Алексей Бессонов - Империя человечества. Время солдата Страница 47

В таком мире, полном громогласно провозглашаемых фикций и малоупоминаемых реалий, не стоило чему-либо удивляться. Существующее положение устраивало миллиарды людей, и не мне было их судить. Каждый из них играл в свою игру. Я тоже.

Следуя суетливым указаниям Джо Коллони, я посадил коптер на плоскую крышу отеля «Интерстар», являвшегося собственностью клана Харрис. Нас уже ждали – несколько спортивного вида парней в униформе служащих «Харрис корпорейшн». Все ж таки нас хлебом не корми, а дай напялить шутовской наряд – у каждой лавочки свой мундир. Двухсотлетняя привычка, что поделаешь. Когда-то половина Империи носила мундир, почти такой же, как сейчас у меня. Только цвета были в основном другие – синий или зеленый, как, впрочем, и сейчас. Военно-Космические Силы и Планетарно-Десантный Корпус. Готически мрачный черный мундир с эмблемой в виде крылатого человеческого черепа всегда был редкостью. В последнюю войну Служба безопасности пала почти вся, закрывая собой самые гиблые места…

– Я решил разместить вас на верхнем этаже, – сообщил Берков.

– Логично, – согласился Фишер. – Джо, давай-ка мне связь.

– Десять минут, полковник, – кивнул Коллони, исчезая.

Я передал свой кофр в руки служащего и двинулся за Берковым в чрево отеля.

– Борман и компания уже на ногах, – докладывал он. – Я настропалил людей, пускай роют носом землю.

– Тут нужна особая деликатность, – заметил Фишер.

– Не волнуйся. Мы еще что-то значим на этой планете.

– Я понимаю, но ты видишь, что творится? Кстати, нужно обеспечить по всему отелю… стрелков внешнего эшелона.

– Я это предусмотрел.

Мы вышли из лифта в кричаще роскошный коридор. Берков обернулся к одному из служащих.

– Ключи, Стенли. Ваши номера – этот и следующий по коридору.

– Этаж заселен? – спросил я.

– Частично. – Берков пожал плечами. – Это не имеет особого значения. Весь верх оцеплен, прислуга вооружена, сверху дежурят самые опытные люди. Без шума сюда никто не войдет.

– Учти, дружище, – негромко сказал Фишер, – я не хочу сдохнуть от руки какого-нибудь случайного идиота. То-то была б картинка, а? Так что, случись беда, мы откроем такую пальбу, что весь город услышит. У Королева, я знаю, есть небольшая машинка для проделывания очень больших дырок. Как там она у тебя называется, Алекс?

– «Нокк-601», – ответил я. – Последняя разработка. Четыре ствола.

– Вот так, – подмигнул Фишер, при этом лицо его оставалось совершенно серьезным, – шестьсот условных единиц. Стены разносит в пыль.

Берков нервно сглотнул.

– Я и не знал, что существует такое оружие.

– Так вы тут много чего не знаете. А в Метрополии целые институты головы ломают. Нам вскорости обещают склеить игрушку нового поколения, против которой будет бессильна любая носимая защита. Любая!.. Наш бронекомбинезон держит прямой удар до четырехсот единиц, но прямых ударов не бывает, слышал? А скользящий – до тысячи. До пятнадцати метров, правда. Ну а новая техника будет пробивать десантный катер со всеми его гравикомпозитами и прочими потрохами – причем навылет. Ладно, хватит лекций. Где мой номер – вон тот, говоришь? Поторопи Джо, мне нужна связь. Алекс, зайдешь.

Я кивнул и распахнул огромную, инкрустированную серебром дверь. Да, в колониях все-таки умеют жить. Ботфорты мои утонули в мохнатом белоснежном ковре. Такой же мохнатый, но темно-красный диван так и манил рухнуть на него с длинноногой дамой в руках. Пара аналогично отделанных кресел, полупрозрачный торшер, мерцающий золотистыми искрами, в углу – голографический проектор незнакомой мне модели…

Я прошел в спальню, оснащенную гигантским ложем с резным деревянным изголовьем и балдахином, прикрытым пятнистой шкурой в модном нынче варварском стиле. Постель была застелена золотым покрывалом. На полу – мягчайший ковер, имитирующий ту же пятнистую шкуру. У стены, затянутой тяжелой золотистой тканью, – туалетный столик с многоракурсным зеркалом и десятком вариантов подсветки. Здесь же оказался и сейф с замысловатым дактилоскопическим замком. Я запихнул в него свой кофр и вдруг вспомнил, что оба мы – и Ларс, и я – не взяли свои цивильные шмотки. Надо будет напомнить Беркову…

Сняв с себя китель и галстук, я не спеша осмотрел санузел, потрясший меня своими возможностями, и хорошо оборудованный оргтехникой офис-кабинет, после чего повесил кобуру опять же на бедра и вышел в коридор.

В дверях номера Фишера я столкнулся с Джо Коллони.

– А я за вами, – обрадовался он. – Кавалер Фишер вас уже ждет.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Он там, в кабинете.

– Ага…

Я прошагал в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Фишер сидел в кожаном кресле за необъятным письменным столом, на котором стоял ящик штрих-кодера. Венчик его антенны неспешно вращался.

– …я такого еще никогда не видел, – говорил Фишер. – Я просто в шоке от происходящего.

– Поменьше эмоций, – отвечал ему Нетвицкий. – Конечно, это дико, но куда ты денешься от фактов? Мы примем меры, хотя… боюсь, ни я, ни Мосли в этой истории уже не командуем.

– Что это значит? – удивился Фишер, делая мне знак садиться.

– Ну что?.. Нашли Детеринга. Он будет у вас через двое-трое суток, если ничто его не задержит. Он в таком состоянии… я его таким еще не видел.

– Ну, говорит-то он мало… но если Танк сказал, что начнет новую галактическую войну, но лично угрохает всех тех, кто эту историю затеял… сам подумай.

– Так ведь начнет! – заерзал Фишер.

– А что? Он запросто. Ты же знаешь его методы. Это ж ураган. Пока его нет, делайте что можете. Если вдруг прорисуется какой-то четкий след, сразу же докладывай. Здесь у нас проблем не будет, все настроены решительно.

– Ну хорошо, – вздохнул Фишер. – Обмозгуйте все.

– Разумеется. Как Королев?

– Отлично. Будьте осторожны и ждите Танка.

Фишер отключил аппарат и встал.

– Я рад, что здесь будет сам Детеринг, – объявил он. – Да!.. Здесь разверзнется задница Господня, здесь будут реки крови и горы мяса – свежего, дымящегося мяса. О, они еще не знают, что их ждет. Танк из тех людей, которые сперва стреляют в дверь, а потом уже в нее стучатся. Боже, как у меня трещит голова! Надо выпить и залечь в гель.

– Лучше прими лекарство, – посоветовал я.

– Да она, проклятая, трещит не в прямом смысле… это стресс сегодняшнего дня. Сколько дерьма-то, а!.. Завтра еще эти похороны…

– Ладно, – я почесал брюхо, – пойду я ужинать.

Шальная мысль «а вдруг?!» посетила меня поздно вечером, во время просмотра идиотского исторического фильма из земной еще жизни. Фишеру с его опытом подобная дичь просто не могла прийти в голову, я был в этом уверен. Торопливо выключив проектор, я извлек из сейфа свой кофр и нашел в нем личный служебный терминал.

«В конце концов, – думал я, тыкая пальцами в сенсоры, – не стоит предполагать, что мы имеем дело с гениями. Тут не тот случай. Наши оппоненты тупы и уверены в своей безнаказанности. Уверены настолько, что вряд ли способны на разработку сколько-нибудь серьезных мер по обеспечению безопасности собственных задниц…»

Я вошел в регистратуру центрального полицейского госпиталя и заказал тот роковой день. И сразу же подпрыгнул словно ужаленный. Капитан Матье Лафрок – лучевое ранение плеча (кстати, откуда Фишер узнал про плечо?)… Дорогая ж ты моя сволочь! Но… что это? Лучевое поражение левого полушария, несовместимое с жизнедеятельностью головного мозга… снят с реанимации через час после поступления. Ч-черт… Фарж все-таки не мог промахнуться. Даже погибая под шквалом огня, он стрелял туда, куда надо, то есть в голову. Но все равно… капитан – это не чучело патрульное. С кем-то же он был связан.

Схватив кобуру, я пулей вылетел в коридор.

– Ларс! – забарабанил я в двери соседнего номера. – Ларс, открой же! Фишер, чертило, открой, это я!

Он не открывал. Я знал, что даже на легкое постукивание дверь внутри отзывается истерическим мяуканьем, и отключить его нельзя. Спать он так крепко не мог. Я стал нервничать, продолжая избивать дверь.

На грохот примчались двое охранников.

– Есть второй ключ? – спросил я.

Один из них кивнул и сунул в прорезь замка полупрозрачную пластинку. Замок щелкнул, но дверь не сдвинулась с места.

– Закрыто на внутренний, – тревожно глядя на меня, объяснил парень.

– Это что-то нездоровое, ребята, – я начал терять самообладание, – я уже десять минут стучу. Труп и тот проснется. Позовите кого-нибудь, живо!