Эдгар Берроуз - Великий воин Страница 47

— Если судить по этому глупому испытанию, — заметила Лана, — то они все ненормальные.

— Не надо так говорить, — посоветовал Джад Хан, — если бы ты узнала цель эксперимента, то поняла бы, что это не выдумка сумасшедшего. Ты видела трупы при входе в долину?

— Да. Но при чем здесь мертвецы?

— Они тоже проходили испытание. Вот почему они были умерщвлены.

— Я не понимаю, — произнес я. — Объясни.

— Машина записывает сотни ваших рефлексов и анализирует индекс нервной системы, который строго индивидуален для каждого существа. Машина излучает свою энергию, и человек погибает практически мгновенно.

— К чему все это? — спросил я. — Неужели для того, чтобы уничтожить несколько несчастных рабов?

— Конечно, нет. Первичной целью было предотвращение бегства рабов, чтобы они не разнесли по всему миру весть об этой прекрасной долине. Вы понимаете, что многие государства пожелали бы захватить ее. Но существует и другая цель — сохранение власти Доксуса. Индекс нервной системы каждого взрослого человека в долине зафиксирован, и, значит, каждый находится во власти джеддака. Никто не может покинуть долину из страха быть уничтоженным. Враг джеддака может спокойно сидеть дома, не подозревая ни о чем, а смерть в любой момент настигнет его. Доксус единственный, чей индекс не введен в машину, и только он, да еще Мир Жо знают, где находится основной агрегат машины и как с ней обращаться. Утверждают, что она весьма сложная и хрупкая. Неумелого обращения она не потерпит, а восстановить аппаратуру невозможно.

— Почему? — спросила Лана.

— Изобретатель мертв. Говорят, что он ненавидел Доксуса за то, что джеддак использовал машину для таких гнусных целей. И Доксус, опасаясь его, убил изобретателя. Мир Жо, помощник изобретателя, неспособен создать другую такую машину.

6

Ночью, когда Лана уснула, мы решили обсудить создавшееся положение.

— Очень плохо, — шепотом проговорил Джад Хан, глядя на спящую девушку, — что она так прекрасна.

— О чем ты? — встревожился Ная Дан Чи.

— Вы спросили меня, какая судьба может ждать вас, и я обрисовал три возможности. Но это касается только мужчин. А девушка… — он с сожалением посмотрел на спящую Лану и покачал головой. Слов не потребовалось.

На следующий день в камеру вошли несколько черных людей, чтобы осмотреть нас, словно скот на рынке. С ними явился офицер джеддака, который занимался вопросами продажи рабов за как можно более высокую цену. Один из дворян сразу же обратил внимание на Лану и захотел купить ее. Они долго торговались, и, наконец, дворянин приобрел девушку.

Ная Дан Чи и я были охвачены горем, глядя, как дворянин уводит ее. Мы знали, что никогда больше не увидим Лану из Гатола. Впрочем, она была дочерью джеда Гатола, и в ее жилах текла кровь гелиумских вельмож, а женщины Гелиума знают, как следует поступать, когда провидение обрекает их на судьбу подобную той, которая ожидала Лану.

— О, прикованный к стене и без меча, я ничего не могу поделать! — простонал Ная Дан Чи.

— Я понимаю тебя. Но мы пока живы, и у нас еще может появиться шанс.

— Если бы, тогда я заставил бы их заплатить за все!

Двое дворян стали торговаться из-за меня. В конце концов я достался некоему Ксансаку. С меня сняли цепи, и офицер предупредил меня, что я должен быть смирным и послушным рабом. Вместе с Ксансаком пришли два воина, которые охраняли меня, когда мы покидали подвалы. Пока мы шли ко дворцу Ксансака, расположенному недалеко от дворца джеддака, меня во все глаза разглядывала любопытная толпа. Моя белая кожа и серые глаза всегда привлекали внимание жителей Марса и хотя я сильно загорел, все равно моя кожа не могла сравниться с красно-медной кожей людей Барсума.

Прежде чем отправить меня в помещение для рабов, Ксансак спросил:

— Как твое имя?

— Дотар Соджет, — ответил я.

Это имя дали мне зеленые воины, взявшие меня в плен, когда я впервые попал на Марс, это были имена двух зеленых марсиан, которых я убил на дуэли. Носить два имени, конечно, весьма почетно, но я все же был рад тому, что этих имен было всего два. С таким же успехом мое имя вполне могло занять несколько страниц убористого текста — столько зеленых я убил на дуэлях.

— Ты сказал — Дотар? — спросил Ксансак. — Может быть, тебе стоило сразу назваться принцем?

— Да, я Дотар.

Я решил не называть своего настоящего имени. Уверен, что оно хорошо известно перворожденным, у которых есть все основания ненавидеть меня за то, что я сделал с ними в Долине Дор.

— Откуда ты?

— У меня нет родины. Я пантан.

Пантаны — это наемники, бродящие по свету и предлагающие свой меч тем, кто нуждался в их услугах. Это единственные люди, которые могут входить безнаказанно в любой марсианский город.

— О! Пантан! Значит, ты неплохо владеешь мечом.

— Все, кого я встречал, делали это не лучше меня.

— Я мог бы использовать тебя на Играх, но ты стоил мне слишком мною денег, и я не хочу, чтобы тебя убили.

— Об этом можешь не беспокоиться.

— Ты очень самонадеян. Что ж, посмотрим на деле. Выпусти его в сад, — приказал он воину и последовал за нами.

— Дай ему меч, — распорядился Ксансак, обращаясь к другому воину, — а ты, Птанг, — повернулся он к следующему, — проучи его как следует, но не убивай.

Затем он повернулся ко мне.

— Это не дуэль, раб, как ты понимаешь. Я только хочу посмотреть, на что ты способен. Можете ранить друг друга, но не убивать.

Птанг, как и другие черные пираты, с которыми мне приходилось сталкиваться, был превосходный фехтовальщик, ловкий и напористый. Он повернулся ко мне с еле заметной улыбкой на губах.

— Тебе придется сразиться с одним из лучших бойцов Камтоля, — сказал он.

— Тем лучше, — заметил Ксансак, — сразу станет ясно, на что он может сгодиться. Я узнаю, сможет ли он выступать на Играх и завоевать для меня приз и таким образом оправдать покупку.

— Сейчас увидим, — сказал Птанг, скрестив свой меч с моим.

Прежде чем он понял, что произошло, я нанес ему укол в плечо. Улыбка сошла с его губ.

— Случайность, — небрежно заметил он.

Но тут же я уколол его в другое плечо. Теперь он совершил роковую ошибку: он разозлился. Гнев может придать силы, но нападающий становится безрассудным и забывает о защите. Я наблюдал это много раз и всегда пользовался этим.

— Давай, давай, Птанг, — подбадривал его Ксансак. — Неужели ты не можешь поразить раба?!

Птанг напористо двинулся вперед. В глазах его не было ничего кроме стремления нанести мне удар. Он был готов раздавить меня.

— Птанг! — рявкнул предостерегающе Ксансак. — Только не убивай!

Я рассмеялся и во время очередного выпада царапнул грудь Птанга. Из раны заструилась кровь.

— Неужели ты — лучший фехтовальщик Камтоля? — спросил я.

Ксансак и воины молчали. Я видел их угрюмые лица.

Птангом овладела ярость. Он бросился на меня, как бык, замахнулся так, словно хотел снести мне голову. Я увернулся и открытым выпадом ранил его в левую руку.

— Может быть, хватит? — обратился я к Ксансаку. — А то он умрет от потери крови.

Ксансак не ответил, а мне все это уже наскучило. Я хотел покончить с бессмысленной возней. Поэтому я сделал обманное движение, и… меч Птанга взвился в воздух.

— Ну что, теперь достаточно? — снова спросил я.

— Вполне, — согласился Ксансак.

Птанг был крайне удивлен. Он смотрел на меня, даже не пытаясь поднять свой меч. Мне стало жаль его.

— Тебе нечего стыдиться, — сказал я. — Ты превосходно сражаешься. Но то, что я сделал с тобой, я могу повторить в схватке с любым воином Камтоля.

— Я верю, — ответил он. — Хотя ты и раб, но я горжусь, что скрестил с тобой свой меч. Мир не знал лучшего фехтовальщика, чем ты.

7

Ксансак обращался со мной так, как на Земле обращаются с лошадью-фаворитом, способной выиграть дерби. Меня поселили вместе с его охраной и обращались как с равным. Он поручил Птангу обеспечить мне необходимый режим тренировок, а также, как я полагаю, проследить, чтобы я не сбежал. А все мои мысли были заняты только одним: где же Ная Дан Чи и Лана.

Между мной и Птангом завязалось что-то вроде дружбы. Он восхищался моим искусством и поделился своим восхищением со своими товарищами. Однако они высмеяли его за то, что он проиграл какому-то паршивому рабу. Тогда я предложил Птангу встретиться с любым из его обидчиков и проучить.

— Я не могу, — ответил Птанг. — Без разрешения Ксансака ты не можешь сразиться ни с кем — вдруг тебя убьют или ранят.

— Ничего не случится. Ты это знаешь.

— Да, — улыбнулся он. — Но все равно, я должен получить разрешение.