Явная угроза (СИ) - Сугралинов Данияр Страница 47

Ее родителям, гражданам категории J, не разрешалось иметь более одного ребенка в семье, и появление на свет Риты Вуд не более чем случайность. Пара ждала мальчика, но выяснилось, что Саманта Вуд беременна двойней. Поскольку у Саманты был отрицательный резус-фактор крови, медики прерывать беременность запретили, и на свет появились двойняшки: Кристофер и Маргарита Вуд, причем семью обязали платить ощутимый ежегодный налог на второго ребенка.

Уже в родильном отделении выяснилось, что желанный наследник болен, в отличие от пышущей здоровьем Риты. У мальчика диагностировали тетраду Фалло — тяжелый сочетанный порок сердца. Родись такой ребенок в ХХ веке, жизнь его была бы недолгой и полной мучений, но медицина шагнула далеко вперед, и мальчика прооперировали. Однако, поскольку сердце с возрастом увеличивается, а имплант нет, замену клапанов осуществляли в несколько этапов по мере роста ребенка.

С самого начала никто в этом мире не ждал Риту, ничего не изменилось и впоследствии. Она постоянно слышала, что из-за нее Крис недоедает, и всячески пыталась доказать, что не хуже, но каждая ее попытка заканчивалась упреками и укоризненными взглядами родителей. Они ждали только сына, а на дочь смотрели как на обузу, из-за которой сын получает меньше, чем мог бы.

Оттого Крису доставалось все лучшее. Даже питался он отдельно, а брать его еду из холодильника Рите было запрещено. Больно и стыдно вспоминать, но, чтобы узнать вкус настоящих фруктов, ей приходилось красть у брата. А началось все с плода манго, который так манил, что снился ей ночами. Крис, словно затягивая ее мучения, несколько дней игнорировал фрукт, а Рита, натыкаясь на него взглядом, стервенела от невозможности взять даже маленький кусочек. На пятый день она не выдержала — прокралась ночью на кухню и съела манго. Самое обидное, что наутро Крис вдруг возжелал того же, манго был единственным, а его вкус Рите даже не понравился! Родители были в ярости, девочку на месяц лишили гаджетов, десерта и прогулок.

И все равно Рита любила Криса. Он рос добрым мальчиком, но, увы, очень капризным, и настроение его менялось так часто, что иногда общаться с братом было невозможно. Впрочем, никогда Рите не приходило в голову винить его. «Это говорит его искусственное сердце», — утешала себя она.

Дома ее никто не бил и не обижал, но получала она ровно столько, сколько надо, чтоб не голодать. Одевали ее так, чтобы ни у кого не возникло мысли о том, что Вуды бедствуют. У нее никогда не было больше необходимого минимума. Если в школе случались конфликты с одноклассниками, девочка всегда получала выговор вне зависимости от того, кто виноват. Возможно, именно из-за этой бесконечной нужды и желания обрести финансовую независимость она увлеклась торговлей.

Первым шагом стали браслетики из бисера ручной работы, которые двенадцатилетняя Рита выставляла на продажу в сети. Что-то даже удавалось сбыть, и в такие дни у нее будто вырастали крылья, хотелось немедленно потратить деньги на что-нибудь давно желанное… но она била себя по рукам — берегла заработанное, копила первоначальный капитал, с которым планировала начать бизнес в Дисгардиуме.

Именно в тот год, когда Рита начала делать первые фениксы, Крису провели последнюю успешную операцию. Мальчик стал формально здоров, но для родителей ничего не изменилось — они все так же его жалели, отдавали лучшее и продолжали делить еду на ту, что для Криса, и ту, что для остальных. К чести родителей, они ели то же самое, что и дочь. Однако, замечая завистливые, как им казалось, взгляды Риты, брошенные на тарелку Криса, всегда делали ей замечания и упрекали в том, что из-за нее мальчик ест не так хорошо, как должен. Рита ждала совершеннолетия как избавления от этой пытки.

С младенчества в сознание Риты впечаталось, что она не имеет права на лучшее. Вокруг нее много более достойных людей, а ее участь — серая жизнь в сером дистрикте с таким же серым мужем. И то если повезет. «Кто на меня посмотрит? — думала девочка. — Разве можно полюбить такую толстуху? Еще и с веснушками!» И это не говоря о других вещах, которые ее беспокоили: слишком густые брови, слишком рыжие волосы, вечно стянутые на затылке в конский хвост, слишком зеленые глаза.

В старших классах Крис, когда был в настроении, утешал ее, даже уверял в том, что как минимум два их одноклассника влюблены в нее по уши. «Ты чего, сестренка?! — говорил он. — Да если бы я не был твоим братом, сам бы влюбился! Посмотри на себя в зеркало! Ты же красавица!»

Она думала, что Крис утешает ее из жалости, однако ближе к шестнадцати, критически изучая тело, она увидела в себе то, о чем он говорил, и поняла, что брат прав. Высокий рост в этом возрасте стал не недостатком, а преимуществом, подчеркнув длинные ноги, а бедра, за которые ее раньше дразнили толстой, вдруг стали в глазах одноклассников «шикарными». Она сама слышала, как ее обсуждали, что удивляло, конечно, но и радовало.

И все же до полной уверенности в себе было еще далеко.

В песочнице, когда Скиф в первый раз подошел к ней с Недовесом за экипировкой, парень ей приглянулся, потому что показался ровней — такой же спокойный, не хватающий звезд с неба, этакий недотепа-неудачник. Девушка поверила, что обычный — среднего роста, худощавый, но вполне симпатичный парень — мог бы обратить на нее внимание. К тому же, когда Скиф общался с Недом, он показался уверенным в себе. Да и чувство юмора было парню не чуждо — Рита ловила себя на том, что невольно улыбалась. Глядя, как парень уходит после того первого разговора, она не выдержала и окликнула его, чтобы подарить Большую медвежью кость — не бог весть что, хлам, но лучше так, чем драться голыми кулаками.

На следующий день, случайно встретив Скифа на улице Тристада, Рита искренне поверила, что между ними возможно большее. То была еще не любовь, но ее предвестник. От мыслей о Скифе девушка чувствовала что-то новое, что-то, от чего сердце билось быстрее, а в животе разливалось тепло. В глубине души она фантазировала об общем будущем с Алексом, но…

Надежды разбились о его стремительный взлет как игрока и начавшиеся отношения с Тиссой. Рита, тогда не знавшая, что Скиф получил статус топовой «угрозы», так расстроилась, что потеряла интерес к жизни. Тем более что парню стало не до нее… на время.

Когда Скиф сам обратился к ней, предложив вести торговые операции его нового клана, потому что за «Пробужденными» в песочнице начала охотиться «Аксиома», она воспряла духом и занялась этим с огромным энтузиазмом. Ей так хотелось оправдать надежды и доверие, которые Скиф продемонстрировал вопреки мнению бывших «дементоров», что иногда она в отчетах озвучивала завышенные цены продаж, докладывая собственные накопления. Может, глупо, но даже у Краулера не нашлось, что ей предъявить. Сама Рита, с большим трудом отделив рациональное мышление торговца от эмоциональных поступков, договорилась с собой, что это инвестиции в хорошие отношения с перспективным кланом… Причина довольно надуманная, но стратегия себя оправдала во всех отношениях.

Совместная поездка с Алексом в Гластонберри на музыкальный фестиваль стала для Риты лучшей наградой. Конечно, девушка позволила себе надеяться на большее, но… Парень не воспользовался тем, что прилетел без Тиссы, не стал изменять ей даже с Кряпотой, Кариной Расмуссен, единственной подругой Риты из реала.

Для Карины Рита всегда была той самой некрасивой подругой, на фоне которой она выглядела особенно выигрышно. Карина настолько привыкла к этому, что не замечала, как подруга расцветает, и мужчины западают на Риту больше, чем на нее саму.

Рита видела, как меняется, все чаще она оставалась довольной увиденным в зеркале, но на то, что Скиф обратит на нее внимание как на девушку, надеяться перестала — уж слишком сильно парень любил Тиссу. И все же она твердо решила помогать ему, просто ради того, чтобы быть рядом.

Шли недели, пролетали месяцы, Скиф и его друзья вышли в большой Дис. Рита продолжала помогать из песочницы, чуть не влипла в историю, когда ею из-за редких легендарок заинтересовались люди Триады. Но интереса к торговле это не отбило — напротив, Рита с еще большим рвением зарылась в сетевые курсы по бизнесу, экономике и коммерции Дисгардиума. И чем больше узнавала, тем отчетливее понимала, что если хочет быть с Алексом, ей нужно набраться терпения. Грамотные инвестиции делают на всю жизнь, так и с Алексом — она хотела стать его постоянной женщиной, для чего требовался план. План и терпение, чтобы его воплотить.