Виктор Глумов - Хранитель Зоны Страница 47

С дороги сворачивали дважды: первый раз обходили аномалию, второй – пережидали, пока пройдет отряд. Кто это – свои или враги, решили не выяснять и просидели в крапиве.

* * *

Столица ветровцев напоминала картинку из комикса «жизнь после конца света». Защитную стену мастерили из всего, что попалось под руку: из ржавых листов металла, камней, кузовов военных автомобилей, спаянных решеток, арматуры, мотков колючей проволоки, гигантских бревен и досок, бетонных блоков. Над похожей на помойку крепостной стеной угадывались две дозорные вышки, сделанные из кузовов КрАЗов.

Сооружение свистело, трещало, жужжало сотнями ветряков разных форм и размеров. Тут были и механизмы, похожие на маленькие вентиляторы, и обычные ветряки, и с горизонтальными лопастями.

На расстоянии видимости Юля вскинула руку и крикнула:

– Народ, салют! Это Ласка.

«А ведь и правда похожа на ласку или горностая», – подумал Маузер, поднимая руки.

– Сестра! – прохрипели в ответ с дозорной вышки. – Ну, заходи.

Юля резко взяла вправо, говоря:

– Тут аномалия на аномалии, и после выбросов они не исчезают. Пройти можно только в одном месте.

Маузер шел за ней шаг в шаг.

Заскрежетал кусок металла, отодвигающийся в сторону. Маузер отметил, что он толстый, сантиметров пять, и движется по монорельсу. Наверное, сняли ворота какого-то бункера. Сталкеры с автоматами сразу же взяли Маузера под прицел, он поднял руки и распорядился:

– Кто тут у вас главный? Есть новости.

Сталкеры опешили и замерли истуканами. Мужик справа – высокий, тощий, с козлиной бородкой – опустил ствол.

– Это что за заявления?

Юля остановилась и объяснила, положив руку на плечо Маузера:

– Вот человек из Большого мира…

– Кое-кто из ваших меня знает. Дело срочное. Чем быстрее я все вам расскажу, тем больше будет шансов на спасение, – сказал Маузер, глядя перед собой.

Город снаружи тоже походил на свалку: на периферии дома были сделаны из КУНГов – двух-, трех-, четырехкунговые, в нескольких местах кузова громоздились один на другой и соединялись металлическими лестницами. Возле одного такого железного особняка сушилась одежда и криво скроенные ползунки. За железными угадывались деревянные избы, стоящие плотно друг к другу.

– Сколько тут жителей? – спросил Маузер у козлобородого.

– Полторы тысячи, – ответил его напарник, выбритый до синевы, и наконец убрал автомат.

– Солидно для Зоны. Ну, что, собирай народ.

– По поводу?

Вместо Маузера ответила Юля-Ласка:

– По поводу того, что всех нас собираются зачистить черные совместно с людьми из Большого мира.

Раскосые глаза сталкера округлились, он развернулся и зашагал к железной лестнице дозорной вышки, вскарабкался по ней, и над городом взревела сирена: два коротких сигнала – длинный, два коротких, длинный.

Шагая по улочкам – кошмару клаустрофобов, Маузер наблюдал, как люди покидают жилища и, угрюмые, сосредоточенные, движутся к центру. Со всех сторон доносилось: «Что случилось?» и «Писец». Местные косились на Маузера, здоровались с Лаской. Подбежал улыбчивый румяный парень с белыми кудрями, пожал руку:

– А вот и ты. Говорят, что завод сдался, это правда?

– Все – потом, – проворчал Маузер, парень не отстал:

– Так вы узнали, что за новые территории, да?

– Ты не понял? – повысила голос Ласка. – Все – потом.

Наконец добрались до центральной площади. Ее окружали двухэтажные дома с балкончиками и резными флюгерами. Под ногами прогибались доски, покрывающие землю.

– Идем за мной. – Ласка взяла Маузера за руку и потащила за собой, раздвигая собравшихся плечом.

– К главному? – поинтересовался Маузер, извинился перед оскалившимся мужиком, которому наступил на ногу. – Как его здесь называют?

– Кланлидер.

По деревянным ступеням взбежали на почерневший от сырости порог, где ждал невысокий носатый брюнет. Нос занимал все его лицо, снизу плавно переходил в подбородок, сверху – в лоб. Вспомнились слова покойной бабушки: «Чем носовитее, тем красовитее». Черные с проседью волосы были такими густыми, что стояли торчком. Несмотря на несуразную внешность, мужчина производил приятное впечатление, наверное благодаря природному обаянию.

– Ласка, это ты воду баламутишь? – проговорил он, обнял девушку, по-мужски похлопал по спине и покосился на Маузера.

Юля отстранилась и сказала:

– Нет. Он.

Маузер решил не тянуть резину и повысил голос:

– У меня есть новости. Черные договорились с правителями Большого мира. Еще несколько дней, и все вы либо присягнете Фрайбу, либо отправитесь в стиратель. Так что собирай людей. Об этом должны знать не только вы, но и ваши союзники.

Носатый протянул руку:

– Я – Галь. Много о тебе слышал. Но разве ты один? Был же еще кто-то.

– Он прорвался и пытается решить вопрос извне. Но получится или нет, не знаю. Мы должны действовать сами и некоторое время продержаться. – Маузер усмехнулся: – Надеюсь, ни для кого не секрет, что присягнув Фрайбу или загадав желание в волшебной комнате, человек сам становится ее частью. Точнее, частью легионов черных.

Ветровцы, что стояли впереди и слышали Маузера, загудели. Галь почесал лоб, кивнул:

– Все логично. Сейчас я принесу мегафон, выступишь перед людьми.

Маузер не любил публичность, и его передергивало от мысли, что опять придется распинаться и убеждать недоверчивый народ, но тут уж ничего не поделаешь. Он осмотрел решительные суровые лица. Все глаза были обращены на него, в них плескался гнев, разбавленный надеждой. Он ощутил себя излучателем, между ним и приемниками-сталкерами, все нарастая, бежали импульсы, поднимали его над землей, окрыляли.

Впервые в жизни Маузер понял политиков и вождей: миг на гребне волны дорогого стоит. Он будто вознесся над толпой, стал огромным и невесомым. Детали отодвинулись на второй план, Маузер поднес к губам мегафон, неизвестно как появившийся в руке, и его голос громом прокатился над притихшими людьми:

– Добрый день, друзья. Я пришел сказать, что дверь в Большой мир открыта. Но мы там не нужны, мало того, мы для них опасны, потому что они смертны, как и ваши дети. Все сталкеры должны знать, что теперь Зона открыта. Надо прямо сейчас разослать людей по городам и поселкам. Мое дело – предупредить, а с кем вы – решать вам…

Он говорил, говорил, говорил: о стирателе, о том, что все, кто попал в Зону, мертвы, о городах и технологиях, ледниках и пустынях. Об Игарте он умолчал: обязательно найдется крыса и донесет Фрайбу, тогда не получится уничтожить стиратель.

К концу речи он охрип, хлебнул воды из фляги и с удовольствием отметил, что свою часть работы он выполнил: боМЃльшая часть проинформированных людей ринется из Зоны, правительство будет вынуждено задействовать свежие силы, чтобы сдерживать их, и Игарту при поддержке Артюхова будет довольно просто сюда проникнуть.

Теперь все зависело от Игарта.

Москва. Сакарчук

Исчезновение Ольги Коваль Сакарчука нисколько не расстроило. Он разыграл главнейшую партию в своей жизни и радовался. Фрайб же, позвонивший пять минут назад, рвал и метал, требовал достать женщину из-под земли. Сакарчуку никогда не нравилась излишняя жестокость, и он с отвращением просматривал заснятое видео, где Котов, отпущенный на свободу два часа назад, по велению Фрайба пытал эту женщину.

Сейчас ее искали, пока безрезультатно. Не факт, что ее вытащил муж. Ольга работала в детективном агентстве, Игорь Коваль служил в полиции, и девочка поступила мудро – исчезла. Но ничего, найдется, никуда не денется, завтра утром ее приведут под белы рученьки.

Муж Ольги знал об афере Фрайба, он тоже обрел бессмертие и скрывался в Зоне. Это уже серьезно, нельзя допускать распространение информации. Одно утешало: прорваться через оцепление ему вряд ли удастся.

Фрайб в сопровождении двух сотрудников ФСБ на вертолете улетел в Зону – наводить порядок в своей вотчине. Правительство согласилось сотрудничать с ним, только если он гарантирует абсолютное повиновение бессмертных. Значит, скоро там начнется чистка и оцифрованные ринутся на свободу толпами – надо усилить оцепление.

Еще Сакарчука беспокоил бессмертный, который вырвался на свободу. Он сейчас или в лесу отсиживается, или разгуливает среди москвичей. Фрайб успокоил, что это точно не Коваль, у того внешность уж очень специфическая. Навредить беглец не сумеет: всем обитателям Зоны, кроме Коваля, стиралась память.

Закрыв видео, Сакарчук вывел на экран фотографию Коваля. Н-да, действительно, специфичный тип: длинноволосый брюнет свирепого вида с оскаленной химерой на пол-лица. Такого во сне увидишь – топором не отмашешься. Надо на всякий случай дать ментам ориентировку, вдруг он как-то просочился.