Игорь Поль - Штампованное счастье. Год 2180 Страница 47

Тосты, что произносят в нашу честь, отличаются военной краткостью. Я благодарен офицерам штаба за то, что нам не приходится напрягаться с мудреными ответными формулами. Только присутствующий на обеде член Всемирного правительства – высокий смуглокожий господин – выбивается из регламента. Его десятиминутная здравица похожа на предвыборную речь. А может, это и есть предвыборная речь. Его вежливо слушают, а затем награждают жидкими хлопками. Член правительства раздает белозубые улыбки.

Выражение глаз Командующего во время этой речи вовсе не соответствуют улыбке на его губах. Глаза его – холодные регистраторы. Так, наверное, фиксирует цель артиллерийский дальномер. Я внимательно изучаю лицо Генерала. Ничего особенного в нем нет. Разве что возраст – явно преклонный. По меркам Легиона он глубокий старик – ему уже больше сорока. За весь обед мне так и не представилась возможность передать Командующему просьбу о назначении. Набор ничего не означающих вежливых фраз, и только. Генерал чувствует мой взгляд. Я поспешно отвожу глаза. Наверное, чересчур поспешно. Декольте, тарелка, переносица. Чертов запах! Чем это она пользуется?

Наконец жужжание надоедливых камер остается позади. Сдерживая желание перейти на бег, непривычно одурманенные вином, мы покидаем огромный зал кают-компании. Радость, как после успешно пройденного испытания. Досада: мое задание под угрозой. Облегчение: у меня уважительная причина побыть как все. Не нужно будет лгать старому, морщинистому человеку с птичьими повадками.

– Капрал Ролье Третий! – догоняет меня вестовой.

– Здесь.

– Генерал Пак свидетельствует вам свое почтение и, если вы не заняты, приглашает посетить его в рабочем кабинете в восемнадцать часов по бортовому времени для частной беседы. Вас проводят. Вестовой зайдет за вами за десять минут до указанного времени.

– Благодарю вас,– деланно спокойно отвечаю я.

Товарищи молча смотрят на меня. В их глазах я вижу уважительную зависть. Меня не просто известили о вызове через имплантированную систему связи – пригласили через посыльного.

Внутри поднимается паника. Врать все же придется. События твердо решили развиваться без моего участия.

– Проходите, капрал. Располагайтесь поудобнее. Банально звучит, но будьте как дома. Хотите кофе? Может быть, сладостей? Какой легионер не любит сладкого. Я распоряжусь. Выбирайте кресло по вкусу. Да не стойте истуканом, мой юный друг. Садитесь, прошу вас. Может быть, немного виски? Вы когда-нибудь пили виски? Впрочем, о чем это я… Опять-таки не стоит разлагать дисциплину. Тогда лучше кофе. Это натуральный, вы такого наверняка не пробовали. Угощайтесь печеньем. Из настоящей муки. Знаете, что такое мука из пшеницы? Вам удобно?

Маневр и огонь. Огонь и маневр. Генерал на своем поле. Генерал захватывает инициативу. Генерал непрерывно атакует меня очередями-скороговорками. Такими быстрыми, что доброжелательность, которая по замыслу должна в них присутствовать, не поспевает за темпом его речи. И получается не запланированное дружеское общение, а выслушивание начальственного монолога.

Но вскоре Командующий выдыхается. Истощается заряд гостеприимства. Некоторое время мы молча сидим напротив друг друга, нас разделяет небольшой изящный столик, на котором расставлены вазочки с угощениями. Кабинет Генерала походит на одну из больших красивых комнат, что я видел когда-то на Земле. Чтобы не казаться невежливым, я потягиваю из высокого стакана холодную чистую воду. Удивительно вкусная вода. Готов побожиться, она не из опреснителя системы регенерации.

– Жослен – вы позволите вас так называть, капрал? Не обижайтесь. Мой возраст дает право относиться к некоторым условностям без должного внимания. Знаете, мне ведь уже сорок. Немыслимый возраст для служащего Легиона. А вам сколько?

– Чуть больше года, мой Генерал.

Я напряжен в ожидании очередной выходки начальственного собеседника. Я пытаюсь подстроиться под его манеру общения. Я скован. Впрочем, скованность – некоторым образом тоже линия поведения.

– Фантастика. Что делает наука! Когда я начинал, легионер вставал в строй через пять лет после рождения. А сейчас – практически сразу. Подумать только, я старше вас в сорок раз. Когда я думаю об этом, жизнь начинает мне казаться не такой уж бедной. Впрочем, вам меня не понять, Жослен.

Я пытаюсь промямлить что-то на тему того, что я очень хорошо понимаю Генерала. Но он прерывает меня, нетерпеливо дергая щекой.

– Не нужно слов, мой юный друг. Вы никогда не сможете меня понять. Прежде всего потому, что спишут вас гораздо раньше меня. Вам никогда не дожить до моих лет. Десять лет – ваш максимум. Не страшно?

– Нет, мой Генерал.

– А должно быть, Жослен.

Я изображаю удивление. Мне даже не приходится напрягаться ради этого – чувства от общения с этим странным существом с генеральскими звездами проявляются на моем лице быстрее, чем я успеваю осознать их. Командующий задевает внутри меня какие-то незнакомые струны. Я одергиваю себя, заставляя думать о том, как, должно быть, ему легко играть на таком привычном инструменте, как я. Ведь он создан командовать. Руководить. Безошибочно нащупывать нужные струны в душе подчиненного и извлекать из него требуемые последовательности звуков. Какое-то время мысль эта позволяет мне держаться более уверенно. Но Командующий быстро ломает мое сопротивление. Он вообще не признает стереотипов, этот старик с морщинистыми щеками. Только такой и может командовать ударным родом войск, состоящим из пятидесяти тысяч головорезов.

– Ведь вы делаете все, чтобы это событие наступило раньше срока. И сочеталось при этом с различными травматическими эффектами. Я склонен полагать, что возможности сейчас говорить с вами, героем Легиона, я обязан слепому случаю. Или судьбе. Я часто путаюсь в определениях.

– Я выполняю свой долг, мой Генерал,– отвечаю ошеломленно.

– Все выполняют свой долг. Однако долг вовсе не синоним самоубийства.

– Я в замешательстве, мой Генерал. Я не знаю, что ответить на ваше утверждение.

– А вы все же попробуйте, Жослен.– Генерал Пак по-птичьи склоняет голову и рассматривает меня немигающим круглым глазом.

– Что именно, сэр?

– Объяснить мне, на кой дьявол вы все это проделываете?

– Капрал не понимает, сэр…

– Все он понимает, этот капрал. Я спросил, Жослен, на кой черт вы первым лезете в пекло?

– Ну я выполняю свой долг, сэр. Стараюсь быть полезным Легиону.

– Чушь! Легиону полезней, чтобы его солдаты выполняли задачу и оставались живы. Что движет вами, Ролье?

Я собираюсь с мыслями. Генеральский взгляд жжет мне переносицу. Из пустопорожней вежливой болтовни разговор переместился в какую-то непонятную и довольно опасную плоскость. Генерал – ниспровергатель устоев. Что может показаться более диким? Я отчаянно краснею. Голос мой внезапно садится до писка:

– Долг и честь, сэр.

Генерал резко откидывается на спинку кресла. Раздраженно дергает щекой.

– Капрал, я надеялся на откровенность.

– Я откровенен, сэр. Мои слова могут показаться вам напыщенными. Искусственными. Но то, что я сказал, точно передает смысл моих поступков.

– И эти ваши два понятия никогда не сталкиваются между собой? Нет? – Лицо Генерала неожиданно придвигается. Он пристально вглядывается в мои глаза. Цепкие пальцы беззастенчиво шарят в моем раздерганном мозгу.

– Иногда, сэр,– выдавливаю я.

– Как часто?

– Очень часто, сэр,– говорю совсем тихо.

– Долг и честь?

– Так точно, сэр. Долг перед Легионом. Честь солдата.

– Да. Наука действительно шагнула очень далеко,– задумчиво произносит Командующий.– И все же – что доминирует?

– Долг, сэр,– говорю уже совсем неслышно.

– Ради долга вы готовы поступиться честью, Жослен? Такое возможно?

– Если это потребуется Легиону, сэр.

– Вы невыносимо рациональны, капрал,– раздраженно бросает Генерал.

– Виноват, сэр…– Я пытаюсь вскочить.

Меня останавливает властное движение руки.

– Однако вы честны. И способны к самоанализу. Удивительные качества для существа одного года от роду. В модификации рядового состава нет таких особенностей.

Растерянно молчу. Ребенок, отправивший на тот свет несколько десятков душ. С этой точки зрения на себя я не еще смотрел. Довольно необычный ракурс.

Наступление продолжается.

– Я полагал, что могу вам доверять, Жослен.

– Вы правы, сэр. Абсолютно.

– Долг?

– Долг, сэр.

– А как же честь?

– Честь позволяет красиво умереть. Долг велит выполнить задачу. Если вы прикажете жить красиво, игнорируя предназначение, сэр, я подчинюсь.

– Так-так-так. Интересно, интересно, мой юный друг… И какова же ваша задача?

– Я…– язык еле ворочается, преодолевая сопротивление внезапно сгустившегося воздуха,– …служу Легиону.

– А конкретнее?

– Выполняю приказы, сэр.