможности ударить нам в спину. Попросту говоря, нам нужно побеждать на западе, и тогда проблема реванша со стороны СССР решится сама собой.